Сара Файн - Хаос

— Когда ты была в Элизиуме, как ты увидела тёмный город?

Я вспомнила.

— Я увидела лицо Нади на своей руке и начала думать о ней, и он как бы... появился, — другие вспомнившиеся разговоры поразили меня. — Джим тоже был в Элизиуме и видел Ослепляющий Город. Он сказал, что чувствовал беспокойство и хотел большего, а потом это стало для него очевидным. И Анна рассказывала мне, что в тот момент, когда она поняла, что Такеши нет в Элизиуме, перед ней предстала Пустошь, и город Мазикинов, находившийся на самом её краю, в пустыне.

Малачи кивнул.

— Тогда ты знаешь, как это произошло.

Я осторожно коснулась его лица.

— Но разве ты не нашёл свою семью?

Он закрыл глаза.

— Нашёл, — он улыбнулся. — Я был рад их видеть. Знать, как они счастливы. И они не забыли меня. Мама плакала.

— Как же ты мог оставить их? — спросила я, когда он опустил голову в пространство между моим плечом и шеей. Я обняла его и запустила пальцы в его чернильно-чёрные волосы. — Ты так долго этого хотел.

— Потому что теперь я хотел нечто большего, — его горячее дыхание касалось моей ключицы. — И когда Святилище появилось передо мной, решение трудным не было. Или, по крайней мере, я его уже принял. Судья была весьма раздражена, когда я появился снова.

Я сжала губы, стараясь не рассмеяться.

— Ты невероятен, — прошептала я, крепко обнимая его. — Не могу поверить, что ты это сделал. Почему ты позволил себе снова стать Стражем? Я имею в виду...

— Думаю, нам следует немного прибраться, прежде чем Диана вернётся домой, — резко сказал он, поднимая голову.

Он встал, оставив меня лежать на спине, всё ещё дрожащую. Через несколько секунд я села и увидела, что он собирает осколки разбитого кофейного столика.

— Я отнесу это на мусорку.

Он вышел на улицу, а когда вернулся, я включила пылесос, пытаясь собрать с ковра осколки разбитого стекла. Мы убирались молча. Это не заняло много времени. Когда мы закончили, её гостиная стала выглядеть немного пустой, и я знала, что мне придётся многое объяснить. Малачи завязал мешок для мусора и поставил его у двери, затем подошёл ко мне. Его щека была красной и опухшей там, где я ударила его головой, а на джинсах зияла кровавая рана поперёк икры, но он не хромал.

— Ты можешь попросить Рафаэля, чтобы он вылечил твои раны, когда вернёшься в дом Стражей, — сказала я.

Он пожал плечами, взял мою руку и положил себе на грудь. Точно так же, как это сделал Джури прошлой ночью, и я напряглась. Малачи отпустил меня, нахмурившись.

— Что он с тобой сделал, Лила? — спросил он тихим и убийственным голосом.

— Самое худшее, что он мог сделать. Он притворялся тобой.

Хуже того, я тоже притворялась.

Он посмотрел на свои руки.

— И теперь ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе.

Я покачала головой.

— Я... просто у меня чувство будто...

Я не знала, как это сказать. У меня было такое чувство, будто я ему изменила. Но будет нечестно держать его в неведении.

— Я позволила ему прикоснуться ко мне, — объяснила я. — Я знала, что это не по-настоящему, но позволила ему прикоснуться ко мне.

Его глаза были такими тёмными. Бездонными. Я не могла прочесть их, когда он спросил:

— Почему?

— Потому что я скучала по тебе. И я так устала. Мне просто хотелось немного успокоиться, — я проглотила воспоминание об этом, о поражении. — Я так сильно этого хотела, — сказала я сдавленным голосом.

— Это помогло?

— Нет, — сказала я, поморщившись. — Это было обескураживающе и ужасно.

— А если я прикоснусь к тебе сейчас?

Он замер, ожидая моего ответа

— Это всё ещё может сбить с толку.

— Тогда я постараюсь сделать так, чтобы это не сбивало с толку.

Он снова потянулся к моей руке, и я позволила ему взять её и положить ему на щёку. Он повернул голову и поцеловал мою ладонь.

— Что бы он ни сделал, что бы ни сказал, он никогда не сможет хорошо сыграть меня, — он приподнял мой подбородок. — Потому что он не чувствовал, что становится сильнее просто потому, что ты прикасалась к нему. Он не исцелил твоё тело своими руками на твоей коже. Он никогда не поймёт силу этого. А это значит, что он никогда не сможет заставить тебя почувствовать то, что могу я.

Затем его губы оказались на моих, тёплые и восхитительные, а кончики пальцев скользнули вниз по моей щеке к горлу. Он провёл ими вдоль моей ключицы, углубляя поцелуй, скользя языком в мой рот и заставляя меня застонать от его вкуса. Я обвила руками его шею, от нашей связи у меня перехватило дыхание, его твёрдое тело прижалось к моему, и он рукой обвил мою талию, прижимая меня к груди. Я руками скользнула по его плечам, вниз по спине, до самой талии. Всё было гладко, никаких бугристых шрамов под рубашкой, и вдруг мне захотелось посмотреть, как выглядит это чудо. Я задрала ему рубашку, он стянул её через голову и бросил на пол.

Моё сердце забилось, как отбойный молоток, когда я коснулась места, где был ужасный шрам, прямо в центре его груди. Теперь Малачи был совершенен, мускулы срослись под кожей, которая покрывалась гусиной кожей везде, где я касалась. Он вздрогнул, потом рассмеялся.

— Я тоже был удивлён.

— Я люблю тебя, независимо от того, как ты выглядишь.

— Я знаю, — он резко вздохнул, когда я провела пальцами по центру его живота. — Лила...

Я не знала, как объяснить. В основном потому, что это было самое большое чувство, которое я когда-либо испытывала. Я встала на цыпочки и снова поцеловала его, пальцами впилась в подтянутые мышцы его спины, пытаясь перевести мощное, дрожащее желание, скручивающееся внутри меня. Спустя несколько минут, когда эта потребность становилась всё сильнее с каждой секундой, Малачи застонал и поднял меня. Я ногами обвила его талию.

— Куда? — произнёс он в мои губы.

— Моя кровать, — пробормотала я.

Он пронёс меня по коридору в мою комнату, затем опустился рядом со мной на мою односпальную кровать, не отрывая своих губ от моих. Я не могла успокоить дыхание, не могла взять себя в руки. Я чувствовала напряжение в его мускулах, твёрдые линии его тела, настойчивость, когда его рука сжимала моё бедро.

Он здесь, и он настоящий. Я повторяла это себе снова и снова. Теперь он у тебя есть. Но как долго это продлится, прежде чем мы снова расстанемся? Мои пальцы вцепились в его спину, и я оторвалась от его губ, чтобы попробовать его кожу, мои зубы царапнули его шею и вырвали из него прерывистый вздох. Он устроился рядом со мной, а не сверху, поэтому я повернулась к нему, обхватив лодыжкой его икру. Теперь его рука была как раз под моими рёбрами, и я всё ждала, что она рискнет подняться, может быть, попытается стянуть с меня рубашку, как я сделала с ним, но она осталась там, где была.

Я не была уверена, рада я этому или расстроена.