Александр Сухов - Ведун [СИ]

— Ты не способен так поступить с родной кровью, — посеревшими губами молвил Константин, но не узрев в глазах брата ни малейшего признака прощения, пошатнулся и будто куль тряпья рухнул на начищенный восковой мастикой едва ли не до зеркального блеска дубовый пол.

— Эй, кто-нибудь! — На зов государя тут же появилось несколько офицеров охраны. — Видите, человеку стало дурно. Отнесите в целительский покой. — Бросив на бывшего брата прощальный взгляд, Петр Васильевич направился к окну. Немного постоял, облокотившись на подоконник, в ожидании исполнения своего приказа. Затем обратился к замершему у входа секретарю, одетому в полагающийся царедворцу строгий партикулярный костюм черного цвета: — Сергей, пригласите-ка ко мне на завтра английского посла, скажем, часика на два пополудни.

— Будет исполнено, Государь! — вежливо поклонился мужчина.

— В таком случае идите отдыхайте, до десяти утра можете быть свободным. Сегодняшний день оказался для всех нас крайне тяжелым, завтра стрелять будет уже не в кого, но легче от этого не станет.

[1] Соответствует званию гвардейского полковника или армейскому генерал-майору

Глава 18.

Белый гриб на толстой ножке —

малый средний и большой,

на грибной лесной дорожке

шляпку прячет под листвой.

Наберу даров лукошко,

в рани-ранней в солнца свет.

А потом ещё немножко,

а потом ещё немножко…

Я в азарте! Спасу нет!

В.Белый.

Мои товарищи приперлись ни свет, ни заря, точнее по самой ранней заре, когда Солнце еще не выползло из-за вершин деревьев, но было уже вполне светло. Впрочем, я был готов — умыт, причесан, накормлен доброй бабулей. Выйдя во двор на шум голосов, увидел пятерых своих добролюбовских корешков одеты по-походному у каждого в руках по две большие корзины за спинами котомки с домашней снедью и поясными баклагами с водой.

Я также взял пару корзин и удобный рюкзачок, пошитый Егоровной по моим рисункам. Не Wenger и не Arctic Hunter, что у меня были в той реальности, но по сравнению с неудобными котомками товарищей, настоящий прорыв. Жаль здесь еще не изобретены молнии и липучки, но и на пуговицах все выглядит вполне стильно.

— Ух ты! — выдал Костян-Дылда, завистливо уставившись на мою заплечную сумку. — Откель такое диво дивное?

— Бабушка сшила, — коротко ответил я, отсылая всех с вопросами к лекарке.

— Что тут у нас? — Сказал Вася-Глист, трогая руками плотную парусину и разглядывая ровные стежки суровых ниток. — Весчь!

— Васята, — посмотрел, отойди, дай другим помацать! — возбудились близнецы Виктор и Степан (довольно часто во время сильного нервного возбуждения эти парни могли говорить хором одно и то же).

Наконец осмотр моей экипировки был закончен, и мы дружной толпой направились в сторону светлого бора, что располагался примерно в версте на невысоком взгорье.

В ближайших от нашего с Егоровной жилья окрестностях было несколько типов лесов: дубовые и липовые рощи, березняк вперемешку с осиной, густой темный ельник и светлые боры на возвышенных местах. Последние преобладают. Само название уездного города Боровеск, собственно, и говорит о наличие в этих местах крупных массивов боровых лесов. Именно там произрастает, пожалуй, самый ценимый в России гриб, именуемый боровиком. В этом году, по словам ребят первая волна именно боровых белых немного припозднилась, первые пошли только к концу июля. Вообще-то в здешних лесах много других грибов, но наиболее ценимы, как я уже упоминал, боровики и рыжики.

— Ты, Андрюха, грыб не режь под корень, коль на базар повезешь, замаешься продавать, — по дороге к лесу инструктировал меня Глист. — Боровой нужно аккуратно выкручивать из земли, чтобы шляпу не сорвало, потом слегка очистить от земли. Если червивый, его сразу видать — ножка мягкая, шляпка снизу в дырочках. Мы такие не берем и такой никто не купит. Большие тоже не бери, бо городским ндравица грыб мелкий складный красивый. Нонече слыхал на базаре кучка за четвертак идет.

— А в кучке сколько грибов? — поинтересовался я

— По-разному, — Василий задумчиво почесал затылок, — но меньше двух с половинкой фунтов предлагать не стоит. Тут еще как представить кучку покупателю, чтоб солиднее выглядело, я те опосля покажу, когда наберем. Да, еще чтоб лесного сору на шляпах и ножках не было, ну и слизняков. Был со мной случай в прошлом годе, или в позапрошлом, берет одна дамочка из блаародных грыб в свою белую ручку, а тут, откуда ни возьмись, слизняк, да прямо в ёйную ладошку. Визгу было, ажно на весь рынок, барышня едва не в омморок, грыб сронила, шляпка отвалилась. Смехота, да и только. Жаль хороший боровик спортила, пришлось цыганенку какому-то отдать, зато поржали всласть, душу отвели.

— Да, смеху тогда было, — подтвердил один из близнецов по имени Степан. — Токо ты сначала перебздел, Глист, когда та тетка пообещала позвать полицейских. Доброй оказалась, не позвала. А дочка у ей была во! — парень показал сжатый кулак с оттопыренным большим пальцем. — Вся такая беленькая, чистая, в платьице розовом, не то что наши Марфушки.

При упоминании о какой-то симпатичной горожанке, дальнейший разговор, что в общем-то вполне естественно, сместился в сторону женского пола. Я слушал с интересом, как эта банда два дня назад подсматривала из тростниковых зарослей за купающимися девчонками и бабами. В результате столь рискованной авантюры они были замечены и биты всем, что попалось под руку разгневанным фуриям. Хорошо, что плена удалось избежать, но от пущенных женскими ручками камней и кусков плавника всем им прилетело знатно. Насчет понесенного ущерба ребята особо не парились, ну прилетело и прилетело — в другой раз умнее будут. А вот о физических достоинствах и недостатках разных Евфросиний, Глафир, Авдотий и прочих селянок сказано было много. Промелькнули также имена Прасковьи Тихой, и прочих героинь вчерашнего марлезонского кордебалета. Однако, по общему мнению, самые достойные формы имеет некая Валентина Дымова, дочка местного кулака, отделившегося лет десять назад от сельской общины и поднявшегося «на оголтелом мироедстве». Откуда только этим не очень образованным парням такие слова ведомы? Впрочем, при всей справедливой ненависти к мироедам и прочим эксплуататорам трудового народа, каждый из моих дружков был бы не прочь по достижении совершеннолетия, жениться на Валюше и, забрав свой пай из «опчественного пользования», влиться в работящий коллектив семейства Дымовых.

Нелогичность их суждений меня здорово повеселила. Решил подлить немного масла в огонь:

— Ну хорошо, кто-то из вас оженится на дочке Дымова, заберет пай из крестьянской общины, начнет богатеть под крылышком тестя, давать денежки соседям в рост. Выходит, сам станет мироедом-эксплуататором.