Наталья Егорова - Не дать отнять свою мечту [1+2 книги] [сборник litres]

Всё время, пока я размышляла, архимаг и его помощник ждали.

– Скажите, а само слово на вашем языке я произнесла правильно?

Парень отрицательно замотал головой и уже начал было открывать рот, чтобы поправить меня, но Лисандр лаконично ответил «Нет» и жестом вынудил Карена замолчать.

Это он быстро соображает. Если бы помощник сам правильно произнёс слово, то я услышала бы его значение на своём языке, и эксперимент сорвался бы, точнее, его нужно было бы начинать заново с другим словом. Архимаг терпеливо ждал, видимо, данная проблема для него имела достаточно большое значение. Я немного подумала и сформулировала следующий вопрос:

– Вы можете показать в написанном, где ставить ударение? Например, подчеркнув этот слог.

Лисандр внимательно посмотрел на меня, взял стилус, чуть помедлил и подчеркнул конец второго слога. Я вновь прочитала написанную транскрипцию, сделав ударение в нужном месте, и сразу в голове всплыло слово «педагог». Так… и как бы это им описать?

– Человек, который работает в учебном заведении и передаёт свои знания другим людям, ученикам.

Судя по всему, моё объяснение полностью удовлетворило архимага, потому что в его глазах начал разгораться такой исследовательский азарт, что на мгновение мне показалось, будто этот пожилой, степенный маг сейчас станет подпрыгивать как мальчишка. Он метнул взгляд на дверь, из которой вышла я, и где, по-видимому, был его кабинет, потом на дверь, через которую вошёл сам несколько минут назад, и погрустнел.

– Карен, ты уже записал данные новой жительницы нашего королевства?

– Нет, простите, господин архимаг, я не думал, что это срочно…

Молодой человек бросился к столу и торопливо выудил из ящика частично исписанный лист бумаги.

– Как ваше имя?

– Наталья.

Он аккуратно записал полученный ответ в первую строку правого незаполненного столбца, и я подумала, что это, скорее всего, анкета.

– Сколько вам лет?

– Двадцать четыре в годах моего мира.

Карен удивлённо поднял на меня глаза, а Лисандр остановился у двери в свой кабинет.

– У нас в году триста шестьдесят пять дней, разделённых на двенадцать месяцев. В одном дне – двадцать четыре часа, в часе – шестьдесят минут, в минуте – шестьдесят секунд, – пояснила я. – А у вас?

– У нас в году триста пятьдесят дней, поделённых на двенадцать месяцев по двадцать девять дней и два дня, не принадлежащие месяцам – сердце лета и сердце зимы. В одном дне пятнадцать часов по сто минут. Минуты мы в повседневной жизни не делим. Четыре часа принадлежат ночи, одиннадцать часов – дню. Так что год практически идентичен вашему. Не думаю, что есть смысл высчитывать погрешность при измерении величины минуты. Они тоже примерно равны – у некоторых призванных были с собой часы, я сравнивал.

Вопрос исчерпал себя, архимаг ушёл в кабинет, а Карен записал мой ответ и продолжил задавать вопросы.

– Умеете ли вы читать?.. Это мы уже выяснили. Умеете ли вы писать?.. Это мы тоже выяснили. Назовите страну, в которой жили.

– Россия. А зачем вам это?

– Извините, но на этот вопрос мне запрещено отвечать. – Парень посмотрел на моё озадаченно-расстроенное лицо и попытался сгладить неловкость: – Ну, попробуйте у господина архимага спросить, когда он выйдет, может, вам и скажет… Вы не такая, как другие. Обычно все несколько дней переживают только, а вы вон сразу читать бросились.

С оставшимися вопросами мы управились минут за двадцать, после чего Карен аккуратно постучал в дверь кабинета архимага и унёс туда заполненную анкету. Через несколько минут он вернулся с другой бумагой, сложил её конвертиком, вынул из стола плотно закрытую шкатулку, а оттуда – небольшой кулёчек из промасленной бумаги. Внутри осталось ещё несколько таких же. Достал из ящика что-то вроде штампа на длинной ручке, содержимое кулёчка аккуратно вытряхнул на то место, где в середине конверта сходились края листа, и быстро прижал штампом. Получилось подобие овальной сургучовой печати.

– Пойдёмте. Мне велели проводить вас до кареты.

– Карен, а можно вам ещё вопросы задать?

– Да, но только по дороге к карете. Если задержимся, меня могут наказать.

Я схватила со стола листок с записанными транскрипциями, быстро свернула в несколько раз и, сунув в задний карман джинсов, вышла за парнем, придержавшим для меня дверь. Оказавшись в длинном и довольно широком коридоре с лепниной на стенах и множеством дверей в обоих направлениях от той, из которой мы вышли, на ходу начала его расспрашивать:

– Что это за здание?

– Королевский дворец. Сейчас мы в административном крыле. Есть ещё жилое и парадное.

– Когда я была в своём мире, со мной было немного вещей, кроме той одежды, что сейчас на мне. Эти вещи тоже попали в ваш мир?

– Да, у вас была сумочка с мелкими предметами. – Парень немного смутился. – Большую часть вам отдадут, кроме тех, что посчитают опасными или важными для королевства.

На мне было золотое кольцо, подаренное мамой на поступление в институт. Я непроизвольно сжала руку, будто Карен начнёт отнимать его прямо сейчас. Видимо, он это заметил.

– Нет-нет, мы не забираем драгоценности, – заверил он. – Это строжайше запрещено.

Мы вышли через большие двери во двор, где стояла карета, запряжённая двумя лошадьми. Вокруг неё слонялся хмурый мужчина средних лет – судя по форменной одежде и колюще-режущему набору на поясе, военный.

Карен протянул сопровождающему запечатанный документ и что-то сказал ему настолько тихо, что я не расслышала, после чего галантно распахнул передо мной дверцу кареты.

Увидеть город по дороге не удалось. В академию меня доставили в карете с задёрнутыми шторами под присмотром того самого хмурого военного, который за всю поездку произнёс только три слова: «сиди смирно» в начале и «выходи» в конце. А ещё так безбожно трясло и качало, что по окончании поездки цветом лица я здорово напоминала квакающее земноводное.

Когда карета, остановившись, наконец перестала растрясать мой и так уже потрясённый сегодня организм, я услышала то самое заветное третье слово и с трудом спустилась по раскачивающейся подножке, порадовавшись свежему ветерку. Военный молча ткнул пальцем в сторону больших двустворчатых дверей, перед которыми стояла группа детей и подростков. Почти все они смотрели в мою сторону, и взгляды делились на заинтересованные и неприязненные.

Ну и ладно… не первый и не последний экзамен в моей жизни. Прорвёмся.

Подбодрив себя таким образом, я двинулась к остальным абитуриентам.

– Кто последний? – привычно поинтересовалась я, отсидевшая и отстоявшая за свою жизнь не одну сотню очередей.

Все удивлённо воззрились на меня. Так, кажется, это их заклинание чего-то не того напереводило… или вообще не перевело. Пойдём другим путём…