Кир Булычев - Ваня+Даша=Любовь

– Операционную? Мне не доложились. Но думаю, что не для нас. Спроси Ленку.

– Что вы говорите! – испугался я. – Лена же погибла. Оказывается, он об этом не знал.

– Ладно, – сказал он, – шуточки. – И бессмысленно улыбнулся.

– Лену убили, – сказал я.

– Лену убить нельзя. Убивать плохо. Не мели чепуху.

– А нас убивать можно? – спросил я.

– Кого вас? – Доктор отпустил стену, но, видно, она стала валиться на него, потому что он пошатнулся и повис на мне. От доктора пахло плохими мужскими духами. Ботинки были не чищены. Раньше я не обращал на это внимания, я вообще на Блоха обращал внимание только в отсутствие кумира.

– Разве я – не человек?

– Ты?

Эту задачку Блох был не в силах решить. Но его мучила мысль…

– Ленка, ты говоришь? Она где?

– Ее убили. Полковники убили, – сказал я.

– Нет никаких полковников.

– Полковники убили, – услышал я за спиной голос Костика. – Мы больше знаем, чем нам положено.

– А мне, – сообщил нам Блох, – все это надоело. Вы не поверите!

Говорил он с трудом.

– Слушайте меня внимательно, – сказал я, прижав его к стене. За моей спиной стоял Костик. И это было хорошо. Он лучше умел выражать мысли. Я был талантливым, а он умным. В пределах одного клона.

– Слушайте! Ответьте на один вопрос. Только на один. Для кого готовят операционную?

– Это не маршал, – доверительно сказал Блох. – Это большие деньги. Так что ваш Лешенька погиб зазря. А я уйду.

– Никуда ты не уйдешь, – остановил его Костик. – Лена уже пыталась уйти.

– Для кого готовят вторую операционную? Для кого из нас?

– Для кого из нас? – тупо повторил Блох. И тут подошел заведующий отделением.

– Отпустите его, – сказал Григорий Сергеевич. – Вы совершенно распустились.

Непонятно было, к кому относился последний упрек. Но в его голосе было столько власти, что даже Блох протрезвел. Отпустил стену и выпрямился.

– Тебя, Иван, интересует, для кого предназначена вторая операционная? Для этого совсем необязательно мордовать лечащего врача. Я предупреждал тебя, Иван, что твои приключения закончатся плохо. Эта операционная не имеет отношения к вашему клону. И немыслимо подозревать меня в том, что я могу что-то утаить от вас. Эта операционная готовится для девицы, которая пищит на сцене под нелепым псевдонимом Травиата и которой месяц назад президент вручил орден «За заслуги перед Отечеством». Потому что она – национальное достояние Федерации.

– Травиата? – В моем голосе, видно, прозвучало столько всего, что Костик тревожно спросил:

– Ты чего, Ваня?

– Надеюсь, тебе есть о чем подумать, Ваня, – сказал Григорий Сергеевич.

Он протянул длинную руку, схватил за плечо своего помощника и повлек к ординаторской.

– Вы хотите сказать?… – спросил я.

– Именно это я и хотел сказать.

– Но этого быть не может!

– Поверь мне – это решение ученого совета. И я не в силах его изменить. Завтра операция.

– Мне надо вам все объяснить!

– Ой, только не это, – раздраженно бросил доктор. – Мне все это ужасно надоело.

– Ему надоело! – Блох поднял палец к потолку. – На-до-е-ло!

Григорий Сергеевич потащил Блоха по коридору и, когда спиной почувствовал, что я все-таки иду следом, крикнул, не оборачиваясь:

– Я тебе не помогу! Уйди! Я с тобой вообще разговаривать больше не желаю!

Доктора исчезли за дверью, а Костик удержал меня за локоть.

– В самом деле, пустой номер. А что, твою красотку принесут на алтарь Отечества?

– А она, дура, думает, что ее готовят к счастливому браку.

– Браки заключаются на небесах, – заметил Костик.

У нас у всех вместо чувства юмора получилось чувство иронии.

– Там совокупятся ваши физиологически неполноценные души, – закончил он сентенцию.

– Души не бывают неполноценными, – возразил я.

– Что будешь делать? – спросил Костик.

– Думаю.

– Думай скорей. Ужин близится.

– Она решила, что мы с ней должны пожениться, – признался я. – И ей Мария Тихоновна разрешила. Значит, их главврач уже знала, что Дашку выбрали. Назначили на операцию.

– Сердце?

– Сердце.

– Сволочи!

Клон на глазах терял лояльность к власти. Это было плохо для власти, но куда хуже для клона.

– Мы становимся людьми, – сказал я. Костик кивнул.

– Я пойду к Марии Тихоновне, – заявил я.

– И ничего не добьешься.

– Я скажу ей, что если они не остановятся, то я уйду в город, у нас ведь даже паспорта есть.

– В охране, у полковника, а он скажет, что тебя не существует.

– Но вы-то меня поддержите?

– А не проще им будет нас усыпить – и в мусоросборник?

– Через пять минут здесь будет полно охранников.

– Я побегу к своим, – сказал Костик. – Мы постараемся закрыться. И будем думать. Тем более что многих придется убеждать. Ведь у нас один добрый всемогущий бог – Григорий Сергеевич.

– Я еще вчера был его рабом… И погубил Лешеньку.

– Лешеньку погубил его язык. Беги, пока не поздно. Только не к врачихе. Лучше постарайся проникнуть к ним в клон и рассказать девочкам, какая на самом деле их ожидает семейная жизнь.

Он толкнул меня в сторону хирургии.

И убежал к спальням.

Так началась война клона и людей. Хотя разве это война…

Он еще не успел скрыться с глаз, как я уже сообразил, куда пойду.

Туда, где меня не будут искать. Никто не подумает, что я смогу туда направиться.

Я быстро прошел по коридору между операционными. Там уже было людно, но никаких сигналов еще не поступало. Наверное, охране было приказано изъять меня без шума.

Они опасались лишних свидетелей. Возможно, в бригаде хирургов были люди, которые не подозревали, что чужие органы попадают в наш Институт не случайно, а выращиваются вместе с людьми.

Ах, как много было болтовни по поводу появления на свет овечки Долли! Клонирование опасно! Клонирование ужасно! Не ходите, дети, в Африку гулять! Так будут создавать солдат!

Пока что солдат создавать нерационально, потому что ценность нынешнего солдата определяется не его мышцами, а знаниями, которые передать клону сразу не удается. Может, когда-нибудь научатся, и тогда сперма полковника «N» станет продаваться на международных рынках по цене бриллиантов. А пока оказалось, что деньги под клонирование можно получить, если клон тоже будет платить за право существовать.

Я дошел до боксов.

Прошел мимо палаты с маршалом, который оказался другим. Возможно, старшим лейтенантом запаса, не более того. А вот в одном из дальнейших боксов должна лежать, и ее готовят к операции, сама певица Травиата, кумир толпы.

Я отыскал ее бокс.

По оживлению вокруг нее, по суете, закрывающей мне путь внутрь.

Напротив и чуть наискосок была кладовка.

Такие кладовки появляются в нужном месте и в нужный момент, чтобы герой авантюрного романа мог в них спрятаться и дождаться того момента, когда коридор опустеет.