Олег Мир - Колдун

Только уселся в предбаннике, вытянув ноги, как сингалка щелкнула в голове, кто-то приближается.

— Мальчики прикройте свои… чресла я иду, — да чтобы эту ведьму, молнией по три раза на дню било.

Я едва успел схватить полотенце, как дверь распахнулась и в помещение быстро прошмыгнула сволочь в женском обличии.

— Ты чего приперлась? — ошалело зарычал я.

— В тепло хочу, замучилась ждать, — как ни в чем не бывало ответила она, кидая сверток на табурет-стол.

— А как же Лена? — всполошился Егор.

— Да спит она. Как вы ушли, так и уснула. Не бойся там защита как в форт-ноксе. А как ломать начнут, сразу почую, — протараторила она, снимая свитер через голову, еще секунда, и сапоги в сторону, туда же джинсы, — ой мальчики мне конечно льстит что вы так внимательно смотрите, но не могли бы вы отвернуться.

Проклятье, даже я не сразу понял, что таращусь на полуголую ведьму, а мысли в голову лезут все более пошлые. Я опустил взгляд, и для надежности прикрыл веки. И когда тихо скрипнула отворяемая дверь в парилку, я едва сумел различить тихий шепот.

— Мог бы и не отворачиваться, — что и ожидалось от ведьмы.

— Я к Лене, — обеспокоено сообщил Егор, быстро одеваясь.

Я было дернулся следом, но передумал, во-первых, не хотелось трусливо сбегать от ведьмы: во-вторых, тут мне куда комфортнее чем в доме. После промозглого леса, баня не самая плохая вещь. Тем более ведьма позаботилась о защите, да и Егор со своим топором воплощение героизма и смелости. К тому же как не печально признавать, но ведьму одну оставлять тоже не хотелось. Она конечно за себя постоять сможет, но все же. Егор только успел дотронуться до дверной ручки, как из бани послышалось.

— Возьми из пакета карандаш, иначе не войдешь.

Парень выполнил указание, я же крехтя и, придерживая полотенца возле бедер (а то ведьма выскочит, а я в чем мать родила), подошел к двери, подновил сингалку.

Тяжело опустился на лавку, это вылазка выпил слишком много сил, а те, что остались, размазала по телу жаркая баня, конечности отказывались выполнять даже малейшую нагрузку. Откинулся на стенку, вытянул ноги, запрокидывая голову, прикурил сигарету и только тогда закрыл глаза. Хорошо, только вот со стороны двери то и дело дует холодный ветерок, вызывая озноб в ноге. Но это мелочи — это терпимо. В предбаннике повис тяжелый табачный дым, но мне было наплевать. Банная дверь скрипнула, обдавая меня приятной волной жара, я почувствовал, как ведьма выскочила в предбанник. Внезапно поймал себя на тот, что едва могу подавить желание открыть глаза, в надежде увидеть обнажённое прелести Алисы.

— Дай спичек, — попросила она, усаживаясь рядом со мной.

Не открывая глаз, протянул зажигалку, пару секунд и в тишине послышалось шуршание колесика по кремнию.

— Как же я за трахалась притворяться, — устало чеканя слова проговорила она.

Я от удивления открыл глаза, и посмотрел на девицу, тусклый свет закопченной лампы, плавно обтекал ее силуэт. Она сидела, сутулясь, положив кисти рук на колене, длинная челка закрывала пол лица, остальная часть, тонула в тенях, длинное белое полотенце серым пятном закрывало соблазнительные части тела. И только красный уголек выбивался из общей картины усталость, задорно светясь в темноте.

— Что смотришь, — голос как у генерала, проигравшего битву, а не войну, — все поймал ведьму на лжи. Доволен?

Она механическим движением выпрямила тело, закинула ногу на ногу. Сползшее полотенце открыло великолепный вид на соблазнительные бедра. Я-то рассчитывал, что и верхняя часть полотенца чуть опуститься, открыв куда более глубокий вырез, но нет, там все было надежно.

— Чего молчишь?

— А что говорить, я всегда знал, что вы лживые твари, — пришлось приложить немного усилий, чтобы голос прозвучал издевательски, — только и можете, врать людям.

— А ты думаешь с ними можно иначе? — она не стала дожидаться ответа, — нельзя. Им нужна могучая ведьма, которая все знает и все может, у которой получаться все легко и просто словно, само собой. Им нужен весь этот антураж, силы и таинственности. Узнай они, что я обычная женщина с кое-какими способностями, потеряют в меня веру и натворят глупостей. А знаешь, как тяжело носить такую маску? — Увидев мое насупленное выражения лица, вспылила, — а ну да, ты же у нас не веришь в существование добрых ведьм только злые, только коварные, — она качнулась вперед и если бы не вовремя подставленная рука, то полотенце оказалось бы на коленях, — А я этой несчастной пообещала брата найти. Думала, раз два и все готово. Чего там пацана разыскать, тем более материала было завались. А тут вон какая история образовалась.

В эту складную сказку могли поверить разве что дошкольник, для меня же требовались более весомые аргументы.

— Ведьмы не созданы для добрых дел, — глухо проворчал я.

— Да что ты говоришь, — от былой усталости не осталось и следа, она с жаром кинулась спорить, — сколько раз ведьмы спасали и помогали. Не счесть. В те же колхозные времена, корову подлечить, порчу снять, мужика из запоя вывести, дочь от блуда избавить, сыну зубы подлечить. И все куда бежали? К нам ведьмам. А как на улице встречают, так глаза отводят.

Она жадно затянулась, докуривая сигарету и, не раздумывая затушила об лавку, и оставила окурок кривым столбиком торчать из дерева.

— Нууу, разуметься так все и было. Вот только последствия какие, а? Вся деревня в страхе живет, поперек ведьминого слова сказать ничего не может. Иначе все беды разом. И что ты мне не говори, а власть вас развращает, получив ее, вы тут же начинаете злоупотреблять ею. Видел я как деревни вымирали из-за таких, как ты, — точнее не видел, а слышал, но в споре лучше этого не упоминать, — И не надо мне тут глаза злющие делать, видел, знаю, как ваше добро десятикратным злом оборачивается.

Ведьма скрестила руки на груди и зло засопела, через минуту все же нашлась со словами, продолжила.

— А ты что лучше?

— Нет.

— Хорошо быть подонком и сволочью. Ходить и кричать на все мир, что люди все такие же уроды, как и ты, а потом бах, — она ударила кулаком по ладони, — сделал маленькое хорошее дело. И все сразу, он только притворяется злым, а на деле душка, и добряк. А когда ты всю жизнь творишь добро, стараешься жить правильно, никто твои хороших дел не замечает все принимаю это как данность. И стоит только раз отказать, всё сволочь и мразь. И уже молчу, если ты поступишь эгоистично, подумаешь о себе, тогда на век клеймо морального урода.

— Я же говорю, что все уроды, — она была права, но признавать этого я никак не мог.

— Ну и дурак ты, — горестно выпалила Алиса.

Замолчали, мне все труднее было бороться с желанием посмотреть на ведьму, я разозлился, и ушел в баню. Через минуту потух свет, я спрыгнул с полка, сжал кулаки, готовясь встретить неприятности.