Эдуард Веркин - Кошки ходят поперек

– Дыра за вертолетом – это хорошо... – Я с интересом поглядел на потолок. – Дыра – то, что нам надо...

– Только сейчас все равно нельзя, – Валерка растянулся на койке, ноги, вернее пальцы, закинул на подоконник, – поймают, посадят в матрешку вообще-то, а там страшно...

Валерка поежился.

– Мне бы поскорее отсюда, – сказал я, – дома ждет мать-старушка, отец-ветеран. Да и вообще...

– Да, да, – согласился Валерка, – поскорее – это лучше, конечно. Твой друг тоже побежит?

– Побежит, отчего не побежать. Если в себя, конечно, пришел. Он хоть и в солнечном ударе, а тоже не сирота...

Валерка как-то поморщился, я понял, что ляпнул не то. Проявил, так сказать, бестактность.

– Твой друг – он настоящий вообще-то, – сказал Валерка с почтением. – Не то, что мы. Ему не бежать надо, ему подлечиться надо. Талассотерапию произвести.

– Чего?

– Талассотерапию.

– У него и так солнечный удар...

– Удар ударом, а настоящесть настоящестью, – заверил Валерка. – Поверь мне вообще-то. Я настоящих психов сразу определяю, на глаз, безо всякого психоанализа. К тому же как настоящий псих к нам попадает, так сразу комиссия прилетает...

– Какая еще комиссия? – Мне стало как-то неприятно.

Комиссия – это уже серьезно. С комиссией могут и законопатить. На всякие исследования. И тогда отделаться малой кровью не удастся. Только вот зачем комиссия? Кого освидетельствовать-то? Гобзикова? Из-за того, что он смеется не прекращая?

– Какая комиссия? – повторил я вопрос. – Зачем комиссия?

Но Валерка не ответил. Сощурился и стал смотреть на меня пристально.

– Чего?

– Ну-ка, ну-ка...

Валерка осторожно протянул палец к моей голове и потрогал за ухом.

– Чего? – испугался я.

– Тут одна штука у тебя... – Валерка вгляделся внимательнее. – Ну да, роняйка. Уже здоровая такая, разожравшаяся... Слушай, тебе она не мешает?

– Говорят, она удачу приносит... – промямлил я.

– Бред, – отрезал Валерка. – Ничего она не приносит. У меня раз случилась, так я чуть не повесился... Надо ее удалить...

– Чем?

Валерка тряхнул рубахой. На кровать вывалился маленький прибор, напоминащий толстую черную ручку.

– Лазерный скальпель, – пояснил Валерка. – В хирургической стянул.

Я представлял лазерный скальпель несколько иным. Побольше, не таким портативным.

– Зачем в психушке лазерный скальпель? – спросил я.

– Как зачем? – Валерка даже в ладоши хлопнул. – А лоботомию делать?

И Валерка покрутил пальцем вокруг головы.

– Лоботомию делать, к тому же скальпель, знаешь ли, весьма способствует... правду чтобы говорить. А роняйку я в два счета срежу. К тому же она уже большая, пора ее убирать.

– Ну, не знаю...

– Смотри. – Валерка спрятал скальпель. – Знаешь, она силы набралась, может на жизнь повлиять...

– Не, пока не буду...

Мне не очень хотелось вверять себя в руки возможно психически неуравновешенного Валерки, и вообще, мы с ним знакомы были совсем недавно.

– Ты лучше про комиссию мне скажи, – напомнил я. – Что за комиссия такая?

– А кто его знает какая... – Валерка зевнул. – Научная типа. Вертолет слышал? Они всегда на вертолете прилетают. Когда настоящие психи попадаются. Они их исследуют вообще-то.

«Исследуют» Валерка сказал с каким-то мясницким удовлетворением.

– Настоящие психи – такие смешные вообще-то! – Валерка хихикнул. – Такое рассказывают! Я лежу на чердаке, слушаю, а они мелют, а они мелют, чего только не мелют...

Валерка закрыл глаза.

– Что есть место, в котором сбываются все мечты...

Я с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Но сумел изобразить равнодушие.

– Вроде как такая страна, что ли... – продолжал Валерка. – Там и драконы, и колдовство, и всего-всего вдоволь вообще-то. И что есть люди, которые туда могут попасть, а потом еще и вернуться обратно. Психи, что с них взять вообще-то... Ты ничего про такую страну не слышал?

– Нет, – ответил я. – Ничего. Нет такого места, если бы было, туда бы давно все сбежали.

– Ну да вообще-то, – вздохнул Валерка. – А хорошо бы туда попасть вообще-то... Я бы хотел. Еда хорошая, свобода... И вообще. Я, ну, когда еще там жил, не в психушке, одного парня встретил, так он уверял, что такая страна есть. И будто он знает способ – как туда можно попасть. А у вас не хотят куда-нибудь туда попасть?

– У нас все больше в МГИМО хотят попасть, – буркнул я.

– Куда?

– В институт международных отношений. Там на дипломатов учат.

– Понятно... А вообще-то...

– Хватит болтать! – В двери лязгнуло окошечко и просунулся традиционный для психушкинских санитаров волосатый кулак. – А то живо отправлю к Колчеданову!

Валерка замолчал, накрылся подушкой и замер. Окошко захлопнулось.

Минут через пять Валерка выбрался из-под подушки, огляделся, оттаял и продолжил уже шепотом:

– Ты никого не знаешь?

– В смысле? – не понял я.

– В смысле какого-нибудь психа, который бы знал, как туда попасть? В эту страну? А вдруг это правда?

– Вряд ли, – усомнился я. – У нас никто никуда не хочет попасть, я же тебе говорил уже. Да если бы туда было можно попасть, так туда все уже давно смотались бы. Отсюда все хотят смотаться. Мой троюродный брат вообще в Австралию уехал работать. А кстати, кто такой Колчеданов?

– Колчеданов? – Валерка посмотрел на меня непонимающе. – Какой Колчеданов?

– Ну, этот. – Я кивнул на дверь. – Этот сказал, что отправит нас к Колчеданову. Это кто?

– К Колчеданову... – Валерка почесал подбородок. – Колчеданов – это... это смерть вообще-то. Психопат, настоящий психопат. Маньяк вообще-то. Этого Колчеданова недавно только поймали, в дремучем лесу. Набрасывался на работников железнодорожного транспорта, ну и вообще на прохожих. Говорят, на его счету пятнадцать человек... А может, и сто пятнадцать...

Валерка нервозно почесался, огляделся и сказал:

– Ладно, плевать на Колчеданова, у нас отдельная палата. Вообще-то это карантинный бокс, но теперь тут я живу. Ко мне лишь иногда кого-нибудь подселяют, это вообще-то клиника для взрослых людей, а молодых психов не так уж и часто привозят. Даже ремонт нам и то недоделали... А твой друг настоящий псих! Он слышит голоса? А может, он ауры видит? Многие психи ауры видят вообще-то. Твой друг не видит?

– Не знаю... – честно ответил я. Может, Гобзиков и видел ауры.

– Ты не бойся, вообще-то минут через двадцать можно будет за ним уже полезть, тут вообще-то тихий час начинается. Все спят, все спят вообще-то...

Дверь с пинка распахнулась, и в палату влетели санитары. Как полагается, звероподобные. Те самые. Давыд и Боря, как их там обозвал Валерка. В таком же состоянии алкогольного опьянения.

Санитары тяжело оглядели бокс.

– Раздвоился он, – озадачился правый санитар, Боря.

– Тем лучше, – сказал Давыд. – Два – лучше, чем один. К тому же он и должен раздваиваться, он же шизик. Берем.