Амели Вэнь Чжао - Алая тигрица [litres]

– У твоей матери быстрые руки и острый ум, – сказала она в тишине. – А Лилия украла мое сердце. Я рада, что встретила их.

Руки Юрия крепче сжались на кружке.

– Ана, – сказал он и, наконец, посмотрел на нее. – Все не может быть так, как было раньше. Ты это понимаешь.

Вот так запросто сказочный покой утра рухнул. Мягкие бежевые обои, скрипучий деревянный стол, тепло ее кофе растворились в знакомом кошмаре: холод, тени, лезвие между ребер и знакомый шепот. «Монархия должна умереть».

– Пока ты претендуешь на трон, – продолжил Юрий. – Думаю, что Сеин ясно дал это понять.

Трещина . Она опрокинула свою кружку. Черный кофе разлился по скатерти, теплый и липкий на ее пальцах.

– Ана, – Юрий прижал салфеткой скатерть. – Мне жаль. За то, что случилось.

Теперь она посмотрела на него снизу вверх. Яркий утренний свет освещал его резкие черты, и впервые она заметила мешки у него под глазами, щетину на подбородке. В течение одной луны Юрий стал чужаком.

– Я отправился искать тебя, как только Сеин прислал мне записку. Он вернулся, чтобы… похоронить твое тело. – Юрий отвернулся, крепко сжимая в руке салфетку. С нее капал кофе, образуя лужицу на половицах. – Если бы я знал, что это произойдет… – его голос дрогнул, и она заметила проблеск слез в его глазах.

Кап-кап-кап.

Ана уставилась на него, солнечный свет окутал их золотистой дымкой в этот странный, неизбежный момент.

«Настанет день, когда на благо твоей империи тебя попросят пожертвовать тем, что тебе дороже всего».

Могло ли это быть тем, что предвидела Шамира?

– Что, по-твоему, должно произойти, Юрий? – как будто кто-то другой говорил ее голосом, выталкивая слова из ее губ. – Когда мы разговаривали у Шамиры, ты сказал, что любишь меня…

– И я все еще люблю. Ты мне как сестра, Ана.

Она глубоко вздохнула, прежде чем пристально посмотреть на него.

– Тогда ты просил меня остаться, – тихо сказала она. – Ты сказал, что мы начнем нашу революцию здесь, на юге. Что изменилось?

В его глазах стояла бездонная печаль.

– Мир изменился, Ана, – сказал Юрий. – Морганья взошла на трон, и я своими глазами видел разрушение Империи руками злобного монарха. – Он покачал головой, и она снова увидела в его угольно-серых глазах искру огня. – Эпоха монархии подошла к концу. Сломанная система делает злодеями даже лучших людей. Ана, конечно, ты должна это увидеть.

Ана отвела взгляд, посмотрела на узорчатую скатерть, на трещины в стене, на перевернутую кружку кофе – куда угодно, только не на мальчика, который был рядом с ней с тех пор, как она себя помнила. Глубоко в груди у нее разлилась боль, как будто какая-то часть ее уже знала, что должно произойти.

– И чего же ты хочешь от меня?

Юрий медленно полез в складки своей туники и вытащил смятый лист бумаги. Он протянул его Ане.

Она почувствовала, как по ее венам разлился шок. Это был тот же плакат, который Шамира показывала ей в ночь, когда она покинула Ново-Минск, только этот был свежевыкрашен и, казалось, не испорчен снегом или бурей. И он оказался не только в другом городе, но и в другом регионе Империи.

– Если хочешь работать с нами… если хочешь присоединиться к нашему делу и сделать так, чтобы в этой империи люди правили людьми… – внезапно голос Юрия прозвучал очень отстраненно. – Тогда ты должна отказаться от трона и отказаться от своего дела Алой тигрицы. – Стол заскрипел, когда он наклонился вперед, сжимая ее руку. – Присоединяйся к нам, Ана. Вместе мы сможем сделать мир лучше.

Ана оторвала взгляд от плаката и посмотрела на него. Впервые с тех пор, как их пути снова пересеклись, глаза Юрия были яркими, в его взгляде светились тепло и надежда минувших времен. В них она нашла мальчика, который прокрался в ее покои на звук ее плача, который тихо постучал в ее высокие двери из красного дерева. «Почему ты плачешь?»

Тот, кто сидел с ней все те пустые дни и одинокие ночи. Который приносил ей горячий чай, свежеиспеченные десерты и, самое главное, дружеское общение.

Ее серебряный божекруг прижался к шее. Он подарил его Ане месяц назад, пообещав, что они снова совершат полный круг.

– Подумай об этом, Ана, – говорил Юрий. – Красных плащей становится все больше – у нас более сотни человек, они разбросаны по северу. Это обеспечивает нас постоянным потоком информации о передвижениях Морганьи. – Он на миг задумался, его глаза блуждали по плакату, который она держала между пальцами. – И с новым движением в твою поддержку, если бы ты присоединилась к нашему делу, мы могли бы уничтожить Морганью одним махом. Завершить революцию и передать власть в руки народа.

Глухой звенящий звук в ее голове становился все громче, заглушая его слова.

«Сейчас есть две Анастасии, любовь моя: девушка, которой ты когда-то была, и правительница, которой ты станешь».

Ана посмотрела на него, но больше не видела Юрия, своего друга детства, того, кто оставался рядом с ней все эти годы.

Юрий был лидером революции.

А она была наследницей престола.

С самого начала это был тупик, недостижимый союз между двумя партиями с противоположными целями.

Она посмотрела ему в лицо, ища то, что только что видела, мальчика, который был ее другом. Он оживленно жестикулировал, продолжая говорить, и она подумала, как легко было бы схватить его за руку и пообещать, что они навсегда останутся друзьями, что они будут сражаться до смерти вместе. Она уже знала, какие на ощупь его руки: мозолистые, сильные и горячие. Когда-то давным-давно они составляли весь ее мир.

Но эти воспоминания принадлежали Ане, девушке, которая была потеряна, отчаянно одинока и боялась самой себя.

Она больше не была той девушкой.

«Вот какой выбор тебе предстоит сделать. – Шепот Шамиры зазвучал в ее голове. Плакат в ее руках, казалось, светился золотом солнца. – Какой Анастасией быть».

– И что же, – медленно произнесла Ана, – ты бы сделал, если бы я отказалась?

Они еще мгновение смотрели друг на друга, и между ними повисла неизбежная правда. Юрий открыл рот. Прежде чем он успел заговорить, на окно их кабинки упала тень. Ана повернулась, чтобы посмотреть.

Снаружи, на мощенной булыжником улице, стояла кемейранская девушка, сотканная из теней и ветра.

Линн.

Ана встала так резко, что ударилась о стол, звякнув чашками и блюдцами. Но радость, которую она испытала, высохла у нее на языке, когда из-за угла появилась вторая фигура.

Через улицу перебегал высокий темноволосый мужчина. Линн полуобернулась, и на ее лице отразился шок, когда он опрокинул ее, сбив с ног. Он поднял глаза, и когда Ана посмотрела в них – ледяную голубизну и огонь, – осознание приковало ее к месту.

Ана сделала всего два шага к двери ресторана, когда перед ней взорвались окна.