Наталья Владимирова - Сердце академии магии [litres]

Бытовая магия – предмет, основывающийся на практике, а потому переживала я не зря. Мэдью Евания, женщина строгая и дотошная, требовала от студентов на своих уроках максимальной отдачи. И, вопреки существующей среди некоторых преподавателей традиции игнорировать мою персону на практических занятиях, она регулярно вызывала меня, чтобы проверить, не проявился ли дар.

Я, как обычно, уселась в самом последнем ряду, питая надежду спрятаться от мэдью Евании за спинами впередисидящих. Осмотрела постепенно заполняющуюся аудиторию. Эрая пока не было. Быть может, мне повезет и он прогуляет урок? Или хотя бы опоздает, чтобы пропустить момент моего унижения?

И так мне этого захотелось, что на какое-то время я действительно поверила в подобную возможность. Ага, как раз до того момента, пока Эрай и мэдью Евания не вошли в аудиторию, о чем-то мило беседуя. Настолько мило, что профессор, как школьница, раскраснелась и смущенно хихикала в ответ на реплики улыбающегося молодого человека.

Мои желания кардинально изменились. Захотелось прибить обоих. И когда Эрай, расставшись с преподавательницей, легко взбежал по лестнице к задним рядам, я намеренно отвернулась к окну и для надежности прикрыла глаза, лишь бы не видеть Сноба.

Урок начался. Мэдью Евания хлопнула в ладоши, призывая всех к тишине.

– Я надеюсь, дорогие мои, вы помните правила безопасности работы с низкочастотными энергиями? – пропела медовым голоском магиня, и меня передернуло от обилия напускной слащавости. И почему я раньше не замечала столь откровенного сиропа в ее обращении к ученикам?

– Да! – дружно ответили мои однокурсники.

Студенты постарше с серьезным видом раскрыли учебники и пробежались глазами по прописным истинам. Подозреваю, что не зря выпускников остается так мало: самоуверенные и невнимательные, один раз получив бумерангом собственной магии, предпочитают более легкие и менее травмирующие практики, поэтому уходят с неоконченным образованием.

– Замечательно! Тогда предлагаю второму курсу вывести с бумаги надпись. – Перед каждым студентом тут же материализовался лист с единственной фразой: «Учи – и выучишься». – А пятикурсникам достается более филигранная работа: вам требуется подкорректировать написанное на свой вкус, но так, чтобы сохранить почерк и цвет чернил. За работу! А пока все трудятся над заданием…

Я вся сжалась в комочек, ожидая, что профессор вызовет меня для публичной порки.

– …Молли Милс продемонстрирует, как следует уничтожать надпись.

Счастливо ахнув, девушка понеслась к кафедре. В прошлом году проявив себя как маг-бытовик, Молли обожала уроки мэдью Евании, ловила каждое слово и легко выполняла любое задание. Но не в этот раз. Под удивленными взглядами студентов и преподавателя она пыхтела, покрывалась испариной и красными пятнами, но убрать чернила с бумаги так и не смогла.

– Хм… – задумчиво произнесла профессор. – Что ж, не расстраивайтесь, в следующий раз у вас обязательно получится.

Ага, мне тоже мэдью Евания всегда так говорила. Я испытала жалость к Молли, но долго задерживаться на чувстве сострадания к ближнему не получилось, так как снова напряглась, боясь услышать собственное имя.

– Быть может, Эмир продемонстрирует свои способности?

История повторилась, только уже с участием полного неповоротливого паренька.

– Лийон? Вертер? Мила? – вызывала одного за другим второкурсников преподаватель, но итог был один. Никто не смог выполнить задание.

– Что ж, пойдем другим путем. Хлыт, – мэдью Евания обратилась к парню с пятого курса, – я попрошу вас выполнить то, что пока не дается вашим младшим товарищам.

Пятикурсник вальяжно потянулся, демонстративно, с хрустом, размял руки и вихляющей походкой спустился к кафедре. Всем своим видом он излучал превосходство, дескать, сейчас профи покажет малышне, как следует работать с энергиями. Он протянул над экспериментальным листком пятерню… и ничего. Молодой человек ощутимо напрягся, рука над бумагой выделывала бесконечные пассы, но ни один из них не дал нужного результата. Хлыт обиженно посмотрел на профессора – провала он никак не ожидал. Как, впрочем, и мэдью Евания, которая уже не на шутку взволновалась. Женщина сделала единственную попытку воздействовать на надпись, после чего ледяным тоном заявила:

– Детки не наигрались дома с игрушками и решили сорвать урок?

Студенты непонимающе переглянулись.

– Если тот, кто принес глушилку, сейчас сознается сам, на первый раз будет прощен. Так и быть, пока я добрая, – произнесла мэдью Евания кровожадным тоном.

До многих студентов дошел смысл ее слов, и они закрутились, с подозрением посматривая друг на друга.

– А если шутник не объявится, наказание получат оба курса.

Студенты возмущенно взревели, хорошо знакомые с методами профессора. Кто-то даже попытался самостоятельно вычислить всеобщего обидчика, запустив по аудитории сканирующее заклинание. Само собой, безрезультатно: будь это так просто, мэдью Евания не стала бы хмуриться и угрожать.

– Думаю, каждый студент мечтает вызубрить учебник «Формулы созидания мелких предметов». Правда? – усмехнулась преподаватель. – Что ж. Раз не нашелся нарушитель…

– Это я. – Эрай с невозмутимым видом поднялся с лавки.

Мне казалось, что студенты, до того готовые порвать шутника на лоскутки, как минимум накинутся на парня с обвинениями. Но все почему-то затихли.

– Ты? – с разочарованием в голосе произнесла мэдью Евания. – Тогда…

– Вы обещали на первый раз простить, – нагло напомнил Эрай.

– Да-а… – протянула профессор, укоризненно глядя на парня, который, казалось, не чувствовал ни вины, ни смущения за проступок. – Но только на первый раз. Больше я не потерплю подобных выходок на своих уроках. Запомните это все!

Мэдью Евания собрала со стола папки и, обняв получившуюся внушительную стопку, с оскорбленным видом вылетела из аудитории.

Пятикурсники тут же обступили Эрая.

– Ты это серьезно? С чего бы? Покажи глушилку! – посыпалось на него со всех сторон.

Эрай повел плечами и отодвинул со своего пути одного из парней.

– Да нет у него ничего! Глушилка бешеных бабок стоит. Эрай не стал бы так глупо деньги сливать.

– Зачем тогда признался? – не понял кто-то. – Мэдью Евания теперь со свету сживет.

– Сыночка хранителя? Не смеши! Ничего ему не будет.

Мне, как и многим в аудитории, жутко хотелось допросить Эрая, так как в его вину не верилось, но и понять выгоду парня не получалось. А он преспокойно спускался по ступеням, не обращая внимания, что взбудоражил всех присутствующих.

Наконец один из студентов не выдержал и заступил Эраю дорогу.

– Объясни, – потребовал крупный пятикурсник, хмуря широкие брови.