Александра Лисина - Наблюдатель [СИ]

— Так я ж по изнанке, — страдальчески скривился каратель, поднимаясь с пола. — Тихонечко. Меня и не видел никто. А от дежурств, как я уже говорил, меня временно освободили.

Я неприязненно на него покосился.

— Это разве повод врываться без приглашения? Ты какого хрена приперся?

— Возьми меня с собой! — с жаром воскликнул вдруг Дол. — Ты ведь в лес опять собрался? Туда, к тому странному дереву? Возьми меня! Ну пожалуйста! Я тоже хочу на это посмотреть!

— Еще не хватало, — фыркнул я, кидая плащ на стул. — У меня нет времени с тобой возиться.

— Я не помешаю! Честное слово, буду делать только то, что ты скажешь!

— Хорошо. Тогда я скажу тебе всего два слова: СИДИ ДОМА.

— Ну, Таор… — жалобно посмотрел на меня каратель. — Демон тебя задери! Это нечестно! Я могу помочь! Я тоже кое-что умею! И спину тебе прикрою, и на разведку сбегаю, если что, и тагор у меня есть…

— Тагор и у меня есть.

— А, ну да. Ты же тоже когда-то карателя убил… но все равно возьми! Два изоморфа — это лучше, чем один!

Я скептически хмыкнул.

— Я тебя почти не знаю. С отцом твоим мы пока не договорились. Зачем мне брать на шею такую обузу, да еще и показывать способ, позволяющий незаметно уйти из форта?

— Ой, да невелика тайна. Я вчера навел справки. В последнее время ты никуда отсюда не выезжал, не пропадал, все время был на виду, поэтому в столице одновременно со мной мог оказаться только одним способом. Ты умеешь открывать порталы, — без тени сомнений заявил Дол. — Алуи утверждает, что это наше врожденное умение, однако мне оно пока недоступно, поэтому я и прошу взять меня с собой.

Хм. Похоже, изоморф у Тары намного более образованный, чем мне казалось.

«Ули, ты поддерживаешь с ним связь? Он с тобой говорит? Ему можно верить?»

Улишш почти без колебаний ответил положительно на все три вопроса, а потом забросал меня таким количеством образов, что я не сразу во всем этом изобилии разобрался. Насчет того, что все они общаются эмпатически, я уже знал и небезосновательно подозревал, что солгать при таком способе обмена информацией довольно проблематично. Тем не менее когда-то улишши общались более чем охотно, а потом, обжегшись, стали осторожничать. Незнакомым улишшам полностью не открывались, научились прятать собственные эмоции и при желании выдавали информацию дозированно, не обманывая, но и не сообщая всей правды.

Алуи же, как утверждал Ули, не побоялся открыться ему почти полностью. И он действительно многого из прежней жизни не помнил. Большая часть его воспоминаний — это хаотично набросанные обрывки, часть которых он понимал, а часть — даже не знал, что они значат.

— Что твоему улишшу известно о порталах? — хмуро спросил я, попутно изучая новую информацию.

Дол самую чуточку приободрился.

— Почти ничего. Войну с Ковеном он не застал — его хозяин погиб одним из первых. Однако работу источников Алуи видел своими глазами. И магию, которая была доступна «барьерникам». Да и про дом Олерона Аввима именно он мне рассказал. Жаль, что я так и не успел до него добраться.

— Как звали бывшего хозяина твоего улишша?

— Он не помнит.

— А хоть что-то о нем он может тебе рассказать?

Дол невесело хмыкнул.

— Для улишша, потерявшего друга, почти брата, забвение — наилучший выход. Поэтому Алуи помнит только то, что хозяин у него когда-то был и оставил после себя самые теплые воспоминания. Они не доставляют ему боли. Он не чувствует горечи. И говорит, что это хорошо, потому что иначе он не смог бы принять меня целиком, не предав память о старом друге. Не смог бы начать все заново, понимаешь? Смерть хозяина он тоже не помнит. Тот человек просто отнес Алуи на изнанку, попросил не обижаться на него за это, и малыш тогда просто уснул. А когда его разбудили, он помнил так мало и оказался так слаб, что мы вместе с ним были как дети. Он рос и развивался вместе со мной, — так же невесело улыбнулся каратель. — Мы вместе учились. Искали выходы на изнанку. Пытались понять, что именно я делаю не так, если каждый раз возвращаюсь оттуда на последнем издыхании. А потом оказалось, что малыш вспомнил себя немного раньше, чем я повзрослел. Тогда-то у меня и появился еще один учитель, которого я берегу, уважаю и очень люблю.

Я помолчал, в который уже раз за последние дни подумав о Шэде. Однако собиратель, как ни странно, ни разу за это время не отозвался. Переполнившийся до отказа кристалл с чистыми душами я еще неделю назад перестал с собой носить. Но поскольку душ было много и ни одну я не хотел снова отдавать кому-то в пищу, то спросил у Пакости, сможет ли она создать нечто подобное.

Вопрос вогнал нурру в непродолжительный ступор. Она даже как-то нахохлилась вся, насупилась, словно ее пытались в чем-то обвинить. Потом вообще убежала, придерживая лапой свой драгоценный мешочек. Но настаивать я не стал — нет так нет, это было всего лишь предположение. И всерьез удивился, когда на следующее утро у меня на столе появился еще один… только абсолютно чистый… кристалл.

— Алуи почти ничего не знает о шкатулках и о тайниках лесса Аввима, — неожиданно добавил каратель, заставив меня оторваться от размышлений. — Он не застал того времени, когда война вошла в решающую фазу, поэтому все, что у него есть, это смутные ощущения. Зато он подсказал мне, как выглядят старые артефакты. Иногда он вспоминает какие-то чертежи, схемы… Но я не маг, в отличие от тебя. Мне они ни о чем не говорят. Но если твой улишш сможет их запомнить, возможно, тебе они когда-нибудь пригодятся.

«Не лжет. Нет опасности. Хочет поверить. Не враги», — молча просигнализировал Ули, когда Дол снова замолчал. Его улишш, проявив поразительную беспечность, снова впустил сородича достаточно глубоко в собственный разум, поэтому вскоре перед моим мысленным взором замелькали те самые схемы, которым Тара в отсутствии соответствующей матрица не смогла найти применение.

А потом Ули с облегчением сообщил, что ни Алуи, ни его хозяйка действительно не намерены нас никому выдавать. Тара страстно хотела учиться. Была готова многим пожертвовать, чтобы понять, кем и почему она стала, и какие способности обретет, если научится по-настоящему. А еще ее дико, просто до зуда в костяшках возбуждала идея найти пресловутые сокровища. Поэтому я подумал. Все взвесил. Еще раз посоветовался с улишшем. И скупо бросил радостно подпрыгнувшему Долу:

— Собирайся. Пойдем посмотрим на то дерево вместе.

Правда, как только я экипировался для пешей прогулки в человеческом облике и оглянулся в поисках того, все ли я взял, из глубины комнаты донесся слабый писк.

— Мя? — жалостливо посмотрела на меня оставшаяся не у дел Пакость.

Мол, хозяии-ин, возьми и меня. Чем я хуже вон того чучела с наглой ухмылкой?