Олег Мир - Колдун

Я едва успел почувствовать движение, как меня ухватили за руку, резко дёрнули вниз. И я только начал путь к гранитному полу, как траектория движения изменилась, меня крутануло, вбивая в стену. Тело рефлекторно растянула пространство, на этом успехи и закончились. Чьи-то казалось выкованные из стали пальцы, схватили меня за горло, практически полностью лишая кислорода.

— Одно движение и я сломаю тебе шею, — факт, тут спорить бесполезно и более того смертельно опасно.

Когда мне удалось сфокусировать зрение, я был удивленно до крайней степени. Что за день, прошлое валом вали в мое настоящее. За горло меня держал не кто иной, как мать его Егор паладин всея Руси. С нашей последней встречи он внешне ничуть не изменился, вот только мощь лилась от него яростным потоком. Принимал бы кто абсурдные ставки, на то, кто выиграет в прямом столкновении танк или вот этот человек. Не задумываясь, поставил бы все на Егорку.

— Я знал, — как же он меня призирает, — ты оступишься. Таких, как ты надо давить без жалости.

Я в отчаянной попытке, попытался лягнуть праведного война. Толку, как в бетонный столб ударил. Как же обидно подыхать в шаге от цели. Секунда, другая. Чего он медлит.

— Отпусти его, — затуманенное сознание уловило столь необходимые мне слова.

Я безвольной куклой сполз на пол, готовясь уйти в бессознательное состояние.

— Он хочет мне что-то сказать. Помоги ему, — какой прекрасный голос, смерть не так и страшна, как я думал.

Сложно сказать, что это было, в меня будто вылили сто литров энергетика одновременно с обезболивающим, при этом голова стала ясная как после хорошего сна. Я вскочил и по-ребячьи подпрыгнул пару раз, тот заряд бодрости, что в меня влили, требовал хотя бы минимального выплеска. Что же получается это чудо богатырь меня своей энергетикой подзарядил. Силен, однако.

Одним махом оценил обстановку в фойе. Норд стоит справа, на лице торжество. Егор передо мной в костюме тройке темно синего цвета, руки сложены на груди, на лице маска непроницаемости. И вот рядом с ним чудесное создание в девичьем обличии. Вот так сразу и не скажешь, что привлекает в ней больше, а, впрочем, и не нужно это. Внезапно почувствовал себя сельским дурачком. По шарпанные ботинки, не слишком новый свитер, уже успевший слегка растянутый, сам взъерошенный, а лицо разбито как после пьяной драки.

— Сударыня, что же вы с людьми делаете, — мне бы речь заготовить или хотя бы обзавестись общими тезисами, но нет, все на голой импровизации.

— Вы бы могли изъясняться более конкретно, — несмотря на суровость, голос ее обволакивал и вызывал желание слушать и верить.

Встретился с ее взглядом. А ведь ей наверняка промыли голову, и капитально. Она верит в то, что делает, это даже не фанатизм — это хуже. Она точно знает, что делает, зачем и какой будет результат. И ее логика все обосновала, подтвердила и вывела аксиому. И что прикажете говорить?

— Вы знакомы с теорией малого зла? — с печалью в голосе проговорила она.

Ну, вот что и требовалось доказать, даже будь у меня время я бы не смог ее переубедить. Хотя…

— Знаком. Теория она хороша разве что на бумаге. А девочка семи лет как вписываться в вашу теорию, — легкий интерес отразился на ее симпатичном лице, у меня появился шанс, — она облила бензином свою маленькую сестру из-за не поделённой игрушки. И подожгла ее подпитываемая скверной, что вы растолкали по краям. Или старики, что умерли в ужасе, когда к ним приклеилась тень. Может вы расскажите про теорию мужу семейства, которого зарубила соседка из-за глупой ревности к счастливой жизни…

Я говорил чистую правду, переваривая ту боль за людей, что накопилась внутри. Все то, что увидел за эти недели по катушек по району. Меня слушали не перебивая.

— …скажите насколько мало зло для них. О нет, не мне, — увидев, как она открывает рот для ответа, — им расскажи, что они жертвы во имя блага других людей. Сравните цель и средства ее достижения.

Она так и не произнесла ни слова, уходя мыслями в себя. Единственный шанс заставить задуматься интеллигента максималиста, это ткнуть их мордой в грязь повседневности. Всех этих теоретиков за светлое будущее, очень быстро освежает банальная действительность. Чтобы строить светлое будущее, нужно быть прожжённым циником, а не эмпатом максималистом.

— Послушай… — ко мне шагнул Урод протягивая руку.

— Норд не до тебя сейчас, — отмахнулся от него как от вяло летящей мухи, понимая, как сильно это зацепит его самолюбие.

Здоровяк стиснул челюсть, и сильнее чем следует, оттолкнул меня в сторону. Я оказал посильное сопротивление, и он таки впечатал меня в колонну. Мне бы возмутиться, что бью за правду и рот затыкают, но я промолчал. И так все понятно и нечего поднимать истерику.

— Полина прошу вас, поймите… — вкрадчиво заговорил Норд.

Девушка пригвоздила его недовольным взглядом, заставив слова застрять в глотке. Вот когда молчание, золото. Возможно юная эпатка, усмотрела в этом простом предложении нити кукловода, и призадумалась. А мне этого и надо, чтобы усомниться в верности пути, а там глядишь что-то и измениться в ее мировоззрении, или же я ей в этом поспособствую.

— Мне нужно подумать, — неуверенно прошептала Полина.

— Что?! — Норд качнулся к ней, и уперся в кончик меча Егора.

Откуда он взял эту железяку? А вон ножны возле пояса. Хм, а он хорош, навел морок на оружие, а я даже не заподозрил его в этом.

— Я чуть-чуть подумаю, — виновато повторила девушка, разворачиваясь к ступенькам.

Одно едва уловимое движение и Егор оказался подле нее. Рябь перед глазами, и мне в лицо дыхнуло озерной свежестью, послышался крик птиц. Парочка синхронно шагнула в портал. О хренеть и не встать, телепортация как она есть. Норд рванул следом, но не прошел, проскочив мимо. Портал закрылся, а здоровяк с растерянным выражением лица развернулся ко мне.

— Продолжим? — я даже не пытался скрыть кровожадный оскал.

Неожиданно голова закружилась ноги стали ватными, я с трудом сохранил равновесие. Долбаный паладин, забрал все, что ранее так щедро выдал. Откуда появились охранники я не заметил, но зато отчетливо ощутил, как мне заламываю руки. Я обматерил их, и одному умудрился разбить нос, освободив руку. А затем наступила тьма, через боль в затылке.

Так убийца Пушкина, шесть букв, первая Д. Пять минут сижу и не могу вспомнить этого мерзавца, из головы начисто вытерлась имя. А ведь и ни спросишь ни у кого. Такое и не знать это позор, вон мужики вокруг со скучными лицами. Они уж точно не упустят возможности поглумиться над моим невежеством. А мне тут еще сидеть не один день.

«Д… Д… Д…», — вот на фиг мне знать имя убийцы, что жил лет двести назад? Это что прям знание жизненной необходимости. Пфф не вспомнить. Так надо отвлечься и подсознание само выдаст ответ.