Игорь Дикарёв - Рабство. Маги. Суета [СИ]

— Да. Каварл Бертолиус.

— Что? Сам Бертолиус? — спросил Олаф с округлёнными от удивления глазами.

— Ну да, а что? — неуверенно ответил я, подозревая, что сделал что-то не так.

— Да ты же издеваешься, Саян! Из какой дыры ты должен был выползти, чтобы не знать, кто такие эти Бертолиусы? Да любой деревенщина с рождения слышал про них. Крикни он в городе на улице, кто он такой, так желающие попасть к нему в услужение драку бы устроили за такую возможность! Как вообще наследник трона мог оказаться в рабстве?

Наследник империи… Тогда становится понятным его высокомерие и надменность.

— Да и вообще рабство у ящеров — это совсем не то, что рабство у орков или у людей. У нас, людей, к слову, рабство самое препоганое и беспросветное, а освободиться из него практически невозможно. Раб у нас — это вещь, не более того. У орков рабство чуть посвободнее, а у ящеров это рабством-то назвать нельзя. Так, услужение. У них что раб, что слуга, разницы нет. Слова эти для них рав-но-знач-ны! — по слогам отчеканил Олаф. — Вернёшься ты сейчас на людские земли, и чем заниматься-то будешь, а? Сам ведь сказал, что не знаешь. Такой работы, как у него, ты в жизни не найдёшь. Бертолиусы, если ты ещё не понял, это древняя династия ящеров — правителей Великой Катарианской Империи — Катарии! Пусть с ним приключилась какая-то беда, раз он попал в рабство, но уж путь в родные края он найдёт. Ящеры как прознают, где он и что с ним, так за ним пойдут, как милые. А с ним бы ты сам жил почти как император. У некоторых слуг Бертолиусов свои дворцы даже есть! Ну и балбес ты, Саян, ох какой балбес!

После этих слов Олафа я действительно почувствовал себя балбесом. Действительно, гордыня худший из грехов. Был бы слугой самого Каварла Бертолиуса, наследника трона и жил бы, как у Христа за пазухой. Скопил бы денег на собственную галеру, переплыл бы океан, высадился на Халионе, нашёл портал и вернулся домой. Пусть не быстро, но по крайней мере на словах это выглядело вполне рабочим вариантом. Другой такой мне в голову сейчас не приходил.

Кроме того, я обманул своего спасителя и учителя, бросил, ушёл куда глаза глядят. А что делать дальше, не знаю. Ну что ж, жребий брошен. Буду сражаться.

— Марон, слушай, вот ещё что, у тебя случайно мази какой от боли нет?

— Нет, но могу сделать, а что?

— Да у меня тут… Рука немного сломана. Ещё не зажила.

— Чистокровный идиот, — заключил Олаф.

***

Шину с руки решили не снимать, а наоборот укрепить ещё двумя черенками и дополнительно обмотать лыком. А щит намертво примотать к кисти. Всё снаряжение для боя мне выдали из запасов орка. Я постарался взять всё самое лёгкое, чтобы быстрее двигаться. Я принял обезболивающий отвар и выпил микстуру, приготовленную Мароном. По его словам, это было что-то вроде значительно ослабленного зелья берсерка. После неё не умирают, но несколько дней болеют, а на время боя микстура улучшит мою реакцию и скорость, избавит от волнения.

Орк же наоборот, надел тяжёлые латы, шлем, закрывавший лицо, наручи, перчатки из грубой и толстой кожи, наголенники, высокие кожаные сапоги, взял в руки большой прямоугольный щит и меч в полтора раза длиннее моего. Рост орка был метра два с половиной, а весил он не меньше двух центнеров. Серьёзный противник. Это не орчат избивать на празднике Светила.

Мы вышли во двор перед домом орка. Вокруг собралась толпа рабов и надсмотрщиков. На крыльце дома сидела семья орка: три жены, две дочери и один сын. Перед боем орк решил произнести речь.

— Рабы! Смотрите сюда! Сейчас вы увидите, что будет с вами, если вы вздумаете, что умнее или сильнее меня. Вы увидите, что происходит с выскочками, не желающими работать, а желающими сбегать. Я прирежу этого раба, словно вонючего кворка! Распорю ему брюхо, а кишками накормлю эйхо, пока он будет ещё жив. К бою! — после этих слов орк ударил мечом о свой щит и опустил забрало шлема.

Я ни у кого раньше здесь не видел таких доспехов, как у орка. Какие-то они были слишком продуманными, если сравнивать с остальным ширпотребом этого мира. Передовая технология, наверное. Ох, опять я ни о том думаю.

Я тоже хотел сказать свою речь, по поводу того, что рабство — это плохо, и все должны жить при коммунизме, ну или капитализме на худой конец, но в моей голове происходило что-то неладное. Очевидно, начала действовать настойка Марона. Мир вокруг меня словно замедлился. Движения окружающих казались слишком заторможенными, а мои были необычно плавными. Ещё у меня кружилась голова, а мысли стали невнятными. Слух то исчезал, то появлялся вновь. Я не мог думать, мог лишь двигаться.

Орк шёл на меня быстрыми и уверенными шагами. Он замахнулся рукой, чтобы нанести удар. Я при этом казался спокойным, как учил ящер, и плавным движением сделал шаг в сторону, а мечом чуть отклонил удар, а затем подтолкнул сверху, придав дополнительное ускорение. Орка слегка развернуло от этого, он пошатнулся, но на ногах устоял. При этом он открыл для удара спину. Я тут же этим воспользовался и со всей силы нанёс рубящий удар по пояснице противника. Доспех был прочен и пробить его мне не удалось, зато у орка, и так стоящего в неустойчивом положении, от удара подогнулись колени, он стал заваливаться спиной прямо на меня. Я успел отскочить в сторону. Орк упал, его голова оказалась прямо между моих ног. Я сделал ещё прыжок назад и с замаха, словно топором, стал наносить удар по голове противника. Если бы ящер увидел этот удар, то в жизни бы не признался никому, что меня обучал. Настолько неловко я его сделал. Орк успел прикрыться щитом. Затем бросил щит мне в лицо, а сам каким-то невероятно быстрым движением перевернулся на живот и прыгнул мне в ноги, сбив меня своим плечом. Я сильно ударился спиной и головой о землю, но сознание не потерял и даже успел прикрыть ноги щитом от удара, который орк наносил лёжа.

Бой продолжался на земле. Одной рукой орк держал мои ноги, другой держал меч и лупил меня, пытаясь нанести удар мимо щита, которым я прикрывался. Я не мог вырвать ног из мёртвой хватки орка, а пытаясь встать, я рисковал получить колющий удар в грудь или лицо. Тогда я перехватил свой меч на манер копья и швырнул его в лицо орка. Благо шлем с него слетел во время падения. Увлечённый ударами по моим ногам, орк не заметил броска, за что и поплатился. Меч воткнулся прямо ему в глаз. Орк взревел и выпустил мои ноги. Я тут же встал и мог бы добить противника, но у меня не было оружия. Вытащив меч из глазницы, орк кинул его на землю. Вновь взревел и бросился на меня со всей скоростью, с какой мог. Не ожидав от него такой прыти, я не успел отпрыгнуть. Орк подцепил меня плечом, словно несущийся поезд, и продолжил свой бег до стены дома, шлёпнув меня об неё с разбегу и придавив своим весом.