Елизавета Шумская - Дело о Белом Тигре

– Неуч! Сколько раз я уже говорил – дротики там, дро-ти-ки! Я уже замучался из-за тебя, растяпы, менять ядовитые на обычные.

То, что делалось с лицом шефа, передать словами было невозможно. В нем было все – веселье, доверие, радость и бесконечное восхищение. Они привыкли, что при всей его доброте и ироничности, в душе Тацу, в самой глубине его темных глаз таится грусть. Какая-то неистребимая, неизлечимая тоска… или боль? Романтически настроенные девушки, которых в отделе было много, считали, что все дело в некой несчастной любви. Более серьезные товарищи говорили о перенесенной в детстве психической травме. Самые знающие хмыкали, про себя вспоминая темноволосую «травму», что не реже двух раз в месяц приезжала на выходные проведать любимого братца.

– Ну и в каком свете ты выставляешь меня перед подчиненными? – со смехом, упрекнул Джейко.

– Ну не все же тебе вваливаться ко мне на лекции, пинком открывая дверь и заявляя что-нибудь типа: «Ты мне срочно нужен, милый!»

– А кто отказался со мной идти на прием к тетушке?!

– Ага, чтобы снова услышать ее любимый вопрос – когда мы уже заведем общих детей!

Потом вдруг хохот оборвался. И глаза обоих мужчин стали серьезными. Что-то совсем непонятное, но очень похожее на неуверенность мелькнуло в лице Джейко, и в следующий миг Дориан притянул Тацу к себе, а тот ткнулся лбом в его плечо, чувствуя, что друг обнимает его совсем как ребенка… Так уже было однажды… И этот миг он не отдал бы ни за какие сокровища мира.

– Ну а теперь рассказывай, какого эрка ты выдернул меня из УМН? Мне даже пришлось поругаться с Дрэмом: он не хотел брать моих студентов. Говорит, что они буйные. Не знаю, по-моему, они тихие, спокойные и послушные. Только почему-то бледнеют, когда я вхожу. Девушки особенно.

– Хоть не подрались? – пряча ухмылку – он-то прекрасно знал стиль преподавания бывшего однокурсника, – спросил Джейко.

– С ним, пожалуй, подерешься, – поморщился Дориан, по привычке потирая шрам на ребрах, оставленный ему когда-то его «верным врагом». – Ладно, в любом случае я рад, что смог вырваться. Надоело все до жути. Ну рассказывай, не томи. – И потом без перехода: – Здравствуй, Алиса.

Пока бледная девушка пыталась справиться с отвисающей челюстью и что-то сказать, Тацу порылся в ящике своего стола и вытащил кинжал, найденный на месте преступления.

– Вот ради этого, – прервал он спотыкающуюся речь своей сотрудницы, выдавливающей из себя ответ на вопрос «Как жизнь?», небрежным тоном заданный бывшим преподавателем. – У нас в городе произошло пять убийств. Весьма своеобразных, к слову говоря. В телах всех жертв прямо в сердце были оставлены вот такие кинжалы. Мы не можем идентифицировать, что это за штучки и откуда.

– Можно? – Дориан остановился, вопрошая, можно ли вытащить клинок из целлофана.

– Ради богов. Его уже весь отдел перелапал.

Эйнерт достал оружие и принялся разглядывать. Лицо его вмиг утратило добродушие и привычно превратилось в непроницаемую маску.

– Ну что скажешь? – не выдержал Джейко, глядя, как кинжал вертится в длинных чутких пальцах друга.

– Это ты мне должен сказать. – Дориан поднял глаза на приятеля. – Это ритуальный кинжал из храмов Белых Тигров.

В который раз за день реакция шефа удивила сотрудников: и так бледное лицо Тацу приобрело оттенок снега горных вершин.

– Ты уверен? – Слова скорее угадывались, чем слышались.

– Да, Джейко. – Эйнерт стоял очень близко. – К сожалению.

Темные глаза Тацу расширились и уставились куда-то в бездну прошлого.

– Когда же эта эркова ошибка молодости перестанет портить мне жизнь?!

15 лет назад

– Все-таки похмелье дает о себе знать, – пожаловался Джейко Дориану, поднимая на него лукавый взгляд. – Обычно я с такими, как ты, уточняю условия.

«И ведь не придерешься», – вздохнул про себя Тацу и направился к мерзко ухмыляющемуся Эйнерту.

– Ладно, иди сюда. Предупреждаю, будет немного больно. – Джейко привычно встряхнул руки и прижал кончики пальцев к вискам приятеля. – Не вертись!.. Какой же ты высокий! Не вертись, я кому сказал! Я же не могу сосредоточиться! И вообще закрой глаза.

Эйнерт послушно зажмурился, чувствуя на свой коже теплые пальцы Джейко. Тацу сконцентрировался, привычно адаптируя свою магию для других людей и приноравливаясь к биению чужой крови. Сила потекла откуда-то изнутри. Дориан ощутил, как холодеют прижатые к его голове пальцы друга, и в следующее мгновение виски Дориана будто пронзили ледяные иглы. Он дернулся, но Джейко уже отпустил его, а Эйнерт с удивлением обнаружил, что боль на пару с похмельем ушли, оставив лишь некоторую тяжесть в мыслях.

– Ну вот и хорошо, – одобрительно высказался Джейко, внимательно наблюдая за лицом сокурсника, затем улыбнулся и сделал шаг в сторону. И в этот момент что-то ударило его сзади, а амулет на груди ощутимо потеплел. Резко разворачиваясь, Тацу уже понял, что сработал оберег и смерть осталась ни с чем. Но в следующий миг что-то вонзилось ему в плечо, и неожиданно для себя Джейко начал заваливаться в сторону.

Еще толком не разобрав, что происходит, Дориан инстинктивно упал на пол и уронил туда же своего приятеля. Отточенным движением сотворил воздушный щит: мало ли какая гадость еще прилетит с улицы. Полюбовавшись рукояткой кинжала, застрявшего в плече Джейко, Дориан наконец-то постиг суть произошедшего. Кто-то решил сегодня избавиться от одного из Тацу. Хм… А от Тацу ли? Эйнерт отчетливо помнил, что как раз перед ударом Джейко шагнул в сторону, невольно загородив его собой от окна. «Да-а, шикарно, просто нет слов. Получается, что в Тихом парке засели убийцы? Найти их там сейчас – все равно что отыскать иголку в стоге сена. – Дориан приподнялся на локтях и глянул на лежащего Тацу. – А я, выходит, теперь вроде как в долгу перед этим недоумком? Ладно, разберемся. Временно оставим в покое убийц и займемся им».

Но прежде Дориан на всякий случай легким толчком ветра закрыл окно. С воздушной стихией парень управлялся не в пример лучше своего сокурсника.

Этиус крепко прижал раненого к полу, чтобы тот не вздумал рыпаться, и одним резким движением вытащил кинжал. Джейко дернулся, и горячая алая кровь тут же обильно окрасила одежду обоих студентов.

– А… чтоб вас! Вторая рубашка за сутки! И опять подарок сестры! – прошипел сквозь зубы Тацу.

Эйнерт поднес лезвие к глазам, внимательно рассматривая кинжал. Нахмурился, ему явно что-то не понравилось. Легкий, едва уловимый терпкий аромат. Маг осторожно коснулся языком крови на кинжале – чуть-чуть, чтобы самому не влипнуть. Как он и думал: яд. Причем довольно сильный.

Тут под ним зашевелился Тацу:

– Дориан, ну у тебя и поклонники! Один поцелуй в лоб – и два кинжала в спину!