Руслан Агишев - Не знаю [СИ]

Так Алексей себя накручивал, едва понял, где оказался, и вспомнил, что случилось с его родным миром. Вообще, было странно, что он вены себе не вскрыл после пробуждения в постели? Его явно посещала такая мыслишка. Чиркнул куском металл по запястью и прощай грызущая его изнутри боль, и здравствуй небытие. К счастью, ничего подходящего из острого и режущего под рукой не оказалось.

— Что же теперь делать? — пробурчал парень вслух вопрос, когда чуть отдышался. — Обосноваться здесь и жить, как ни в чем ни бывало? Сытно есть, сладко пить и досыта спать? Еще с какой-нибудь девахой закрутить? Ведь все равно старой жизни больше нет. Нет больше моего мира. Нет отца, товарищей… Даже маминой могилы нет. Я только есть.

Зверско вдруг захотелось дать себе по роже. Со всей силы, со всего размаху, чтобы искры из глаз полетели и слюни с зубами в разные стороны. Кулаки сжались с такой силой, что раздался хруст костяшек. Он едва ли не физически ощутил, как наносит удар. Один, второй, третий. Прямо в лицо, нос в всмятку, губы в кровь. Так живо представил, что ощутил во рту вкус крови.

— А что это я сопли пустил? — вдруг Алексей вскинул голову. — Может еще в слезы ударится?

Это частое обращение к самому себе, диалог с самим собой, не были признаком развившейся шизофрении, как могло бы показаться стороннему наблюдателю. С помощью такого психологического приема их, курсантов ускоренного выпуска одного из летных училищ, учили справляться с многочисленными фобиями пилотов-новичков. Когда надо собственный голос успокаивает, когда надо бодрит, учили их наставники-психологи. Поэтому он часто говорил с самим собой. Правда, помогало. Особенно во время тихой охоты на одиночные разведчики чужих, когда приходилось неделями в открытом космосе висеть возле какого-нибудь астероида или разгромленной колонии и ждать врага. Тогда уж он от души разговаривал…

— Почему я решил, что все кончено? — Алексей встал и, подойдя к небольшому подвальному оконцу, посмотрел на светлый ореол Луны. — Ведь у меня инфы нет… Вообще ноль. Полный зиро по всем фронтам.

Он, действительно, ничего толком не знал обо всем произошедшем с ним. С ним остались противоречивые обрывки воспоминаний о последних часах в том мире — взрывавшиеся звездолеты на орбите Земли, резкий вход его штурмовика в атмосферу, сильные перегрузки, зеленое море заповедника и редкие клыки серых гор, массивные ворота у какой-то пещеры. Затем его воспоминания резко обрывались и вместо ярких картинок оставалась лишь черная пустота космоса. Новые воспоминания уже были связаны с новым миром и новым телом, но здесь тоже было множество белых пятен.

— Об этом мире я тоже ни черта толком не знаю… Только крохи какие-то. Что я Алексей, что из дворянской семьи, что пару недель назад попал под удар какого-то странного психоэнергетического воздействия или магии, как здесь говорят. Слышал про какие-то боярские роды, про непонятные артефакты-амулеты, что изготовлял мой здешний отец. Вот, пожалуй, и все, — подытожил парень, по-прежнему, буравя взглядом полупрозрачный лик Луны на небосклоне. — Получается, я слишком рано поднимаю к верху лапки. Вдруг, можно вернуться? Если все можно изменить?

В какой-то момент Алексею вспомнились довольно необычные слова одного из инструкторов, обучавшему их поведению в плену у чужих. «Не спешите умирать. Вы солдаты и даже ваша смерть должна стать оружием человечества, — пожилой инструктор неустанно вдалбливал в головы курсантов специфические правила поведения. — Мы почти ничего не знаем о ксено-форме жизни. В руки наших ученых попадают лишь сложно идентифицируемые остатки пришельцев — органический фарш вперемешку с оплавленными пластиком и металлом. Поэтому при попадании в плен вашей главной задачей является добыча информации о противнике. Любой! О пище, о вооружении, о взаимоотношениях в группах, о быте, о сексе, в конце концов… Помните, информация о противнике — это залог победы над ним».

— Значит, будем накапливать информацию. Думаю, Алексей Карпов, штурм-пилот ударного штурмового звездолета класса «Орлан» справится с этим, — он вытянулся, встав по стойке «смирно» и отдавая честь своему погибшему миру. — Обязательно справится…

Резко развернувшись, Алексей направился к выходу из спортзала. В его голове уже сложились кое-какие наметки плана дальнейших действий. Первым пунктом в нем стоял разговор с той девицей, что недавно заходила в спортзал и с таким диким удивлением пялилась на его тренировку. Судя по всему, ей было что рассказать про бывшего владельца этого тела, а также его родителей. Оставалось ее только грамотно спросить обо всем этом.

— Елизавета, вроде, ее зовут, — шептал парень, направляясь по коридору в сторону умопомрачительного аромата чего-то печено-жареного. — Елизавета! — уже во весь голос позвал он. — Елизавета!

Через несколько секунд из конца коридора донесся шум упавшей то ли кастрюли, то ли чайника. Затем показалось фигурка самой девушки в поварском переднике и перчаткой на одной из рук.

— …Я вот … оладушки испечь хотела, пока Прасковьи Федоровны нет. Она ведь всегда вам их пекла, — почему-то виновато произнесла она, показывая рукой назад. — Думала, может вы будете, как проснетесь. Вы же их так сильно любили, то есть любите. А вы того… уже проснулись… Вот.

Она опять покраснела и отвела взгляд. Алексей непонимающе хмыкнул. Чего это с ней? Вряд ли из-за этих оладий. Может смутилась из-за того, что видела его тренировку в полуголом виде. И что такого? В чем еще заниматься?! Кто его знает где тут шкаф с вещами этого пацана?! Не в пижаме же грушу с грушей работать. Вот и пришлось до трусов раздеться. Честное слово, прямо детский сад, едва не пробурчал он.

— Оладушек твоих давай что ли попробую. После тренировки есть охота, — Алексей решил начать с простого, а потом перейти и к более сложному. — Показывай, свое хозяйство.

Ее лицо вновь залило красным. Последнюю фразу что ли не так поняла… Черт, слова лишнего не скажи.

Кухня, на которой властвовала незнакомая ему отсутствующая Прасковья Федоровна, приятно удивила. Гигантское помещение, широко залитое ярким солнечным светом, просто поражало. На длинных полках, разного рода крючках и подставках лежали, висели и стояли десятки и десятки разнообразных предметов кухонной утвари. Кастрюли и кастрюльки, сковородки и казаны, тарелки и плошки и т. д., блестевшие и пахнущие чистотой и свежестью. В середине кухни на прямоугольном столе сиротливо стояла тарелка с румяными оладьями, пышущими жаром и соблазнительных запахом.

— А родители где? — откусив кусок, прочавкал Алексей. — Что-то никого не видно. На работе, наверное.

Узнав куда они делись, можно было вытянуть из Елизаветы и другую информацию. Например, о месте и характере их работы, об используемом транспорте, об отношениях между собой, наконец. Прислугу многие не замечают, игнорируют, считают безмолвной. Однако они вездесущи, знают все или почти все о своих хозяевах. Грех было этим не воспользоваться.