Chwiryong - Создатель подземелий [ЛП]

Гусион не шутил. Его глаза были такими же серьёзными, как и тогда, когда он рассказывал историю Маммона.

— Я ведь говорил тебе, с момента исчезновения Каиван прошли целые десятилетия.

Ёнг-Хо тоже вспомнил те далекие времена. Ему на ум пришло слишком бледное лицо Каиван.

— Я не знаю, как течёт время в этом пространстве, но… мы не можем обмануть истинную природу времени. Независимо от того, как мы себя чувствуем на этой арене, время всё ещё идёт.

Голос Гусиона заметно просел к концу сказанной фразы. Дело было не только в сроке Каиван, в голосе Гусиона отражалась тысяча лет после смерти Маммона.

— Каиван с самого начала была подавлена. Она никак не могла смириться с реальностью, что ей пришлось остаться на арене. Каиван пришлось от многого отказаться.

Дом Маммона только-только начал восстанавливаться. Её верные подчинённые, а также больной младший брат, очень ждали её возвращения. Каиван не была особенной. Предыдущие поколения до неё, которые все в итоге были побеждены и заперты на арене, также многого лишились, но Ёнг-Хо мог понять чувства самой Каиван, и почему она была так сильно этим одержима. Предыдущие поколения владельцев Маммона были в лучшем положении. Семья Маммон всё еще жива и хорошо развита, и они были достойными преемниками. В отличие от Каиван. Неспособность покинуть арену не опустошила бы её. Было ясно, что Каиван больше беспокоилась о своём больном младшем брате, которому просто не выжить без неё, и который останется один в Доме Маммона.

— Кайван поддерживала себя чистой и сильной верой. Всё, что у неё оставалось — это только вера.

Ёнг-Хо все понял. Парень вспомнил те вопросы, которые она задавала ему в первый день их встречи. Тогда Каиван невольно спросила: "Брат... Ты выйдешь на арену? Даже если это всего лишь потомок".

Ёнг-Хо закрыл глаза. Гусион продолжал говорить:

— Посетителям арены нужно хотя бы раз бросить вызов. Но если ты с напарником, неважно, кто из вас примет вызов. Каиван возлагала на это свои большие надежды. Она говорила, что есть сильный подчинённый, который легко может пройти первый уровень. Как его звали, Энделион?

Это было несбыточное желание. Отец Офелии, Энделион, разочаровался в Кайенне и ушёл из семьи Маммон без него. Кайенн не смог справиться с внезапной атакой Бешеных Муравьев. Единственный пропуск на арену был потерян.

— Вот так прошло время. Десятилетия в истинном понимании этого слова. Но для Каиван это было как целые сотни лет.

Каиван, описанная в заметках Кайенна, была очень сильной женщиной. Но при этом Каиван, с которой Ёнг-Хо столкнулся на арене, была похожа на нежную, тонкую хрустальную вазу, что вот-вот сломается, стоит только немного ее подтолкнуть.

— А потом появился ты.

Ёнг-Хо открыл глаза. Гусион повернулся к нему лицом.

— У меня было какое-то внутреннее предчувствие. Ты — не тот, кого так хотела Каиван. Была даже вероятность, что ты оправдаешь её наихудшие опасения.

— И поэтому ты вмешался?

Гусион лишь горько усмехнулся.

— Я заведую ареной. Каиван — боец ​​арены, и одна из моих любимых потомков Маммона.

В конце концов, сейчас именно Гусион выступал праведником. Ёнг-Хо глубоко вздохнул. Он был таким же грубым и неуклюжим, как и всегда.

— Каиван больше не может поддерживать себя одной лишь верой, как было раньше, — Гусион продолжил свои рассуждения. — А всё потому, что ты явил правду. Ты знаешь, что случилось с Кайенном, и, возможно, тебе удастся его привести.

Рассудок Каиван был нестабилен, и, в конце концов, её предел был достигнут. Ёнг-Хо стиснул зубы. Теперь парень понял, почему вмешался Гусион. Было ли разумно сообщить Каиван о смерти её любимого брата и крахе семьи Маммон? Гусион решил, что время настало. Каиван пришлось посмотреть правде в глаза, даже если это в итоге сломило её. Ёнг-Хо сглотнул вязкую слюну. Каталина молчала и, казалось, даже не дышала.

— Младший брат Каиван, Кайенн, умер от болезни.

Ёнг-Хо подавленным голосом поделился с Гусионом всем тем, что сам знал, словно репетировал. Это была панорама трагедии. Гусион посетовал на то, что бывший владелец покончил жизнь самоубийством.

— Это ужасно... это ужасно...

Ёнг-Хо тоже так думал. Ведь ужасно даже представить, как бедная Каиван воспримет эту страшную, неожиданную для нее, новость.

— Но есть и положительный момент, — сказал Гусион приглушённым, но спокойным голосом. — Кайенн стал главой семьи Маммон, женился и даже завёл детей. Таким образом, Кайенн позволил Дому Маммона продолжить своё существование.

Обычная история, но такую посредственность порой необходимо достигнуть.

Гусион горько усмехнулся. Он несколько раз потёр губы, а затем опустил руки.

— Освободи Каиван. Пора ей избавиться от этой одержимости.

Ответа не потребовалось. Гусион отступил, и человек в маске зверя повёл Ёнг-Хо дальше. Парень настойчиво приказал Каталине не следовать за ним. Как и сказал Гусион, парень не чувствовал течения времени. Всего несколько сделанных шагов ощущались как целая вечность.

Человек в маске зверя провёл Ёнг-Хо в зал ожидания арены. Там Каиван сидела на стуле, съежившись и нервно дрожа. Её глаза, виднеющиеся за седыми волосами, были наполнены тревогой и страхом, но никак не надеждой.

Каиван подняла голову и увидела перед собой Ёнг-Хо. Она открыла рот, но так и не смогла говорить. Жажда Каиван узнать правду была так велика, что ей было трудно что-либо выдавить из себя.

Ёнг-Хо вспомнил то время, как впервые увидел Каиван. Некоторые из её воспоминаний остались внутри её маны. Маленькая безобидная девочка, которая всё кричала, что никогда не падёт. Ёнг-Хо снова с трудом сглотнул слюну. Не избегая взгляда Каиван, парень стал напротив неё. Он заговорил на удивление ровным, уверенным тоном:

— Каиван, твой младший брат Кайенн мёртв. Уже около десяти лет.

Не было ни криков, ни истерики. Ёнг-Хо крепко схватил Каиван за плечи. Он рассказал ей всю историю, которая заставила её почувствовать себя так, словно она превратится в пепел.

***

Слова "вымотан" было недостаточно, чтобы выразить его чувства. Гусион улыбнулся Ёнг-Хо, который покинул зал ожидания и вернулся на арену. Он похлопал парня по плечу, словно притворяясь дружелюбным.

— Ты сделал достаточно. Теперь это её проблемы. Я, как владелец арены, выражаю тебе огромную благодарность.

Ёнг-Хо вспомнил Гусиона, которого он видел в памяти Маммона. Этот инцидент стал доказательством того, что Гусион был искренним человеком.

Выслушав всю горькую историю, Каиван уснула, тихо плача на руках Ёнг-Хо. То, что произойдёт после пробуждения, было, как сказал Гусион, её личными проблемами.

Ёнг-Хо сел на ближайший стул. Затем парень спросил Гусиона, который присел рядом с ним: