Chwiryong - Создатель подземелий [ЛП]

Скатах ведь ранее предупреждала Ёнг-Хо, что за использование Божественной Энергии придётся заплатить соответствующую цену. Он справился, когда сражался с Бафометом. Сила его алчности оказалась настолько огромной, что даже магическое копьё красного лотоса признало её. Но сейчас ничего не вышло. Его мана оказалась неэффективной. Он не смог извлечь энергию жизни из своей Божественной Энергии.

Но Ёнг-Хо стиснул зубы и приложил все свои усилия, чтобы извлечь ману. Если бы его вытолкнуло хоть на миг, то Ёнг-Хо погиб бы на месте. А вместо того, чтобы пробить Дыхательное Оружие, был бы раздавлен вдребезги энергией смерти.

Сейчас нужно быть жадным, нужно извлечь ману жадности. Он должен накачать себя волей к жизни. Он сможет?

— Ты мне нравишься!

— Ты мне нравишься! — крикнула сзади Каталина.

И хотя Ёнг-Хо балансировал на грани жизни и смерти, он невольно моргнул. Каталина крепко обняла его. И не только потому, что видела его бой с Бафометом. Каталина подумала, что если не сделает этого сейчас, то уже не сделает никогда.

Зарывшись лицом в спину Ёнг-Хо, она повторила:

— Ты мне, правда, нравишься!

Чувства Каталины передавались через Бригаду. Что сильнее и чище любых слов отражало её нежность к нему.

Ёнг-Хо покраснел. Салями крикнул что-то по поводу признаний в разгаре боя, но Каталине было всё равно. Ёнг-Хо чувствовал её мысли и эмоции. Казалось, сердце сейчас разорвётся. Его просто захлестнула воля к жизни.

[Желание!]

Донёсся голос Аамона, и Ёнг-Хо выкрикнул ответ. Он желал, благодаря за простодушие. Желал и желал.

"Я выживу. Я обязательно выживу. Позволь мне победить, во что бы то ни стало!"

— О-о-о-о-о-о!

Взорвалась мана алчности.

Он извлёк из Божественной Энергии силу жизни Скатах, наконец связался с ней, чего не мог сделать раньше, потому что ему не хватало сил. Ёнг-Хо показалось, он услышал голос той, что должна находиться в Лабиринте Алчности.

Жизнь одолела смерть. Она не только нейтрализовала её, но и уничтожила. Несмотря на колоссальную ману Костяного Дракона, его Дыхание развеялось!

Салями расправил крылья пламени и набрал скорость. Каталина ещё крепче обхватила Ёнг-Хо за пояс. Аамон взревел.

Смертельный удар.

Энергия копья пронзила Дыхание Дракона. Ни на миг не задержавшись, Аамон пробил пасть Костяного Дракона. Воронка жизни из огромного копья разорвала смерть. И дотянулась до самого центра, где при жизни Костяного Дракона должно было находиться сердце — средоточие мощной маны.

Алчность закричала.

Алчность, зарождающаяся во всём теле Ёнг-Хо, разделилась надвое. Одна её часть окутала Каталину, а другая — центр маны. Показалось копьё чёрной маны. Водянисто-голубая энергия жизни взорвалась, открывая путь. Осталось лишь зелёное пламя чистой алчности. Алчность вела его.

Даже пронзая Костяного Дракона, словно стрела, Ёнг-Хо пробил Аамоном центр маны. Салями перешёл в решительное наступление, и в конечном итоге пролетел Костяного Дракона насквозь. Каталина, смущаясь, оглянулась и увидела, как Костяной Дракон рассыпается в воздухе.

Ёнг-Хо не колебался. Он проигнорировал здравый смысл мира демонов, утверждавший, что живые не должны поглощать эссенцию нежити, загрязнённую энергией смерти.

Алчность — один из Семи Смертных Грехов.

Зелёное пламя поглотило эссенцию Костяного Дракона и его силу.

***

Ёнг-Хо, не в силах ничего с собой поделать, оглянулся на столь впечатляющее зрелище.

Дыхание Дракона рассеялось в небе. Огромное копьё, окутанное зелёным пламенем, пронзило Костяного Дракона. Взрыв сотряс небо, напомнив своей громкостью и великолепием гром и молнию.

Салями, оставляя за собой огненный след, скользил между костей Костяного Дракона, постоянно рисуя в небе новую траекторию. Кости дракона посыпались вниз — сила смерти, поддерживавшая его существование, была разрушена силой жизни Скатах.

Наблюдавшие за сражением с драконом счастливо закричали от радости, хотя и были немного смущены. Зрелище того, как огромное тело, длиной в несколько десятков метров, рассыпалось на куски, потрясло всех.

В том числе и Эмбрио.

Держа Каиван за горло, Эмбрио невольно поднял голову. Он не сводил глаз с неба, хотя сдавив ещё немного, мог сломать ей шею.

Каиван слабо улыбнулась. Она была изранена. Пока Ёнг-Хо сражался в яростном воздушном бою с Костяным Драконом, на земле шёл другой напряжённый бой. Хотя Каиван говорила, что её специализация — это защита, ей сильно досталось от Эмбрио.

Эмбрио чем-то напоминал Ёнг-Хо, но, конечно же, не во всём. Эмбрио давил на Каиван всепоглощающей маной, напоминавшей ману Ёнг-Хо, но с точки зрения тонкости и изощрённости владения маной, был совсем другим. С ним буквально невозможно было что-то сделать. Он считывал не только все её атаки, но и каждое её движение. Эмбрио в зародыше замечал силу искажения и прекрасно справлялся с ней.

По губам Каиван текла кровь. Она пропустила всего два удара, но очень сильных. Правое плечо было разбито, Каиван не могла пошевелить рукой, а цвет её живота, куда пришёлся ещё один удар, ужасал. Силой искажения она ослабила его, но даже ослабленный удар повредил ей внутренние органы. Однако Каиван не полностью утратила боевой дух. У неё оставались левая рука и две ноги — она ещё в состоянии сражаться.

— Я — не такая, как ты... — еле выговорила Каиван.

Эмбрио по-прежнему крепко держал её за шею, следя за росчерками красных крыльев в небе. Услышав её слабый голос, Эмбрио обернулся. И хотя глаза Каиван были полузакрыты, она смотрела так же свирепо. Бой шёл недолго, однако Каиван уже оценила противника.

Мана Эмбрио напоминала ману самой Каиван.

— В наших жилах течёт кровь великого Дома Маммона, но не более того.

В жилах Эмбрио течёт кровь Маммона. Никто не знает, почему. Тысяча лет — немалый срок даже в мире демонов. Возможно, Эмбрио — дальний родственник Маммона, и сам может и не знать, что в нём — его кровь.

Глаза Эмбрио смотрели слишком холодно. Однако от Каиван не ускользнула затаённая в них тревога. Она не знала, чем закончится этот бой. Поэтому ей нужно было хоть немного увеличить шансы Ёнг-Хо на победу. Желая вывести Эмбрио из себя, она изобразила чудовищную улыбку, которую никогда не показывала Ёнг-Хо. Каиван старалась улыбнуться Эмбрио как можно свирепее. Так она улыбалась тем, кто оскорблял или презирал Дом Маммона. Эта улыбка на тонких, как у гадюки губах, была полна сарказма.

— На колени, выкажи своё уважение Королю Алчности, приветствуй его...

Говоря это, Каиван почти ничего не ждала. Только хотела оскорбить Эмбрио, чтобы тот утратил самообладание. Однако, вопреки ожиданиям, её слова с самого начала подействовали на него. Эмбрио замигал, больше не в силах скрыть возмущение. Но даже сейчас невольно посмотрел в небо.