Николай Метельский - Новый враг: Удерживая маску. Срывая маски. Маска зверя [сборник litres]

Ну, то есть оно не моё, но именно здесь, у дальнего относительно входа на кухню края стола, я обычно сижу. Лицом к плите, наблюдая, как Кагами шаманит с готовкой.

– Мужчины в этой семье слишком любят поспать, – отозвалась она. – Особенно если нет никаких срочных дел. Не волнуйся, к завтраку выйдут. Пусть только попробуют не выйти.

В этот момент я услышал приближающиеся шаги Мизуки, которая подала голос, ещё не дойдя до кухни.

– Мам, Шина опять взяла мой… – произнесла она и замерла в дверном проёме. – Шина! Шина, ржавое ведро тебе на голову, у меня глюки! Глюки, Шина… – звучал быстро удаляющийся голос.

– Пигалица, – вздохнула Кагами, покачав головой. И, вернувшись к готовке, тихо добавила: – И когда она уже вырастет?

– Надеюсь, никогда, – усмехнулся я.

– А замуж мне её как выдавать? – обернулась она ко мне и, поворачиваясь обратно, добавила: – Не у всех столь странные вкусы, как у тебя.

– Она весёлая и, насколько я знаю, ни разу вас не подводила в плане поведения.

– Это потому что я её в кулаке держу. А вот если ей волю дать… нет, не хочу краснеть.

Рыжая вернулась, когда Кагами ставила передо мной чашку с чаем.

– Синдзи! – завопила она, появившись в дверном проёме.

– Мизуки, – произнесла строго Кагами.

– Что?

– Следи за своим поведением и не влетай на кухню с воплями.

– Ну ма-ам, Синдзи же!

– И он наш гость, – ответила Кагами.

По-моему, она троллит Мизуки.

– Да он уже семнадцать лет тут гостит, – проныла та.

– И?.. – даже повернулась она к дочери. – Знаешь, за такое время даже мартышку можно научить правилам хорошего тона. Я удивлена, что ты…

– Мам! – прервала её Мизуки. – Как ты можешь! Синдзи, не злись на маму, на самом деле она говорила про меня.

М-да… Троллить Мизуки – та ещё затея. Впрочем, Кагами сама виновата – забыла, что Мизуки в этом доме всего семь лет живёт.

– Ох, и правда, – приложила Кагами ладонь ко рту. – Прости меня, Синдзи. А твоей дрессировкой, моя маленькая мартышка, – добавила она, глядя на Мизуки, – мы займёмся после школы. Марш за стол.

Хочу заметить, что Кояма Кагами никогда не бросает угроз на ветер и всегда их исполняет. «Перетроллить» мать – это, конечно, прикольно, но надо же и инстинкт самосохранения иметь. Впрочем, испуга или какой-то нервозности Мизуки не показала, сразу после слов Кагами ломанувшись ко мне. Правда, тут произошла заминка – бросаться на шею сидящему за столом парню оказалось неудобно, так что она затормозила, примерилась с одной стороны, примерилась с другой, после чего просто подошла сзади и заключила меня в объятья, прижав мой затылок к груди.

– Здравствуй, Синдзи, – сказала Шина, заходя на кухню. – Рада тебя видеть.

– И тебе привет, – произнёс я через силу. – Мизуки, ты мне сейчас все кости переломаешь.

– Мизуки… – покачала головой Шина. – Право слово…

– Шина превращается в маму, – прошептала мне на ухо Мизуки.

Хорошо хоть в объятьях душить перестала.

– Войну на два фронта ты не вытянешь, – прошептал я в ответ. – Придётся меняться.

– Я всё равно победю, – был её ответ.

– Сильно сомневаюсь, Мизуки, – произнесла Кагами, не оборачиваясь. – Садись уже за стол.

И как только услышала? У неё же сковорода под ухом шкворчит.

– Синдзи! – воскликнул Акено, появившись на кухне.

– Акено-сан, – поздоровался я, поднявшись на ноги и немного поклонившись. – Рад вас видеть. Кояма-сан, – отвесил я ещё один поклон появившемуся вслед за ним Кенте.

– Здравствуй, Синдзи. Рад, что ты нас не забываешь, – улыбнулся старик.

– Как же я рад тебя видеть, парень, – произнёс Акено, усаживаясь напротив меня. – Рассказывай, как там у тебя дела идут?

Кента, к слову, сел во главе стола.

– Сначала завтрак, потом дела, – предупредила Кагами, повернувшись к нам.

– Да я ж не про дела, – отмахнулся Акено. – Я в целом.

– И правда, Кагами-тян, – произнёс старик. – Пусть мальчик расскажет, как провёл эти три месяца.

– Как скажете, Кента-сан, – вздохнула Кагами и принялась расставлять на столе посуду.

Это типа Кента только что попросил у Кагами разрешения? Забавно.

– Если коротко, то мы выигрываем, – начал я.

– Да я не про то спрашивал, – прервал меня Акено. – Ты же в другой стране живёшь. О себе расскажи. О людях, с которыми общаешься. Какая там погода. Может, что забавное происходило.

Хм, я и забыл. Ну или Кента своим присутствием смуту в мысли внёс. Но для Акено и Кагами я прежде всего Синдзи, и лишь потом всё остальное.

– Погода там адская, – произнёс я. – Просто адская. По-другому и не скажешь. Вечная духота, которая из тебя душу вытягивает. Я серьёзно, порой именно так и кажется. Со временем привыкаешь, но… – покачал я головой. – С удовольствием свалю оттуда, когда всё закончится.

– Сурово, – протянул Акено. – Мне порой то же самое на Окинаве казалось, но там у вас, похоже, совсем грустно.

– А ещё какие-то дикие насекомые и влажность, – покивал я. – Зато там люди интересные. Вот вроде смотришь на такого – голодранец обыкновенный. Кажется, что за пару йен кого угодно предаст. На деле же… – задумался я. – Эта толпа голодранцев – большая, да, но всё же – практически выдавила из округа два малайских клана. Это я не про их способность воевать, а про готовность своей жизнью жертвовать. Ибо потери они несли колоссальные.

– Лучше расскажи, чем питался, – решила перевести разговор Кагами.

– Да как-то… – растерялся я. – Что давали, тем и питался.

– Ох, Великие супруги, – покачала она головой.

– Да ладно вам, Кагами-сан… – улыбнулся я и тут же попытался сменить тему. – О, я же из Малайзии чай привёз. Его местные кланы выращивали… пока мы не пришли.

– И где он? – заинтересовалась Кагами.

– Эм… – и правда, мог ведь и принести в подарок. – Да как-то руки до него не дошли. Я же сразу мешок привёз. Кинул… куда-то… Его ещё расфасовать надо.

– Синдзи, – потёрла лоб Кагами. – Ты… Ты когда-нибудь доведёшь меня. Чай – это тебе не… Боги, кому я это говорю?

– Точно-точно, – покивала важно Мизуки. – Не зря тебя мама чайным извращенцем называет.

– Осквернителем, – поправила её Шина.

– Ой, да невелика разница, – отмахнулась Мизуки.

Засранка, всё ведь прекрасно помнит. Ну же, взрослые, вот именно сейчас оценка её поведения будет крайне в тему.

– Ну, – начал Акено, – в каком-то смысле Мизуки тоже права. – Предательство… Удар прямо в спину. – Эй, не смотри на меня так. Это Мизуки сказала.

– Да! Мизуки сказала! – опять вылезла рыжая.

– А ну, цыц! Раскудахтались, – осадила всех Кагами, поставив на стол последнее блюдо, и села рядом с мужем.

– Что ж, – сложил вместе ладони Кента. – Итадакимас!

– Итадакимас! – повторили за ним все остальные.