Ник Перумов - Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2

Фесс покачал головой:

– Не верю тебе, Эвенгар. Ты болтаешь о трансформе только для отвода глаз. И всегда болтал исключительно с этой целью. Придумано ловко, не спорю. Но на твоём месте я озаботился бы более правдоподобной выдумкой.

Кривая ухмылка.

– Боюсь, здесь моя словоохотливость закончится, Неясыть. Отдай ключ. Или ты узнаешь наконец, что такое мой настоящий гнев.

– Обрати его лучше на того, кто так ловко меч промеж лопаток тебе вогнал, – прозвенел голосок Рыси – её человеческий голос.

Жемчужноволосая девчонка – нет, уже девушка! – худая, стремительная, чем-то и впрямь напоминающая хищную рысь – застыла рядом с Фессом, деловито выставив перед собою лёгкий клинок – саблю, полученную от гномов Пика Судеб. По стали твёрдыми изломами легли угловатые гномьи руны – сейчас пылающие яростным жаром, словно раскалённый металл, только что вынутый из горна.

На сей раз Салладорец не усмехнулся.

– Спаситель уже здесь, – глухо проговорил он, отворачиваясь от драконицы и глядя прямо в глаза Фессу. – До его полной и окончательной победы осталось совсем чуть-чуть. Его противники… оставили поле боя, почему – я не знаю. Возможно, устрашились… не хочу гадать. Сущность даёт нам шанс, Спаситель – не оставляет ни единого. Не противься, Фесс. Деваться некуда не только тебе. Мне тоже. Я остался жив, но растратил слишком много из собранного. Устраивать тут с тобой скачки и фейерверки не входит в мои намерения.

– А чего тебе бояться, если даже мой пламень не может повредить неуязвимому Эвенгару? – опередила Фесса драконица.

– Чего мне бояться… – эхом откликнулся чародей. – Видишь ли, о неистовая Аэсоннэ, всякий план имеет запас прочности. У моего таковой почти исчерпан. Да, я не учёл появления врага с таким оружием. Не допускал мысли о том, что подобное вообще существует. Что поделать, даже великие умы, к коим я себя отношу – думаю, ты не станешь спорить, – не обладают всезнанием. Это прерогатива бога, настоящего бога , а не тех кукол, что «правят» сейчас мирозданием, и даже не Спасителя. Но об этом нам теперь рассуждать, боюсь, не совсем удобно. Итак, некромант Неясыть?..

– Как насчёт встречного предложения, Эвенгар?

– Это какого же? – скривился эвиальский волшебник. С лица вновь посыпалась зола.

– Ты отдаёшь мне свою половину Аркинского Ключа. Заодно можешь мне рассказать, кем и когда он был создан.

– Я? Отдаю тебе свою половину? Ты безумен, мальчишка!

– Вовсе нет. Я соединяю ключ в единое целое и приканчиваю Сущность. С твоей помощью или нет – уже неважно. После чего можно обратиться и против Спасителя.

– Бред, – повторил Салладорец. – Спаситель непобедим. Он создал пророчества Разрушения. Наложил сам на себя ограничения, чтобы обойти Закон Равновесия. С ним может справиться только Она. Западная Тьма. Наш последний союзник…

– Так и будем перебрасываться словами, Эвенгар? Вижу, нам не договориться. Давай, покажи, чего стоишь, не жди. У тебя ведь нету времени, я правильно понимаю?

– Глупец, – зарычал Тёмный маг. – Хорошо же. Ты увидишь, что такое Эвенгар Салладорский! Я выпью твою жизнь, твою самость, и сущность твоей драконицы я выпью тоже! Смотри и дрожи!

– И-эх! – Рысь метнулась к волшебнику, размахивая саблей. Лезвие врезалось в выставленный локоть чародея, просекло обугленную плоть и завязло в кости. Эвенгар дёрнул рукой, но эфес клинка так и остался в ладони у Рыси, драконица крепко стояла на ногах, успев пнуть эвиальского мага в рёбра. Хруст и треск, словно там всё переломалось.

Чародей захрипел, вцепился себе в шею, словно пытаясь разодрать горло. Сабля Рыси наконец вывернулась из её пальцев, драконица растянулась, чёрный туман немедля взволновался, струйки его попытались встечь вверх по бокам и плечам лежащей.

Здесь, на дне, законы повседневности изменены, твердил Салладорец. Он сумел превратить драконье пламя в собственную противоположность. Вобрал в себя его чистую силу. А ты, некромант? Что ты этому противопоставишь?

– И это всё, на что ты способен, Салладорец?

Здесь, в глубине опрокинутой пирамиды, хватает свободнотекущей силы. Есть где почерпнуть, есть из чего сплести заклятье. А ну-ка, попробуем для начала вот это. Главное, чтобы Салладорец клюнул и втянулся.

Широкий взмах – с ладони некроманта срывается множество летающих черепов, в глазницах пылает пламя, огромные челюсти клацают.

Десяток, другой, сотня – Салладорца погребает под собой целая груда оживших черепов. Клыки впиваются в обгорелую плоть чародея, рвут – Эвенгар вопит, опрокидывается на спину, катается, словно человек, сбивающий пламя с одежды.

Черепа трещат и лопаются, рассыпаясь жёлтой костяной трухой; каждый раздробленный отзывается острой болью в груди некроманта.

Салладорец с трудом поднимается – вернее, пытается подняться, потому что некромант, едва разогнувшись, со всей силой бьёт сапогом прямо в лицо чародея. Пята попадает в цель, скула ломается, нос сворачивается на сторону. Уцелевшие черепа вгрызаются в Эвенгара, словно голодные псы в брошенную им кость.

Удар опрокидывает Салладорца наземь, руки чародея раскинуты, черепа, словно крысы, вцепились в них, прижимая к тёмному камню, не давая эвиальскому магу подняться.

Что-то всё слишком просто, – успел подумать Фесс.

Наверное, это его и спасло – некромант инстинктивно выставил защиту, простое отражающее заклятье, однако этого оказалось достаточно. Видно, здесь и впрямь не действуют многие законы…

Что его ударило, Кэр не понял, не успел даже разглядеть. Дергающийся и хрипящий Салладорец вроде бы не пошевелил и пальцем – заклинание у него сплелось само по себе.

Сверкание и блеск возле самых глаз; чудовищный пресс, обрушившийся на грудь и выжимающий из лёгких последние крохи воздуха; удушье, красная пелена заволакивает взор; Фесс чувствует, будто не то летит, не то падает.

Чернота, исполосованная молниями; за ней – сверкающий овал входа. Тоннель?

Сдвигающиеся стены.

Не шелохнёшься. Не вздохнёшь. Не крикнешь.

Нет!

Ты не имеешь права.

Отец?

Отец, отец. Пришло время, сын. Когда я давил прозванных Безумными Богами, я тоже был уверен, что одолею и преодолею всё одним лишь знанием. Что мои заклятья, заклятья Гильдии боевых магов, помогут одержать верх над любым противником. Я ошибался, сын. Не повтори моей ошибки.

«Не повтори его ошибки, Фесс».

«Ты?»

«Я, некромант. Прости, но у тебя совсем не осталось времени».

«Я понял твою идею, – сказал Фесс, сжимая левой ладонью заветный шестигранник. – Ты долго намекала мне, но я оказался не из тех, что схватывают с лёту. Впрочем, ещё не поздно всё исправить».

– Папа! – Рыся приподнялась, лицо окровавлено, словно она расшиблась о невидимый пол. – Нет, папа!