О`Санчес - Воспитан рыцарем

– Я смотрю, посох у тебя тот же. И повадки те же – подкрадываешься хорошо. У меня чуть родимчик не случился от внезапности!

– Только не пытайся вызвать во мне жалость, или хотя бы доверие к твоим словам. Ты, я смотрю, конем разжился? И почему-то не один?

Лин, Гвоздик и Сивка стояли тихо и молча: именно так и надо себя вести в незнакомом случае. Пусть главный все поймет в окружающей действительности, и все решит, как им дальше поступать… Иначе – плохо. Не в этот раз, так в другой, но болтовня и беспечность неминуемо обернутся бедою: поход – дело опасное, все должны в нем знать свои права и обязанности, чтобы им легче дышалось и дольше жилось.

– Со спутниками, сам видишь. Рассчитываю на кров и прочее гостеприимство. Завтра – дальше двинусь. Принимаешь гостей?

– Угу… Небось нарочно под дождь подгадал, чтобы уж наверняка?

– Слушай, Снег! Ну что ты меня обижаешь? Как ты мог такое подумать, мы ведь сто лет знакомы! – Зиэль от возмущения развел руки в стороны, но в искренность его не поверил даже Лин: очень уж довольная ухмылка у Зиэля, кроме того он своими ушами слышал расчеты насчет дождя и ночлега.

– Именно поэтому. Дым нюхал?

– Что? А!.. Намек понял: у нас в мешке целый олешек лежит, очага просит. Это тебе от нас подарок. Чтобы дым от твоего очага насквозь пропитался вкусными запахами Ну… есть еще остатки хлеба, лука… Лин, есть у нас лук?

– Есть. – Лин понял, что своим обращением к нему Зиэль хочет выставить его на погляд, потому что…

– Лук и чеснок и у меня есть. А также всякие иные коренья и травы, лечебные и продовольственные. Этот… будущий подросток с охи-охи на руках… – кто тебе? Воспитанник?

Зиэль крякнул и покрутил бородой. Он явно рассчитывал перейти к сути дела попозже, после ужина…

– Скорее, попутчик. Тут такое дело… Слушай, Снег, у меня Сивка недавно перенес тяжелое заболевание на ушах – видишь, прядает – и ему противопоказаны вечерние дожди. Ты бы не мог…

– Да, накрапывает. Пойдемте. Вечерние дожди… Всегда от тебя подвохи и напасти, Зиэль, просто всегда! Но – не смею отказывать князю мира сего.

Лин вытаращил глаза на обоих собеседников. Князю??? Неужто Зиэль на самом деле – сиятельный князь, под чужим именем путешествующий по дорогам, подобно богоравному Аламагану!.. Вот было бы здорово!

– Хорош князь – на одном коне пожитки! Вот зачем ты надо мною смеешься, Снег, мальцу голову дуришь? Он ведь всему верит, что взрослые говорят. Слушай, дождь же в самом деле начинается. Что стоим-то?

– Идемте. Намокнуть не успеем.

Путники, вслед за Снегом, подошли к скале и увидели скрытый до этого проход, трех локтей в ширину и четырех в длину… Пройдя сквозь каменный свод, они очутились еще на одной полянке, такого же размера, только эту со всех сторон окружала скала. Она уже и не полянка, а дворик, с хозяйственными постройками и приспособлениями. И вход в пещеру имеется – вот он, закрыт небольшой деревянной дверью.

– Сивка его зовут? Поставь Сивку под навес, вон коновязь. Сейчас ему овса принесу, у меня где-то был запасец, нарочно для непрошеных гостей… Лошади-то в любом случае не виноваты в назойливом нахальстве их бессовестных хозяев.

– Это ты обо мне?

У Лина сжалось сердце: та же довольная ухмылка на лице у Зиэля, тот же спокойный голос, однако, словно холодом из ледяного погреба пахнуло от его вопроса.

– Нет. – Снег неспешно повернул голову и встретил взгляд Зиээля, не отводя своего. – Не о тебе, не нагнетай. Ты от меня гостеприимства ждешь или объяснений в любви и преданности?

– Гостеприимства и дружбы, как всегда. А без преданности твоей я раньше обходился и впредь надеюсь обойтись. В чем дело, Снег, что с тобой, не с той ноги встал?

– Эх… Вроде того. Сон мне был, предвещающий долгие заботы – а тут ты. В руку, стало быть, сон. На очаге будем жарить, или на противне? Ты как? Или похлебку сварганим?

– О! Точно! Похлебку! Я всегда говорил, что… – Зиэль обернулся к Лину, принимая того в собеседники, – что Снег – умнейший из людей! Да, Лин, говорил ведь тебе? Похлебки мы давно не ели, с самого города Шихана, соскучился я по горяченькому жидкому. Ты так один и живешь?

– В основном да. Готовлю сам… в основном.

– Вот мешок, в нем свежее мясо. Соль, перец, если надо… Давай вместе столешницу поставим, ловчее будет…

Мужчины вдвоем установили столешницу на козлы и придвинули поближе к огню.

– Перец я не люблю, к соли равнодушен. Ты почему весь сжался, мальчик Лин? Что тебя так внезапно дополнительно взволновало в моем жилище?

Но Лин сидел словно каменный, язык ему не повиновался, почти как в ту ночь, с нафами… Эта обеденная комната, здесь очаг, здесь стол… А у него Гвоздик на руках… Он осквернил… В трактире «Побережье» – там другое дело, там все свои были, да и щенок был совсем уже малыш, младенчик… Боги, что сейчас будет…

– А-а-а… Какой у тебя деликатный парнишка! Он боится, что нарушил некие бытовые уложения о животных в доме! Запомни, Лин: здесь я хозяин, и домашние законы – тоже я устанавливаю. Пусть твой щенок побудет сегодня с нами, я не возражаю. Проситься умеет?

Лин кивнул. И еще раз кивнул, сильнее, чтобы виден был его ответ… язык-то пока не оттаял…

– Тогда пусть с нами вечер коротает. Но уж коня в дом запускать не будем, тесновато получится. А, Зиэль? Громовых раскатов не боится твой Сивка?

– Не будем. – Зиэль благодушно качнул бородой и вытянул ноги в сапогах поближе к огню. – Не боится, возле мешка с овсом он у меня ничего не боится.

За стенами, снаружи, бушевала гроза, дождь был вовсе не дождь, а сокрушительный ливень: Лин высунул было нос за дверь – вместо дворика настоящее озерце бурлит, а молнии – одна другую перегоняет. И грохот на весь мир!.. Как же быть?

– Отхожее место у меня – не только на дворе, мальчик. Иди туда, прямо, потом направо, в самый конец. Свечу возьми. Охи-охи своего нам на сохранение оставь, если хочешь. А? Не то упадет куда-нибудь?

– Не упадет. Спасибо, я мигом…

– Не промахнись.

– Стой! Щенка оставь, как тебе было сказано, ты совсем уже обнаглел. Мы со Снегом за ним не хуже твоего присмотрим.

Действительно, как ни крутись – а Зиэль опять прав: Гвоздик должен время от времени оставаться без Лина, иначе бойца и воина из него ни за что не выйдет… Терпи, Гвоздик, никто тебя не бросит.

Таких отхожих мест еще не видывал Лин! А ведь он и в одном трактире был, и в другом… И еще где-то… Узкий коридор, указанный Снегом вывел его к дверце, за дверцею – не чулан с низеньким потолком, но полуоткрытое пространство пещеры! Словно бы гигантская ниша выдолблена в скале: сверху каменная толща, справа она и слева, а впереди длинная и высокая пустота, а за нею широченная щель в скале, сквозь которую видны облака и молнии. Молния полыхнула особенно ярко – осветила далекие деревья. А внизу журчание… Внизу ручей! Ветер сюда почти не достигает, свечка ровно говорит, но какой с нее толк здесь, среди таких просторов? Зато молнии – да, осветили и небо, и ручей, текший внизу, под деревянным настилом… Лин быстро сообразил, чем тут и как пользоваться, но покидать удивительное отхожее место не спешил… Пахло тут зеленью и дождем… И грозой… И все. Здорово! Но восхищение мгновенно перебил ужас: нафы! Они ведь могут сюда прийти, это место обитания как нельзя лучше им подходит! И если они боятся Зиэля, то завтра… Да и сейчас Зиэль далеко… Лин подхватился и, не медля больше ни единого мига, помчался к двери, впопыхах забыв, что дверь нужно тянуть на себя, а не толкать… Чуть было сердце не разорвалось!