Вадим Панов - Королевский крест

Праздник закончился. Игривое настроение, шутки, смех — все исчезло, уступив место сосредоточенной задумчивости. Крылов и Ахметов смотрели друг другу в глаза и молча задавались одним и тем же вопросом: «Ошибка или диверсия?»

— У нас не было к нему никаких претензий, — вздохнул Никита.

— Мы ему доверяли, — согласился Эльдар.

— Мы его подняли.

— А ты бы кого купил, атакуя чужое казино?

— Бухгалтера.

Анна рассмеялась. Эльдар, после паузы, тоже улыбнулся:

— Кит, конечно, ты бы купил бухгалтера. Но Цвания и Гори бандиты. Они бы постарались купить начальника охраны.

— Надо проверить Володю.

— Проверим.

— Дорогой, я слышала, у тебя праздник?! — Дверь распахнулась, и в кабинет влетела Леночка Жмурова. — Всем гостям шампанское! У кого-то день рожденья?!

— Нет, другой повод.

— Анечка, приветики! Эльдар!

Никита поцеловал девушку, протянул бокал с вином, но Ахметов заметил, что друг, мягко говоря, не обрадовался появлению Леночки. «Охладел. Скоро появится новая девочка». Эльдар философски относился к калейдоскопической смене крыловских подруг.

— А какой повод? — Леночка сделала большой глоток.

— Хороший повод.

— Мне можно узнать?

— Нет.

Леночка оторопела:

— Почему?

Крылов демонстративно отвернулся к компаньону:

— Эльдар, ты останешься здесь?

— На всю ночь, — подтвердил Ахметов. — И тебе бы советовал.

— Я должен вернуться домой, — покачал головой Никита.

— Мы поедем к тебе? Что же это за праздник такой? — Леночка еще не поняла, что надо бы помолчать.

— Появляться сегодня дома глупо. «Короли» надежно охраняются, ночуй здесь.

— Ты с кем-то поругался?

Крылов поставил бокал на стол и с неожиданной яростью посмотрел на Леночку.

— Слушай, маленькая глупая дрянь, когда мужчины говорят о серьезных делах, ты должна вести себя тихо-тихо, молчать в тряпочку и делать вид, что тебя здесь нет. Понятно?!

Несколько мгновений девушка непонимающе смотрела на Никиту, затем губы ее задрожали, из глаз брызнули слезы, и она выскочила из кабинета, громко хлопнув за собой дверью.

Ахметов, ошарашенный вспышкой обычно корректного друга, покачал головой:

— Зачем ты так?

— Затем. — Никита поморщился. — Видеть ее не могу.

И бросил быстрый взгляд на Анну. Очень быстрый взгляд, молниеносный. Но Эльдар успел его заметить.

— Хорошо, — покладисто произнес Ахметов. — Со своей женщиной разберешься сам. Но домой я тебя не отпущу, это слишком опасно.

— Я должен быть дома. — Никита попытался долить себе вина и не сразу понял, что взял пустую бутылку.

«У тебя есть двенадцать часов!» Барабао не шутил, и если Крылов не поторопится, ход перейдет к противнику. К Крылову. А уж тот, Никита хорошо это знал, сумеет воспользоваться малейшей возможностью, чтобы обеспечить себе преимущество в игре.

— Я должен быть дома.

— Что ты там забыл?

— Я не могу тебе объяснить, но, поверь, это очень важно. И имеет отношение… — Снова быстрый взгляд на Анну. И снова — перехвачен. — Это имеет отношение к игре, к тому, что я был уверен…

— В чем уверен?

— В победе.

— Так ты все-таки жульничал?

— Нет, я…

— Может, Никита будет более откровенен, если я уйду? — Анна подошла к мужчинам. — Эльдар, мне пора.

— Я думал, ты останешься, — удивленно протянул Ахметов.

— Не только у тебя бывают срочные дела. — Девушка поцеловала Эльдара в щеку. — Увидимся завтра.

— Что за ерунда? — Ахметов обошел письменный стол, плюхнулся в кресло и вытащил из ящика рацию: — Даньшин! Володя, через десять минут Никита уезжает, распорядись насчет сопровождения. — Отключил рацию, перевел взгляд на друга: — Теперь-то ты скажешь, зачем собрался домой?

— И теперь не скажу, — буркнул Крылов. — Не сегодня.

— Знаешь, Кит, иногда мне хочется тебя убить.

— А потом ты вспоминаешь, что я гений, и терпишь мои выходки.

— Ты действительно гений, — рассмеялся Эльдар. — И еще мой друг. А для друзей сделаешь все, что угодно. Так?

— Так.

— Потому что, кроме друзей и родителей, доверять в этом мире никому нельзя.

Это было начало их любимой поговорки, поговорки на двоих.

— Дружбу можно купить.

— Я свою давно продал.

— Нет, я выиграл ее в карты.

Ахметов снова рассмеялся.

— Старик, тебе действительно нужно домой?

— Обязательно.

— Обещаешь не делать глупостей?

— Что же, я сам себе враг?

— Тогда поезжай.

— До завтра.

Но когда за Крыловым закрылась дверь, улыбка сползла с лица Эльдара. Он выбрался из кресла, задумчиво прошелся по кабинету, остановился у стола и пристально посмотрел на два стоящих рядом бокала. Никиты и Анны.

Казино «Изумруд».

Москва, улица Шаболовская,

5 ноября, пятница, 21.33

— Давид, я слышал, игра не удалась? — мягко спросил Гори. — Мне звонил Чемберлен, сочувствовал.

Цвания сглотнул подступивший к горлу комок.

— Автандил, я все поправлю.

— Каким образом?

На этот вопрос Давид пока не знал ответа.

— Ты проиграл мое казино.

— Я все исправлю.

— Давид, я знаю тебя двадцать лет, да? Я помню, как ты скакал по горам и трахал овец, я помню, как ты поднимался. Но это не помешает мне все забыть. Ты это понимаешь, да?

— Я понимаю, Автандил.

— Ты облажался.

— Дай мне возможность все поправить. Ради моих детей, Автандил, умоляю! Я все исправлю!

Будь Гори рядом, Цвания упал бы на колени, целовал бы подметки хозяйских туфель, валялся бы в пыли. Но главарь был далеко, и Давиду оставалось лишь сжимать телефонную трубку и утирать платком мокрый лоб.

— Автандил, ради детей! Ради матери! Умоляю, Автандил, дай шанс!!

Ну, как тут не смягчиться? Окажись на месте Цвания чужак какой-нибудь, убил бы его Гори не задумываясь. Но соплеменники всегда получали возможность исправиться. Родная кровь, как ни крути.

— Ты уже подписал бумаги?

— Я не мог не подписать, меня бы не выпустили.

— Зато мне сейчас было бы проще.

— Автандил, — очень тихо сказал Цвания, — я хочу жить.

— Я же сказал, что дам тебе шанс. — Гори помолчал. — Крылов и Ахметов равноправные партнеры?

— Да.

— Если я правильно понимаю людей, то тот из них, кто останется в живых, станет более сговорчив.

— А как же Чемберлен?

— А ты оставь в живых того, что поумнее. Того, кто побежит не к Чемберлену, а ко мне, понял? Тот, кого ты не тронешь, должен понимать, что, даже если Чемберлен начнет войну, ему лично это будет глубоко фиолетово. Понятно?

— Понятно.

— Тогда делай, сын овцы! — заорал Гори.

Давид осторожно положил трубку, некоторое время смотрел на насквозь мокрый платок, швырнул его в корзину, вытер лоб рукавом и нажал на кнопку интеркома:

— Какадзе, давай этих двух уродов!