Ирина Фельдман - Академия драконьих всадников [litres]

– Я был бы не очень хорошим наставником, если бы выбрал что-то из этих вариантов.

Не прошло и минуты, как в небо взмыл чернильно-синий дракон.

Увы, наш совместный полёт продлился недолго, и я не успела насладиться временной идиллией. А как же это было замечательно! По-настоящему сказочный момент, когда в голову не лезут плохие мысли. И всё же под конец мне, можно сказать, повезло. Даже не догадываясь о моих чувствах, Дарнли подсластил моё разочарование – превратил меня в человека. В платье! Я машинально провела руками по своей фигуре, попутно отметив гладкость жёлтой ткани.

– Это что ещё за вольности? – игриво спросила я у Дарнли.

– Что-то не нравится?

– Всё нравится. Просто это неожиданно. Так почему же?…

– Я тоже помню, что ты леди, – тепло сказал маг и покосился на Валя, который приходил в себя после обратного превращения. – Подожди здесь, нам надо закончить дело.

Вдвоём они отошли к блестящей на солнышке речке и развеяли над ней пепел от артефакта. Однако моя счастливая улыбка пропала, когда Валь покачнулся.

– Всё в порядке. – Дарнли взял его под руку. – Приворота больше нет.

Я не ощутила тревожных признаков от нашей связи и всё равно сделала несколько шагов им навстречу.

– Валь, что с тобой? Тебе плохо?

– Не знаю, как объяснить, – промямлил тот. – Я как будто избавился от тяжкого груза. Так легко…

– Неудивительно. Приворот был твоей опорой, практически жизненным ориентиром, – пояснил Дарнли.

– Я писал письма Юджинии вместо того, чтобы учиться. К контрольной по теории магии совсем не готовился.

– Сделаю вид, что не слышал.

Валь споткнулся практически на ровном месте, но крепкая хватка новоявленного наставника не дала ему упасть лицом в траву.

– Простите, профессор.

– Всё пройдёт, тебе надо всего лишь немного посидеть… Хотя да, лучше полежи.

Я присела на корточки перед растянувшимся на земле парнем и невольно погладила его по голове. Выглядел он не умирающим, а скорее как утомившийся после игр ребёнок.

Бедный мой. Как узнал правду о «Снежинке», так ни минуты покоя. Слишком много приключений для домашнего мальчика.

Дарнли благосклонно усмехнулся:

– Пусть отдыхает. Пройдёмся?

Против прогулки я не возражала, поэтому сразу поднялась. Думала, он ещё руку крендельком сделает, чтобы вести меня, но нет. Ну и не надо, а то и так всё складывается слишком кинематографично. Я вся такая дивная, в старинном платье, иду вдоль переливающейся в ласковых солнечных лучах реки, мой спутник – самодовольный красавчик, способный творить настоящие чудеса.

Но почему же сердце так бешено стучит в груди и щёки пылают? Я что, из-за романтичной атмосферы превращаюсь в трепетную леди?

Угораздило же меня хихикнуть.

– Что тебя так веселит? – В этот раз маг, похоже, не рассердился.

– Ничего. То есть… Это всё, что происходит со мной, так необычно. Я как будто попала в книгу.

– Жаль, что это очень скверная книга.

– Разве?

– Ты в плену у злого волшебника. Что в этом хорошего?

– Перестань, ты не злой. И я понимаю, что ты держишь меня при себе не из прихоти. Ты бы всё исправил, если бы мог.

Молчание между нами затянулось, и мне стало неловко от того, что затронула такую болезненную тему. Вот тебе и романтика.

– Ты просила быть с тобой откровенным, – приглушённо заговорил Дарнли, – и я не могу отказать тебе, ведь ты особенная. Ты простила меня и ещё дала клятву на магии.

Тут мне захотелось сказать: «Да брось ты!», однако я прикусила язык. Пусть выговорится, не так часто ему удаётся это сделать.

– Эти дни я задавался вопросом, что бы подумал обо мне мой наставник? Разочаровался бы он во мне? Огорчило бы его, что я втянул в свои проблемы ни в чём не повинную девушку? И знаешь, Саша, я боюсь его расстроить, ведь он так много значит для меня.

– Когда ты его спасёшь, он будет счастлив. И, по-моему, ты научился у него не только магии.

– О чём ты?

– Ты тогда как будто преобразился, – призналась я. – Говорил с Валем про магию, как поэт. Не ожидала, что ты можешь так проникновенно общаться со студентами. Ой, не наступи на лягушонка.

Прыгнувшая нам под ноги лягушка на долю секунды застыла в воздухе, растопырив лапки, и, вопреки законам физики, развернулась и полетела обратно к воде. Не знала она, что не стоит переходить дорогу магам.

– У профессора Шелтона очень добрый нрав и потрясающая способность чувствовать других. Иногда мне хочется быть как он, но я слишком циничен.

– А помнишь, ты говорил, что тебя тоже превращали в дракона без разрешения? Это же был твой наставник, да?

– Да.

Кто бы сомневался. Конечно же, ученик трикстера, подглядел приём у своего учителя.

– Извини. Тебе, наверное, неприятно об этом вспоминать.

– Нет. Сам себе поражаюсь, но это одно из драгоценнейших моих воспоминаний. Когда я поступил в Академию драконьих всадников, я был самым невыносимым первокурсником. Веришь?

– Ты и сейчас невыносим. Держишь марку.

– Стараюсь, – пошутил Дарнли и продолжил свой рассказ: – Отцу не нравилось, что у меня, единственного из ближайших родственников, был магический дар. Он считал, что это оскорбляет его как главу семьи и моего старшего брата, его наследника. То ли из зависти, то ли подчиняясь предрассудкам, отец всегда твердил, что за свою судьбу отвечаю только я и что после совершеннолетия он мне ничего не должен. Это было бы справедливо, если бы он относился так к обоим сыновьям, но нет. Эдмунд получал всё только потому, что был старшим. А я даже не имел права голоса. Меня вынудили поступить в Академию драконьих всадников на общий магический курс, и я чувствовал себя донельзя униженным. Это же не мой уровень! Мои способности позволяли мне поступить туда, где бы я мог развивать свой дар, освоить пару-тройку узких специальностей. Но у меня не было столько денег, а брать в долг у брата… Ни за что! Первое время я лелеял мечту закончить первый курс и в перерывах между учёбой заработать себе на достойное образование. Услуги даже не очень опытного мага дорого стоят, так что я мог осуществить свой план. Поначалу всё шло как надо. Я учился, в первые же дни заслужив репутацию заносчивого всезнайки, и зарабатывал на обывательских желаниях починить магией безнадёжно испорченную вещь или настроить зеркальную связь. Но вскоре умер мой отец и огласили завещание – как я ни надеялся, мне он не оставил ничего, даже символической денежной суммы.

– Ужасный человек. – Я просто не смогла сдержаться, пусть это было и бестактно с моей стороны.

– С точки зрения закона в этом нет преступления. Мне дали какое-никакое образование и в чёрном теле не держали. Всё по чести. – В его тоне просочилась горечь. – Тогда моё отчаяние достигло предела. Я переживал не только за своё будущее, мне было страшно за сестёр. Мой брат и его супруга слишком жадные, чтобы дать им нормальное приданое. Забегая вперёд, скажу, что до сих пор ни одна из них не замужем. Профессор Шелтон, тогда ещё декан факультета, заметил перемены во мне и вызвал на разговор. Я не был настроен с ним откровенничать. Мне было непривычно делиться с кем-то своими проблемами, к тому же я считал его чудаковатым трикстером, человеком небольшого ума. Я попытался дать ему понять, что в нашем разговоре нет смысла, и он превратил меня в дракона. Как же я разозлился! Только представь, я извергал чёрный дым из ноздрей и рычал на декана!