Павел Стретович - Вернуться в осень. Книга вторая

– Эй! Надежда гор!

– Ну, – ответил недовольный голос, которому, по-видимому, не очень понравилось имя. – Что скажешь?

– Ты нам не надо, – ответил Сергей. – Твои друзья нам не надо. Две лошади – надо. Сорок золотых – надо. И хвала твоему богу надо, что я тебя не убил. Оставляй и иди куда хочешь.

– Я вырежу твой язык, – пообещал голос. – Вырву все зубы. И засажу живого каракурта в пасть…

Сергей не ответил. Только кивнул Анике, чтобы внимательнее смотрел за местностью.

Это были последние слова невидимого горца-пустынника – потом наступила долгая пауза. Лара совсем притихла, до рези всматриваясь в колышущуюся полынь, и изредка бросая испуганно-внимательные взгляды на мужчин. Она просто ощутимо хотела, чтобы лучше все завершилось боем… Наверху валуна пригрелась на солнышке маленькая хвостатая ящерка.

Через полчаса, устав слушать завывающий ветер и мрачно глядеть на солнце, Сергей повернулся к парню – ящерка мгновенно юркнула в сторону.

– Аника…

Тот сразу же обернулся.

– Скажи-ка мне, друг… – Сергей сощурился. – Чтобы ты сделал на их месте?

– Ну, – парень немного подумал. Потом поднял голову и тоже посмотрел на солнце. – Я бы… дождался темноты. И взял бы тепленькими. Массой…

– А если мы ускользнем? – не сдавался Сергей. – Темно ведь. Луна дает только контраст теней…

– Это их дом, – вздохнул Аника. – Эту степь они знают лучше нас. Да и далеко ли мы уйдем, на одной-то лошади…

– Правильно, – сказал Сергей и тоже вздохнул. – Все правильно, парень…

Он задумался. Непуганая ящерка, успокоенная неподвижностью, опять вылезла на солнышко. И опять ненадолго.

– Вам придется остаться одним, – сказал Сергей, оценивающе оглядывая ребят. – Боюсь, у нас нет другого выхода.

Лара удивленно повернулась.

– Вы не сможете там пройти без лошади, – сразу догадался Аника. Видимо, подобная мысль приходила и ему в голову. – А на лошади вас заметят…

– Пройду, – сказал Сергей. – Я умею очень быстро бегать. И очень далеко прыгать. Да и…

– О чем вы, в конце концов, – не выдержала Лара. – О «котле», что ли?

– Я пройду через «котел», – сказал Сергей, наморщив лоб. – Сделаю круг и зайду этим «горцам» в тыл. Надо успеть до захода солнца.

– Да вы что, в своем уме? – опешила Лара. – Да вы там, без лошади, и шагу… Аника! Что ты молчишь?

Парень молчал, задумчиво уставившись в степь. Кажется, он прекрасно понимал, что другого выхода все равно нет. Ночью все закончится. Все-таки, он обещал стать хорошим воином…

– Все, – Сергей хлопнул по коленям – Лара не отводила от него возмущенного взгляда. – Прения закончены. Ребята… – он умоляюще посмотрел на девушку, потом на парня. – Если вдруг что… Вы уж продержитесь, ладно? Очень вас прошу. Я обязательно приду…

– Будь спокоен, командир, – Аника ободряюще улыбнулся. Лара опять было открыла рот, но сразу закрыла. До нее начало доходить, что это не шутка. И что у них, у остававшихся – опасностей ничуть не меньше. И что, похоже, это действительно выход. Если, конечно, выдержать…

– Ладно, девочки, все, – он оглянулся, еще раз окинул взглядом степь и молчаливые скалы, и хмуро сощурился в сторону «живого котелка»…

– Что, все? – не могла успокоиться девушка. – Вот так сразу и пойдете?

Сергей вытянул руки и хрустнул пальцами, потом перекатился и лег плашмя, продолжая скрываться за валуном. И быстро, но осторожно пополз к темному базальту…

«У нас не так много времени, – ответил сзади Аника Ларе. – Солнце не ждет…»

Через десяток метров руки зашкрябали по теплому камню. Пока еще теплому – здесь, с краю, у самой степи… Сергей ненадолго замер, прислушиваясь, потом снова заработал руками. За ближайшей скалой чуть распрямился, вытер со лба пот и поднял голову на солнце, отмечая положение дневного светила. Застегнул поплотнее куртку и максимально вытянул рукава, пытаясь прикрыть от камня ладони. Затем опять упал плашмя – он не хотел рисковать быть глупо замеченным, и опять заработал руками…

Солнечные лучи отбойными молотками застучали по неприкрытому затылку, тяжелая жара сдавила виски и запалила горло. Горячая пыль зажгла нос и рот, и заставила слезиться глаза. Скользкие зубы начали скрежетать каждый раз, когда голые пальцы задевали раскаленный камень…

За скалами он поднялся и опять посмотрел на солнце, определяя направление. Потом опустил взгляд к обожженным пальцам и попробовал еще плотнее закутаться в куртку. Переступил с ноги на ногу – горячий базальт обжигал сквозь подошвы сапог. И бегом рванул вперед…

Палящий воздух с ревом ворвался в горло и зажег огнем легкие, нос и рот попали в раскаленную печь. Кипящий пот выступил сквозь волосы и крупными каплями срывался со лба, застилая глаза…

Он на минуту приостановился и накинул куртку на голову, и снова побежал вперед. Теперь больше обнажились руки, и стало сильно не хватать воздуха. А тот, который был – был невыносимо душным и не хотел наполнять легкие…

Он ударился о скалу и полетел вниз, но сразу вскочил и глухо застонал, пытаясь дуть на обожженные руки. Но воздух в горле был еще горячее наружного, и вдобавок подошвы сапог начали жечь мокрые пальцы ног…

«Я выдержу, – сказали растрескавшиеся губы, и красные глаза снова поднялись к солнцу. – Только помоги мне, Боже…»

Слизкая нечувствительная рука потянулась к горлышку фляги с теплой водой, но передумала и упала вниз: «Лучше не пить…»

Он опять набросил на голову куртку, и опять побежал вперед. Ударяясь о скалы и падая, обжигаясь и снова поднимаясь. Изредка вскидывая мутные воспаленные глаза на солнце и стараясь сохранить рассудок. Чтобы не сбиться с пути. Чтобы помнить – этот путь. Путь жизни, предначертанный самой жизнью…

Вскоре перестал выступать пот. Перестали чувствоваться руки и лицо, растрескавшиеся от жара и казавшиеся одним постоянным негасимым костром. И только ноги, еле передвигающиеся ноги – давали о себе знать ноющими сбитыми коленями и жженой усталостью…

Он почти потерял рассудок. Через час, когда, все-таки завершив дугу через «живой котел», шатаясь, вышел к степи и упал в полынь. Закрыл болящие воспаленные глаза и покрытыми волдырями руками обнял землю…

«Я сделал это…» – тускнела в голове какая-то печальная мысль. Сделал это… «Сделал что?» Прошел через «котелок» и вышел далеко в степи. «Зачем?» – это была какая-то неспокойная, как будто чужая мысль… Как зачем? Так было надо… «Зачем надо?» – не успокаивалась беспокойная мысль. Сергей даже поморщился – да поди ты пропадом. Дай полежать спокойно. А может даже – заснуть…

Как зачем надо? Надо. Надо, чтобы… «Надо, чтобы», – с радостью поддакнула неугомонная мысль. Надо, чтобы… Перед глазами поднялась картинка: Аника что-то кричит в запале, привстав на колено и посылая стрелу за стрелой – туда, в желтую степь, где маячат совсем близкие перебегающие фигуры. Лара, успевая рукавом вытирать слезы, помогает перезаряжать арбалеты…