Ник Перумов - Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1

Императорские регалии переданы Брагге. Как он и просил, тайно. Похоже, после этого вскарабкавшийся на мельинский трон барон решил, что Клавдий и его легаты заслуживают некоего доверия.

– Господин проконсул, – вынырнул угодливый служка, мажордом Брагги, сейчас забывший всю свойственную своему посту спесь. – Прошу сюда, господин проконсул. Господа легаты, вы тоже. Прошу.

Перед подъёмом на замковую скалу, возле орденских миссий, стоял старый собор, где испокон веку короновались мельинские Императоры. Собор возвели в незапамятные времена, по сравнению с новыми постройками он казался совсем невеличественным, его шпили давно не были самыми высокими в имперской столице, однако тут лежали все до единого правители Мельина, даже если они умирали где-то в далёких краях. Места в небольшом соборе почти не осталось, гробницы стояли плотно друг к другу, так, что людям приходилось протискиваться между их чёрными боками. Клир в торжественных облачениях собрался на широких ступенях, где перед дверьми собора, опустившись на колени, Императоры Мельина принимали корону – сперва из рук лучшего воина королевства (тогда ещё не именовавшегося проконсулом) как знак единения с армией; потом, по мере того как набирала силу Церковь Спасителя, первый меч уступил место первосвященнику.

Брагги не видно. Он со свитой выйдет из Чёрного города, пройдет насквозь Город Белый и только потом приблизится к ступеням и встанет на колени; начнётся долгая церемония, с перечислением великих деяний всех мельинских Императоров, походов и побед, возведённых городов и так далее и тому подобное. Торжественный молебен; возложение короны; и после этого слово нового Императора к народу. Объявления о милостях и вольностях, продиктованные Коронным Советом. Потом, после этой речи, Император замолкнет на год – власть следовало передать всё тому же Коронному Совету; но что на этот раз?

Ближе к собору горожан почти не осталось, даже из числа сочувствующих Конгрегации. Господа бароны выпотрошили сундуки, облачившись в гербовые парадные мантии, отороченные редкими мехами – поверх начищенных до блеска парадных же доспехов. Разошлись тучи, посветлело, залучилось и заиграло – добрая примета, немедленно зашептались вокруг легатов.

Пятеро легионеров, выслужившихся из самых низов, чьи отцы пахали, ковали, валили лес или рыбачили, стояли посреди разнаряженной толпы. Многие бароны, из ближних, успели вызвать семьи, молодые сыновья-сквайры ошалело крутили головами, наверное, сами не верили, что стоят у самого начала новой династии, в которой им, им и только им достанутся отныне тёплые местечки и высокие должности.

С легатами и проконсулом никто не заговаривал, их словно не замечали. А они стояли, привычно, спина к спине, тесным кругом, и мало кто мог выдержать их взгляды. Клавдий и его товарищи не держались за эфесы парадных гладиусов, стояли, спокойно скрестив руки на груди, – и ждали.

…Засуетились махальщики на крышах, забегали, шныряя в толпе, факелоноши, под высокими шпилями зашлись в истерике малые колокола, большие ударят в тот миг, когда корона коснётся чела нового Императора.

Баронские копейщики осторожно – всё-таки тут весь цвет мельинского нобилитета! – раздвинули толпу. На очистившиеся мостовые полетели цветочные венки и букеты, хор мальчиков-послушников затянул нескончаемое хвалебное песнопение, восславляя Спасителя и прося Его благословить новое царствие.

По краям широкого ступенчатого подъёма ко входу в собор зажглись благовонные курильницы. Брагга не поскупился, наверное, отдал все запасы ароматических снадобий. К Клавдию вновь подлетел мажордом барона, прямиком шагающего в имперские правители:

– Господин проконсул, повелитель сказал спросить…

– Я всё помню, любезнейший, – старый рубака был сейчас сама вежливость. – Принять ларец. Открыть. Поднять корону, явить собравшимся сословиям. Сказать о верности легионов. Подняться по ступеням, держа корону обеими руками так, чтобы все видели, встать на колени перед его преосвященством архиепископом, вручить преподобному знаки императорского достоинства. Всё.

Мажордом не нашёлся, что сказать, только поклонился и тотчас исчез, словно втянулся в щель между камней, как это умеют только лучшие из слуг, уже забывшие, каково это – служить не кому-то, а самому себе и своей стране.

Забили барабаны, хор попытался состязаться с ними, взяв так высоко, что непривычным к подобному легатам резало слух. Нобили, их жёны, молодые сквайры, редкие горожане, чудом пробившиеся к собору, – загомонили, словно ими же презираемое простонародье – в дальнем конце улицы появилась процессия.

Как велит обычай, барон Брагга ехал на ослепительно белом жеребце, со спины благородного животного до самой земли спускались бархатные попоны с вышитыми гербами самогó достойного барона. Всадника окружала многочисленная стража, никак не меньше трёх десятков дружинников верхами, в полном вооружении и тяжёлой броне, так что бедные кони едва волочили ноги – видать, Брагга опасался арбалетчиков. Рядом с бароном, отставая на полкорпуса, ехал его сын, ещё чуть дальше – жена. Это было новостью – Императоры не слишком обременяли себя условностями браков, предпочитая наложниц, из которых и выбиралась та, что станет матерью наследника. Со знатными родами Империи те, кто ею правил, роднились, но не слишком охотно, прекрасно понимая, чем чревато появление у трона толпы жениных родственничков.

Следом, соблюдая важную чинность, вышагивали пешие – знатнейшие пэры державы, столпы баронского мятежа, до которых у настоящего Императора, единственного, чьи приказы признавали Клавдий и его легаты, так и не дошли руки. В глазах рябило от многоцветных плащей и накидок, расшитых самыми причудливыми гербами – драконы сменялись вепрями и волками, морские змеи – медведями и тиграми.

Ни один из свитских новоявленного Императора не пренебрёг доспехами, ни один не расстался с оружием. Берегутся, боятся. Что ж, правильно делают.

А вот и маги – позади всей свиты, двое в однотонных плащах. Ну, конечно, без них не обошлось, на такую удачу и надеяться никто не мог…

Где-то тут наверняка и серые, из тех, что остались в Мельине и пошли на сговор с Конгрегацией. Но и это сейчас уже не имеет никакого значения.

Процессия остановилась, двое служек бросились на колени перед Браггой, придерживая стремя; достойный барон неспешно слез с седла. Мальчишки-послушники (и как только не охрипнут!) завели новое славословие, на сей раз – уже непосредственно ему, шагающему из простого баронства (графов, подобных Тарвусу, в Империи было мало) сразу на императорский трон.

Брагга торжествующе взглянул на проконсула, и тот поспешно опустился на одно колено.