Вадим Панов - Ручной Привод

– А до тех пор я лишен власти?

– ЭТО вас беспокоит?

«А разве этого мало?!»

– Я – комендант.

– Официально – да. Вы произнесли текст и обрели всю полноту власти. Вы – комендант Подстанции. Вы принимаете решения, отдаете приказы и отвечаете за них. Вы имеете право судить. Вы, и только вы.

Власть над Ручным Приводом. Над самым таинственным и самым мощным механизмом Вселенной. Ее вручают избранным. Ее вручают самым лучшим. Так говорили Виктору.

Но кто выбирает лучших? Царства? А как определяют они тех, кому можно доверить почти безграничную власть?

– Хотите сказать, что сейчас меня судят? Определяют, достоин ли?

– Вас оценивают с самой первой секунды, Ясень. Просто решение пока не вынесено.

– Но кто оценивает, Черепаныч? Кто?! Кто выше раскрывшихся «искр»? Кто выше Царств? Кто? Ручной Привод? Подстанция? «Это место»?! Опомнитесь! Мы находимся на базе, построенной нашими Царствами для обеспечения безопасности Земли. Мы чиновники, Черепаныч, контролирующий орган. Мы винтики Царств, которым принадлежит Вселенная! Для раскрывшейся «искры» нет тайн!

– В таком случае, идите в ближайший тату-салон и сделайте себе вожделенный рисунок, – грубовато предложил механик.

– Главной политической новостью вчерашнего дня эксперты единодушно признали неожиданный визит сенаторов Георгия Буша и Хариссона Догматовского на дрейфующую космическую станцию «Клязьма 19–19», пролетающую в данный момент над магнитным полюсом Юпитера. На встрече с храбрыми исследователями Ганимеда, состоявшейся в рамках турне, Георгий Буш тепло поздравил собравшихся с очередной годовщиной открытия Юпитера и заявил, что распространение демократии…

Ясень покрутил ручку, убрав громкость радиоприемника до едва слышного шепота, и, брезгливо оглядев храпящего на диване Карбида, потряс его за плечо:

– Вставай, время.

Герман спал одетым, только туфли стянул да носки. До своей комнаты не дошел: развалился в дежурке на старом диване, укрывшись потертым клетчатым пледом. Рядом, на полу, валялась бутылка из-под текилы, в которой погиб окурок сигары. Дополняла натюрморт аккуратная горка пепла.

– Время, Карбид!

Герман попытался отмахнуться:

– Какое время?

– Время подъема!

– Если ты такой энергичный, подключи к себе лампочку, – пробубнил Карбид, натягивая на лицо плед.

– Хватит дурака валять!

– Он еще не навалялся.

Герман понял, что спать дальше напарник не даст, и со вздохом откинул плед на спинку дивана.

Взгляд мутный, лицо опухшее, волосы всклокочены, а запах изо рта способен свалить с ног буйвола. Старший помощник коменданта Подстанции, черт бы его побрал!

– Не стыдно?

– То, что я тянусь к светлому и возвышенному, не мешает мне время от времени оттягиваться грубо и примитивно.

– Избавься от похмелья!

– Зачем? – икнув, осведомился Карбид. – Без него ощущения от выпитого вчера не будут полными.

Герман медленно поднялся с дивана, кряхтя, потянулся, подошел к шкафчику со знаком радиационной опасности, открыл дверцу и вытащил запотевшую бутылку пива.

– Черт! – не сдержался Ясень.

Поразило его не наличие бутылки, а то, что под внушающим уважение знаком прятался холодильник.

Ловким ударом о край Карбид вскрыл бутылку, внушительным глотком опустошил ее почти наполовину, после чего подошел к почтовому ящику и врезал по синему пузу кулаком. Откуда-то снизу выпал запечатанный сургучом конверт.

– Тебе.

Пишущая машинка кокетливо щелкнула буквой «ё». Телеграфный аппарат ехидно выдал полметра бумажной ленты. В ящике биологической опасности зашуршало. Барометр, подумав, показал «штиль». Оборудование «класса А» приветствовало новое начальство.

Ошарашенный Виктор поднял послание с пола.

– От кого?

– Не знаю, – пожал плечами Герман и, усевшись в кресло, допил пиво. – Каждый, кто впервые вступает в должность коменданта, обязательно получает письмо.

– Врешь.

– Можешь его выбросить, – безразличным тоном произнес Карбид.

Ясень поколебался, но конверт вскрыл и громко прочитал:

– «Настоящим доводим до Вашего сведения информацию о настоятельной необходимости…» Что за бред?

– Мое письмо начиналось словами: «Учитывая сложившуюся обстановку, призываем к немедленному решению», – поведал Герман. – Со словоблудием у нас все в порядке.

– Твоя работа?

– Нет.

– Врешь.

– Не хочу ругаться, – устало ответил Карбид.

– Лично перекрасить коридоры семь и одиннадцать?! – Виктор потряс письмом. – Выдать Черепанычу запасные рукавицы из фонда осенне-весенних полевых работ?

– Он давно клянчит.

– Порекомендовать Бизону поступить в технологический колледж?

– Откажется.

– И ты уверяешь, что не писал эту чушь? – Ясень яростно посмотрел на Германа. – Пошутить решил?

– Я…

– Господин комендант! – Дверь приоткрылась, и в дежурку заглянула украшенная буденовкой голова Бандеры. – Господин комендант, там милиция вокруг ходит.

– Вокруг тебя и Бизона?

– Не, вокруг Подстанции. Бизон их сторожить остался, а я сюда. Доложить дабы. По Уставу внутренней службы.

– Какая милиция?

– В одном лице, господин комендант, но без формы. В штатском. Это опаснее.

– Сейчас разберусь.

Ясень вновь посмотрел на смакующего похмелье Карбида, но продолжать ругань не стал, поджал губы и вышел вон.

– Где «Малая Земля»? – поинтересовался Стоценко, едва они вошли на территорию больницы.

– Разве вы не пойдете к главврачу? – удивился Олег.

– Зачем?

– Ну… поговорить, – сбился молодой человек. – Может, сведения какие раздобыть.

– Я что, разведчик?

– Нет. – Олег понял, что переборщил, и попытался оправдаться: – Я понимаю, что мало смыслю в вашей работе. И не собирался давать советы. Просто…

Просто нервы на пределе. И хочется получить все и сразу. Надавить и узнать, что случилось с Юлей. А на кого давить, как давить – кто об этом думает?

– Работать надо аккуратно, – наставительно произнес Стоценко. – Если ваши подозрения окажутся небеспочвенными и на «Малой Земле» действительно творятся темные делишки, то главврач нам вряд ли об этом расскажет.

– Я понимаю.

– А разобрать с первого взгляда, что сидящий перед тобой человек – злодей, можно только в кино. В жизни все гораздо сложнее.

Олег вспомнил, что говорила об академике Митине Юля, что слышал о главвраче Михайловской из газет, и понял причину осторожного поведения Стоценко. Митин – слишком весомая фигура, лезть к нему с расспросами, а уж тем более бросаться подозрениями, себе дороже. Прежде чем браться за такого тяжеловеса, следует получить максимум информации.

– Сейчас о ваших предположениях следует забыть. Нет маньяка, нет тайной лаборатории по пересадке органов. Запомните крепко-накрепко: ничего этого нет. Мы ищем Юлю Соболеву в том месте, где ее видели в последний раз. У нас нет никаких подозрений, мы ищем не следы, а свидетелей. Чувствуете разницу?