Владимир Снежкин - Заклятые друзья. Книга 3. Просто бизнес и ничего личного

— Так в чем вопрос? Пригласите мага земли, — посоветовал я. — Деньги на это у нас есть.

— Над каменным навесом в воздухе будет сиять название клуба. По бокам вверх будут устремлены столпы света, — начал пояснять художник.

— Можешь не продолжать, — сообразил Содер. — Магия Света на возобновляемых рунах не может находиться в непосредственной близости от возобновляемых рун магии Земли. В этом проблема?

— Именно, — печально вздохнул художник. — Поэтому я пытаюсь заставить этих бездарей найти чисто техническое решение.

— Бездарей? — взревел один из строителей. — Ты туп, как пробка, если хочешь добиться от нас…

— Стоп! — поднял я руки. — Молчать! Вы никогда не задумывались, что сложные многосоставные артефакты используют в себе одновременно стихийную магию и магию Света или Тьмы?

Художник и строители переглянулись.

— Вы хотите сказать, что… — неуверенно начал художник.

— Именно это он и хочет сказать! — перебил его Содер. — Совмещение возможно. Но только сделать его могут не обычные маги, специализирующиеся на строительстве. Они слишком слабые и у них мало знаний. Тут необходимо привлекать кого-то из Академии. Либо просить выделить мага соответствующего уровня Гильдию магов.

— Да кто же нам его выделит-то? — всплеснул руками строитель. — Нас сразу пошлют!

— Не пошлют. Этим вопросом займемся мы, — я прикинул в уме, через кого из наших преподавателей можно обратиться к магам факультета Стихии Земли. А что я, собственно, думаю? Через того же Драгомира вполне можно все организовать. За дополнительную плату, разумеется. — Мы будем на объекте в следующие выходные, и постараемся, чтобы нужный маг пришел вместе с нами.

— Отлично! — предложенное решение целиком устроило собеседников.

На этом совещание было завершено. Однако не успели мы прийти в себя, как к нам привели Бенита Шадо — седовласого мастера музыкальных инструментов, за которым пугливо крались пятеро щуплых парней. Мастер Шадо с интересом посмотрел на сцену, пилон и вращавшийся над ними шар, но практически тут же заметил нас и потерял к необычным для этого мира элементам всякий интерес.

Он целенаправленно устремился в нашу сторону, обогнав Сиплого.

— Гарет, Содер! Я принес! — в его руках мелькнул узнаваемый силуэт гитары.

Я блаженно улыбнулся, аккуратно приняв долгожданный инструмент из рук мастера Шадо. Сделал первый аккорд. За ним второй, третий. Подтянул несколько колков, настроив гитару под себя. Короткий проигрыш, после которого я с упоением запел:

Ляг, отдохни, и послушай, что я скажу:

Я терпел, но сегодня я ухожу.

Я сказал: "Успокойся, и рот закрой!",

Вот и всё, до свидания, чёрт с тобой!

Я на тебе, как на войне,

А на войне, как на тебе,

Но я устал, окончен бой,

Беру вино, иду домой.

Окончен бой, зачах огонь,

И не осталось ничего,

А мы живём, а нам с тобою

Повезл-о-о на-а-азло-о-о-о!

Приглушенное эхо последних слов замерло в зале и по ушам ударила абсолютная тишина.

Я огорченно сник, глядя в бесцветные лица окружающих. Не понравилось? Первым очнулся стоявший за мастером Шадо паренек.

— Это потрясающе! — он с воодушевлением захлопал в ладоши.

Его тут же поддержали все остальные.

— Молодец!

— Круто!

— Это нечто!

— Это ты сам придумал? Не ожидал, не ожидал…

В мои уши полился столь бурный поток похвал и лестных слов, что у меня в зобу дыханье сперло. Гордо выпятив грудь, я чистосердечно признался:

— Да, сам. Все сам. Слова, музыка. Все мое.

— А что-нибудь еще у вас есть? — с горящим взором ко мне подошел один из незнакомых парней.

— Конечно! — стараясь не обращать внимание на укоризненный взгляд америкоса, важно покачал я головой. — Я вырос в глухой местности на окраинах Вольных баронств. Долгими вечерами втайне от всех творил песни. На самодельном инструменте, который мне сделал давно ушедший к предкам плотник, в тесной компании коров, свиней и моего друга, Содера. И не побоюсь сказать, что все они по достоинству оценили мой талант!

— Это ты сейчас меня так тонко со свиньей сравнил? — возмутился Содер. — Вконец обнаглел?

— Не преувеличивай, Содер. Лучше порадуйся, что у твоего друга такой редкий талант есть, — одернул его Хромой.

Содер на это только поморщился. Проворчал:

— Ага. Прямо-таки талантище. И поэт, и чтец, и на дуде игрец…

Однако его недовольство потерялось в волне всеобщего восхищения.

— Гарет, — взял слово мастер Шадо, когда восторги присутствующих слегка стихли. — Ты меня просил привести молодых, перспективных музыкантов, которые могут освоить новые музыкальные веяния. Признаюсь, я отнесся к твоим словам с некоторым скепсисом. В музыке, знаете ли, тяжело придумать что-то принципиально новое, — его слова практически один в один повторяли слова Аткусона по поводу моды, — но теперь я вижу, что кое-что новое сотворить все-таки можно. Никогда бы не подумал, что с помощью такого необычного инструмента, — указал он на гитару, — можно сыграть достойную песню! Можно ли тебя попросить спеть что-нибудь еще?

— Можно, — легко согласился я, бережно положив гитару на стол, — но не сейчас. Музыканты, говорите?

Парни дружно закивали головами.

— Уличные, — пояснил мастер Шадо. — Очень перспективные ребята. Гансон, расскажи о вашей труппе.

На его слова откликнулся долговязый белобрысый парнишка, лет двадцати — двадцати двух от роду. Ростом с Содера, но при этом более худощавый. Ощупав нас настороженным взглядом, он приблизился на пару шагов.

— Позвольте представиться, — он с достоинством на мгновение склонил голову, — Гансон Рамсон. — Я имею честь возглавлять нашу музыкальную труппу, известную многим жителям славного Тардинского королевства под названием «Львиный рык».

Известную многим? Ничего о такой группе не слышал. Значит, либо я не вхожу в число тех многих, либо Гансон слегка преувеличил степень своей известности.

— «Львиный пук»! Это погремуха вам куда ближе, — рассмеялся Сиплый.

— Сиплый! — грозно зыркнул на Сиплого Хромой и наш друг моментально заткнулся. — Ты забыл, о чем тебя просили уважаемые люди?

Сиплый виновато глянул на этих уважаемых людей, то есть на меня и на Содера, и сделал характерный знак рукой — молчу, молчу.

— Музыкальная труппа, говорите? — присмотревшись к внешнему облику музыкантов, я покачал головой. Обросшие, худые, одетые в рваное тряпье, они переживали явно не самый лучший этап в своей жизни. — Те есть, бродячие музыканты?

При слове «бродячие» ребята встрепенулись, и в их глазах промелькнуло возмущение. Впрочем, оно моментально исчезло, стоило им вспомнить, в КАКОМ месте они сейчас находились. И в окружении КОГО.