Райан Кирк - Клинок ночи

Орочи поднялся на колени. Как истинный воин, он не бросил меч. Он опустил меч справа, клинком к себе. Это был жест мира. Уважение к Орочи наполнило Рю, и он убрал меч в ножны, хоть и остался настороже.

Орочи посмотрел на него.

— У тебя дар.

Рю принял эти слова. Орочи знал о Рю больше, чем сам Рю. Было лучше принять это. Не было времени на вопросы.

Орочи посмотрел на Морико.

— Ты позаботишься о ней?

Рю проследил за его взглядом. У него осталась только она.

— Да.

Орочи кивнул, кровь потекла изо рта.

— Хорошо, — он снова посмотрел на Рю. — Ты сдержишь слово?

Рю знал, что он говорил о мечах. Он взглянул на них, потом на Орочи.

— Да.

Орочи кивнул.

— Хорошо, — ему было сложно говорить, но он смог выдавить последнюю фразу. — Смерть воина, прошу.

Рю встал за ним. Он ощутил, как Орочи опустился на колени, дал ему помолиться, упокоиться. Кивок был тем знаком, в котором Рю нуждался. Он идеальным движением вытащил меч и отрубил голову Орочи.

Морико огляделась, пыталась отыскать спокойствие, которое застыло на лице Рю. Орочи был убит. Ее разум еще пытался понять, что видели ее глаза. Она огляделась и увидела, что не она одна была ошеломлена.

Вся застава была тихой. Все тут были хорошо обучены, и каждый знал значимость того, что они увидели. Они не могли скрываться от правды. Она разлетится по земле, и никто не знал, к чему это приведет. Казалось, булыжник бросили в пруд, потревожили ткань существования. Никто из живых еще не видел дуэль двух клинков ночи.

Не нужно было чувство, чтобы понять, что место было наполнено потрясением и страхом. Хоть Рю и Морико были в меньшинстве, ни один солдат не напал на них. Лучники опустили луки, некоторые солдаты убирали мечи в ножны.

Когда Рю заговорил, даже Морико вздрогнула. Он говорил тихо, но голос было слышно во всей заставе:

— Мы тут не за вами. Мы пришли за девушкой и вашим командиром. Я не хочу больше убивать сегодня, но если вы хотите встать на моем пути, давайте покончить с этим, чтобы я похоронил своих мертвых.

Ему ответила тишина. Солдаты переглядывались, группа тихо выбрала жизнь, а не смерть от меча Рю. Стало слышно, как клинки убирали в ножны, это было общее согласие.

Рю кивнул и убрал свой меч в ножны. Он посмотрел на Морико с вопросом, и она кивнула. Она была в порядке.

Рю прошел в здание в центре, вернулся с телом Такако на руках. Морико видела слезы на его лице.

Морико прошла к телу Орочи, решая, что лучше сделать. Она поманила к себе солдата, который подошел, хоть и с неохотой.

— У вас есть телега, чтобы я забрала его тело? Я могу вернуть ее потом, если хотите, но мне нужно похоронить его.

На лице солдата были вопросы, но он их не задал.

— Да, сэр.

Рю и Морико вскоре покинули заставу через врата. Морико предложила положить и тело Такако в ее телегу, но Рю отказался, нес ее на руках до их лагеря.

Путь не запомнился. Они построили погребальные костры, оба положили тела сверху. Они работали в тишине, погрузились в свои мысли, а не болтали друг с другом.

Когда работа была закончена, они отошли, не спешили говорить.

Рю первым нарушил молчание:

— Думаю, она была права.

Морико не нужно было уточнять, о чем он говорил.

— Возможно. Нет способа узнать. Но я не думаю, что мы ошиблись.

— Даже с такой ценой?

Морико смотрела на тела подруги и наставника.

— Да.

Рю сменил тему:

— Орочи был хорошим человеком.

Морико согласилась.

— С ним было трудно, но он был честным и справедливым. Он придерживался своего кодекса, сделал то, что от него просили.

— У него была цель.

— Да, — Морико прочла мысли Рю. — Теперь тебе нужно найти цель. Весть разлетится. Ты не сможешь снова прятаться.

Тишина накрыла обоих уютным одеялом. Они оба задумались.

А потом он сказал:

— Я бы предпочел не обнажать клинок против другого клинка ночи.

Морико глядела на него. Ее сердце сочувствовало ему, но она подозревала, что была правда глубже, которую он еще не понимал.

— Надеюсь, ты прав.

Они зажгли костры и смотрели в тишине, как любовь и наставник сгорают. Морико сделала бы все, чтобы узнать мысли Рю, но он замкнулся, и она ощущала только печаль.

Она смотрела, как огонь плясал под вечерним небом, на душе Морико стало легче. Хоть она знала, что это было неправдой, она ощущала свободу. Она сбежала из монастыря, и хоть она горевала по Орочи, часть нее знала, что только он мог выследить ее. Он присоединился к Великому Циклу, и она не знала такой свободы с детства.

Она стояла рядом с Рю, знала, что хотела быть с ним в этом пути. Между ними было понимание, какого она не разделяла ни с кем. Это было, пожалуй, несправедливо, вед они были единственными клинками ночи, насколько они знали, но она знала его как честного доброго человека. Может, этого хватило бы.

Огонь догорал, Морико повернулась к Рю и тихо сказала:

— Что нас ждет дальше? Все закончилось.

Морико была рада, когда Рю улыбнулся от ее слова «нас».

— Еще не совсем. Нам нужно сделать кое-что еще.

Морико с вопросом посмотрела на Рю, но не знала, о чем он думал.

Лорд Акира расхаживал в своем замке, глядел на карты в кабинете.

Почти месяц он был на взводе, почти не ел, не был спокойным и уверенным. Слухи стали чем-то большим. Не фактом, но и не выдумкой. Порой казалось, что все в королевстве знали, что на него работал клинок ночи.

Известие из крепости пришло через несколько дней после битвы с гонцом, который сменил несколько лошадей и чуть не убил себя, чтобы сообщить новость как можно скорее. Несмотря на попытки сохранить секретность, слишком много людей видели событий в заставе, и об этом стало известно людям.

Это заставило его обдумать всю цепочку событий, он пытался найти ошибки, понять, где он должен был действовать иначе. Но его злило то, что он не считал, что стоило поступить иначе. Он вернулся к тому моменту, когда Орочи впервые вошел в его двери, перехитрив и победив всю его охрану.

Возможно, ему следовало прогнать Орочи. Но большая его часть считала, что он принял правильное решение. Знание, что клинок ночи существовал, и предложенные им услуги нельзя было упускать.

Акира потерял больше, чем союзника. С первого дня их встречи Орочи четко обозначил свою позицию по отношению к Акире. Он хотел использовать Акиру так же, как Акира хотел использовать его. Не было никакого притворства, никаких скрытых замыслов. Орочи не был властолюбивым человеком. У него уже была сила, и он знал, что надеялся получить от нее.

Для одного из трех лордов это было счастьем. У Акиры не было сыновей, и заговоры против его правления варьировались от глупых до скрытных. Но почти все, у кого были амбиции, пытались обыграть его. Только не Орочи. Он действовал честно.