Антон Емельянов - Почта Приграничья 2

Кинжал в руках почтаря уже почти рассыпался в прах, лишь тонкая кривая полоска обугленной меди напоминала о еще недавно блестящем отточенном лезвии. Олег осторожно шагнул назад, продолжая удерживать нож — если сейчас его опустить, то Навь может снова попробовать взять его под контроль. Впрочем, это не единственная опасность. Если нож развалится раньше времени, то еще и стены воды сомкнутся над его головой, и тогда уже Березина-Волга воспользуется возможностью отомстить дерзкому человеку. А водоросли, уже начавшие сохнуть, взовьются вверх словно змеи и задушат его, позволив лишь напоследок взглянуть на свет Яви через толщу воды.

Разрезанный напополам речной поток словно почувствовал ослабление ритуала, искусственный коридор начал пузыриться, стены воды вспучивались, брызгая в почтаря крупными каплями. Верхние края начали загибаться, угрожая сомкнуться в любой момент. И тогда Олег принял единственно правильное решение в этой ситуации — он вновь вонзил остатки лезвия в речное дно.

Вода вздрогнула как живая, и стены коридора, обиженно булькнув, раздвинулись, а почтарь в тот же миг рванул нож вверх, на этот раз уже зная, чего ожидать, и потому уже гораздо легче переборов пытавшуюся удержать его силу. А потом со всех ног рванул обратно — к спасительному берегу, где его ждал протянувший руку старый ведун Богша.

Анастасия Малова, ведунья

— Неужели при дворе князя не учат стрелять из лука? — Сард проводил взглядом стремительно улепетывающего зайца.

— Учат, — Насте удалось совместить спокойный тон столичной ведуньи и унылый взор, направленный на криво торчащую из земли стрелу. — Только это касается наследников мужского пола. С девочками этим если и занимаются, то исключительно по настоянию родителей.

Она не стала упоминать, что в ее ситуации обучение молодой Маловой не грозило даже будь она мальчиком. Сард хоть и оказался вроде бы неплохим человеком — по крайней мере, он не стал присягать наместнику, а, заявив, что предпочитает служить под началом более достойного, принес клятву Хотену — все равно это не значило, что стоит выбалтывать ему личные секреты.

А еще девочка решительно не понимала, что делает на охоте. Лично убивать зверей, чтобы добыть себе пропитание или шкурки, как тот же Третьяк, у маленькой ведуньи, наследницы знатного рода, не было решительно никакой необходимости. Это же не нечисть, которая нужна для завершения испытания… А развлекаться, глядя как Сард и еще несколько дружинников из отряда Хотена загоняют дичь, ей не особо хотелось. Вернее хотелось, конечно же, но только поначалу. Тогда ей казалось, что Олег будто бы угадал ее мысли, предложив сходить с воинами на охоту.

«Заодно и Сарду с Медведем покажешь окрестности, — сказал он тогда. — Им теперь служить под началом Хотена, и было бы хорошо им не путать Огнищево с Оковицами».

И они оба тогда рассмеялись. Второйдружинник из Торжка, кстати, тоже сампопросился под начало сотника Приграничья — Любомир так и не простил Медведю того случая у погодной башни. И тот решил воспользоваться предложением давно знакомого ему Хотена. А сотник, естественно, сдержал обещание и с радостью принял под свое крыло хорошего воина, впрочем, сразу решив устроить ему погружение в местный колорит в виде охоты.

Поначалу юной ведунье было даже весело. Дружинники оказались людьми общительными и знающими много интересных историй. Как правило, они, конечно, рассказывали о поимке разбойников или об отражении атаки заблудившихся кочевников. Их немногочисленные отряды по-прежнему встречались в пограничных областях, особенно много их было в южных степях. Но порой они забредали и севернее. Вести себя старались тихо, не привлекая внимание, однако порой, когда было особенно голодно, нападали на деревни. В таких случаях княжья дружина их методично истребляла в назидание остальным. А тех, что решили напасть на Торжок, напомнив события многовековой давности, Любомир приказал помиловать, если они присягнут князю. Драка все же случилась, и когда защитники Торжка начали степняков теснить, те поняли, что лучше сытая жизнь под присягой, чем голодная свобода и риск быть убитыми. Кстати, именно в той маленькой орде кочевал и Сард.

Все это увлекало Настю, и она слушала рослых бородатых дружинников с открытым ртом. А когда Медведь, заговорщицки ей подмигнув, рассказал о гулящем ырке, который зачем-то забрался в Торжок, и вовсе пришла в восторг. Да, она сражалась с двоедушником, помогала Олегу утихомирить злыдней, столкнулась с древним колдуном и даже была на другом берегу Волги — казалось бы, чему с таким богатым опытом удивляться? Однако молодую ведунью в этой истории привлекло то, что навьи твари осмеливаются порой покинуть территорию Приграничья. И если его жители к всякого рода нечисти привыкли, то появление ырки или, скажем, злыдней в Торжке, а то и в столице — это действительно громкое событие. И воспринималось оно совсем по-другому. Молодая ведунья с удовольствием слушала, как гонялись за навьим отродьем по улицам, выслеживая его по тем самым удивившим ее фонарям — ырка оставлял после себя коридор из погасших лампочек. А потом началась охота…

Медведь подал знак, и дружинники спустили собак. Поджарые борзые со странными именами Откатай, Угадай и Размахай с заливистым лаем помчались по заячьим следам, умело беря зверя в клещи. Первого косого подстрелил Медведь, а честь добыть еще одного выпала наследнице рода Маловых. Насте вручили аккуратный охотничий лук, как будто она с самого рождения только и делала, что стреляла без промаха по бегущим мишеням… Нет, разумеется, навыки у нее были — у любой порядочной ведуньи должен быть наметан глаз, а лучшей тренировки, чем стрельба из лука, пока не придумали. Вот только цели, на которых Настя училась попадать в яблочко, были большими и неподвижными. А заяц — маленький, быстрый и верткий. Вот и отправила девочка стрелу со всеми поправками на ветер и собственное дыхание, а заполошные заячьи прыжки учесть не смогла…

После этого интерес девочки в охоте окончательно угас, и она неожиданно задумалась о том, что сейчас делает Олег… И что было бы неплохо улизнуть и проведать, не занимается ли ее наставник чем-нибудь более увлекательным, нежели попытка довести до инфаркта бедного ушастого зверька.

Первое, что ты начинаешь чувствовать — страх. Но это вполне нормальное чувство, оно предсказуемо. А вот когда даже в самый жаркий погожий день ты чувствуешь смертельный холод, знай: это леденящее дыхание Нави. Дальше она позовет тебя, и если ответишь, если примешь ее силу, уже ты сам больше ни на что не сможешь повлиять…

Записки Фомы Аквитинского (запрещенные во владениях князя и в большинстве других стран)