Вадим Панов - Королевский крест

Привычки. Чтобы выжить, у масана должно быть очень много ПРАВИЛЬНЫХ привычек.

— Никита Крылов не имеет к Тайному Городу никакого отношения, — негромко сообщил Илья. — Обычный человский бизнесмен, владеет, на пару с компаньоном, игорным домом «Два Короля». Процветает. В Москве известен как коллекционер раритетов, относящихся к азартным играм.

— Он на самом деле не связан с Тайным Городом? — подозрительно переспросил Жан-Жак.

— Я запускал поиск по всем базам «Тиградкома» и в архивах Великих Домов — о Крылове ничего нет. Все, что я рассказал, взято из человских источников.

— Хорошо. А его подружка?

— Любовницу Крылова зовут Анна Курбатова, — доложил Илья. — Не очень сильная человская ведьма, по классификации Зеленого Дома — не дотягивает до уровня феи. Она из рода воронежских колдуний, в Москву перебралась недавно. Специализируется на краткосрочных предсказаниях, у нее небольшая фирма при ММВБ. Среди наемников Курбатова не числится, выполненных контрактов у нее нет. В общем, заурядная фигура.

— Фигура у нее не заурядная, — проворчал Жан-Жак, припоминая лежащую на кровати женщину. — Фигура отменная.

— Я видел только портретные фотографии, — буркнул Илья.

— Ты много потерял.

— Что?

Жан-Жак понял, что увлекся:

— Не обращай внимания… — Потер висок. — Скажи, Илья, насколько ложной может оказаться найденная тобой информация о Курбатовой? — И, заметив возмущение в глазах молодого масана, поспешил объясниться: — Я не имею в виду, что у тебя низкая квалификация, что ты нашел не ту женщину или тебе сознательно подсунули дезинформацию. Могут ли Великие Дома прикрыть своего наемника? Обеспечить ему легенду?

Илья, действительно собиравшийся возмутиться недоверием собеседника, успокоился и ответил без горячности:

— Как вы понимаете, в теории возможно все. «Тиградком» принадлежит Великим Домам, и они могут внести в его базы любые изменения, но хвосты останутся всегда. Я искал нашу девочку перекрестным методом в разных базах и не получил ни одного серьезного расхождения. Разумеется, попадались и опечатки, и мелкие несовпадения, но на ключевой вывод они не повлияли: Анна Курбатова — реально существующий чел.

— Спасибо, — после паузы произнес Жан-Жак. Сомнений его Илья не рассеял, но поблагодарить за проявленное усердие паренька стоило. — Ты здорово помог.

— Это самое малое, что я могу сделать.

— Придет и твое время.

Молодой масан вскинул голову, глаза вспыхнули красными факелами:

— Вы думаете?

— Конечно.

Жан-Жак не сомневался, что Илью вычислят после следующего набега, а может, и еще раньше — слишком много в пареньке романтического бреда. Как поступят с ним епископы Камарилла, тоже известно: сначала, не показывая, что знают о предательстве, попробуют переубедить, будут втягивать в дискуссии и споры, добавят несколько ярких рассказов о жестокости Саббат — честных рассказов, по обе стороны Раскола хватало беспощадных ребят. Потом, если не помогут разговоры, предложат отправиться в «поход очищения», если откажется — честный разговор. Последнее предложение одуматься. И только после этого — исчезновение. В Камарилла предпочитали избавляться от предателей без лишнего шума. Это в Саббат, поймав агента врага, устраивали праздничные шоу, надеясь поднять боевой дух.

— Илья, к тебе есть еще одна просьба. На этот раз — последняя.

— Все, что угодно, брат!

— Нужно убрать чела.

Молодой Треми нахмурился:

— Чела?

— Я не уполномочен рассказывать тебе подробности, но, поверь, смерть этого чела важна для Саббат.

— Хорошо, — помолчав, кивнул Илья. — Я могу его высушить ?

— Все, что угодно, — улыбнулся Жан-Жак. — Но в целях предосторожности я бы рекомендовал закамуфлировать убийство под несчастный случай.

— Не впервой, — усмехнулся молодой масан. — Как быстро надо разобраться с уродом?

— На твое усмотрение. Как подготовишься, так и действуй. Но чел должен умереть.

— Ради нашей свободы.

— Ради нашей свободы, — поддержал собеседника Жан-Жак.

— Давай адрес.

Офис клана Треми.

Москва, улица Вятская,

6 ноября, суббота, 04.52

— Захар, мне повезло! Просто повезло! Я кровью почуял, что надо останавливаться. Была мысль, что Илья за город едет, что зря я останавливаюсь, но я чуял!

Савва Треми был масаном старым и опытным. Знал он, когда надо позабыть о точном расчете и действовать, повинуясь инстинктам. И не один раз это знание спасало ему жизнь или, как сейчас, позволяло с блеском выполнить поставленную задачу.

— Когда Илья на Рязанку выскочил, меня словно ударило: стой! Тормознул я, и Даниле, напарнику, ору, чтобы не гнал. Он по параллельной улице на «Форде» шел. В общем, «Харлей» я бросил, перекинулся в туман и поплыл вдоль шоссе. В тумане-то они меня не засекут! И не засекли! Смотрю — стоят. Илья и еще один. Высокий, плечистый, в костюме и при «Ягуаре», по-нашему отделанном: все стекла, включая лобовуху, черные.

— Опознать сможешь?

— По виду — Бруджа.

— По виду? Или точно Бруджа?

— Близко я к ним подплывать не стал, — буркнул Савва, — так что, о чем они говорили, не слышал. И как Илья его называл — не знаю. Но снаружи этот громила — чистый Бруджа. Только не наш. Выдери мне иглы — не наш. В первый раз я его видел. А он старый, не меньше четырех сотен лет, так что, знал бы я его…

— Понятно! — перебил Савву Захар. — Чужой Бруджа. Что дальше?

— Я за ним пошел. Отлетел чуть дальше и, когда Бруджа поехал, за бампер уцепился.

Состояние тумана не спасало от солнечных лучей, так что Савва крепко рисковал, продолжая преследование в предрассветный час.

— Хорошо, Данила сообразил, что к чему, и следом покатил. А то бы я не выбрался.

— Савва, ты герой, — без тени улыбки произнес Захар. — Ты это знаешь, и я это знаю. И ты знаешь, что я это не забуду. А теперь не трави душу, говори, где чужой Бруджа залег?

— В Люберцах.

Епископ записал адрес, велел Савве с напарником возвращаться в офис, отключил телефон и задумался.

«Ласвегасы», лучшие аналитики Темного Двора, а правильнее сказать — личные аналитики комиссара Темного Двора, ошибались нечасто. Если они сказали, что Хосе Робене был последним масаном, принимавшим участие в набеге, значит, так оно и есть. Если они сказали, что в Тайном Городе не осталось мятежников, значит… А вот здесь ничего не значит, потому что у Саввы Треми не кривые иглы из десен растут, и если сказал, что видел чужого Бруджу, значит, он видел чужого Бруджу. Ошибка исключалась. А «ласвегасы»… «Ласвегасов» можно обмануть. Тяжело. Безумно тяжело. Но можно.

Захар подошел к бару, достал бутылку токайского и налил почти полный бокал. Втянул аромат, выпил медленно, смакуя вкус. Вновь наполнил бокал и вернулся с ним в кресло, развалился, забросив ноги на стол, сделал маленький глоток. Мускат — странный выбор для масана, ведь семья традиционно отдавала предпочтение красному, тяжелому, плотному, напоминающему кровь. Чтобы любить легкое белое вино, нужно быть необычным вампиром, с необычным вкусом, с необычной кровью. Нужно быть бастардом. Отец — Сила Треми, епископ, а затем и кардинал клана, властный и сильный масан. Мать — Агата Луминар, Драгоценность, женщина, легенды о красоте которой до сих пор передавались из уст в уста. Захар должен был стать мостиком между кланами — Сила мечтал заполучить для своих потомков сохраненный Луминар Амулет Крови, — а стал бастардом, полукровкой. В Саббат епископа презирали и ненавидели за то, что он убивает родню. Захар, со своей стороны, всегда считал себя Треми и жестоко доказывал это всем сомневающимся.