Марина Беляева - Феи Гант-Дорвенского леса

— Это не ответ на мой вопрос, сестрица. Ты пришла на нашу поляну…

— Там уже были эти дети!

— Неважно. Ты пришла на нашу поляну, где были эти дети, ты воспользовалась нашей магией, которую мы вложили в это место, и ты помогла нашим врагам уйти подобру-поздорову. Сестрица, да за такое мы должны были тебя вместе с твоим женихом уничтожить на месте.

— Да откуда мне было знать, что это ваша полянка, братец Огонёк, — плакала Душица. Фея не чувствовала своей вины, но она безумно боялась, что Огонёк в гневе может повредить Крокусу — и вот этого она бы себе ни за что не простила. — Даже девочка-глазач не разглядела ваше колдовство, не то что я! Откуда же я могла…

— Дети, дети, дети. Ну что случилось опять?

Неожиданно запахло могильной сыростью и гниением, а пейзаж вокруг изменился: утреннее солнце исчезло за толстыми голыми деревьями, трава стала выше и жестче, а за спиной Крокуса возник человеческий труп, высосанный изнутри и замотанный в паутину. Он случайно прислонился к нему спиной и тут же отдернулся.

«Мой Крокус», — с нежностью подумала Душица. Она тоже ненавидела появляться в обители Паучьего Короля, но сейчас это был их единственный шанс на спасение: возможно, им удастся убедить Его Величество в своей невиновности…

— Я удивляюсь тебе, братец Огонёк, — голос Паучьего Короля звучал расслабленным и умиротворенным. Его Величество медленно и царственно спускался по гигантской паутине вниз, на землю, лениво шевеля гигантскими паучьими хелицерами совсем не в такт своей речи. — В последнее время ты часто ссоришься с другими феями. Раньше я за тобой такого не замечал. Неужто случилось что-то важное?

— Ваше Величество, — начал братец Огонёк, но тут же Крокус вырвался из ослабевших лап волосатого сприггана и упал на землю перед Паучьим Королём. Он выглядел таким маленьким, таким незначительным перед могущественным повелителем Гант-Дорвенского леса, что Душице стало страшно: а вдруг Его Величество не заметит Крокуса и случайно раздавит его?

— Ваше Величество, — начал Крокус. — Мы с моей невестой виноваты перед братьями-спригганами и хотели извиниться перед ними. Мы случайно зашли на их территорию и воспользовались их магией, чтобы проводить детей, которых Вы ищете, до дороги. Это исключительно моя вина, я не подумал, что это волшебное место может кому-нибудь принадлежать.

— Крокус, — ослабевшим голосом попыталась возразить Душица, но Паучий Король не дал ей этой возможности. Он внимательно посмотрел на крошечного пикси всеми восемью человеческими глазами и затем поднял правую переднюю лапу. Та начала изменять свой облик, становясь человеческой рукой в длинном чёрном рукаве, с бледными тонкими пальцами и несколькими локтевыми суставами. Его Величество размял кисть и задумчиво произнёс:

— Ты ведь Крокус, верно? Подданный короля Амомума… да, я тебя знаю. Каменюга, отпусти девушку, я хотел бы их обоих как следует рассмотреть.

«Получилось!» — обрадовалась Душица. Братец Каменюга нехотя откинулся назад, и спрайт тотчас же взлетела в воздух, наслаждаясь полученной свободой. Какое счастье, что Его Величество в хорошем настроении и готов принять извинения милого Крокуса!

Она подлетела к своему возлюбленному, и они вместе взобрались на опущенную ладонь Паучьего Короля. Он поднял их наверх, поближе к своему лицу; Душица не сомневалась, что Крокус видит Паучьего Короля иначе, чем она, но в этом и заключается вся суть его магии. Паучий Король никогда не выглядит одинаково, ни для кого.

Ах, если бы у неё были такие силы.

— Вы красивая пара, — от комплимента Короля Душица покрылась счастливым розовым румянцем. — Что ж, я могу понять, почему вы были рады смерти принца Имбиря. Говорите, вы случайно воспользовались той полянкой?

— Да, — хором ответили Крокус и Душица. Паучий Король внимательно, не мигая, разглядывал влюблённых, словно пытался хорошенько запомнить, как они выглядят.

— Вы не врёте, — наконец произнёс он. — Это хорошо, что вы не врёте. Честные умирают счастливыми.

И с этими словами Паучий Король резко сжал кулак. Душица и Крокус не успели ни закричать, ни испугаться: Крокус лишь крепко обхватил Душицу за плечи, пытаясь прикрыть её, и в то же мгновение пальцы Паучьего Короля сдавили крошечных влюблённых фей, превратив их в единую липкую массу, напоминающую глину.

Спригганы застыли в растерянности и страхе перед повелителем. На лице Паучьего Короля появилось усталое и недовольное выражение сильно скучающего человека.

— Как же мне надоела эта история, — наконец заговорил он, брезгливо вытирая руку об паучий живот. — От этих влюблённых слишком много проблем, не правда ли, братец Огонёк? Ты не бойся, тебе я не сделаю ничего плохого. Я просто хотел бы с тобой кое о чём поговорить, если ты, конечно, не против.

Маленькие разнообразные феечки, зеленушки, спрайты и другие возникающие из ниоткуда духи торжественно поднесли Паучьему Королю человеческую перчатку с руки одного из съеденных им людей, и он великодушно принял её. При всей ненависти к людям Паучий Король питал слабость к их вещам и внешности. К сожалению, это проклятие всех фей: они слишком зависимы от людей — от их фантазий, от их поступков, доброты… младенцев. Да, многие из детей Паучьего Короля не могут продолжить свой род самостоятельно и вынуждены воровать человеческих детей в обмен на полено или собственных стариков.

Однако Паучий Король полностью одобрял эти действия: он считал, что людей нужно поддерживать как волшебный скот — в определённом количестве, не уничтожая полностью, но при этом забирая еду, которую они создают, детей, которых рожают, а также питаясь их плотью.

Разве они годятся на что-нибудь ещё?

— Огонёк, ты уверен? Не хочу мешаться с советами, но я бы на твоём месте этого не делал.

Конечно, не делал бы. Ручеёк, Каменюга и остальные недостаточно стары для неразумных решений. Они полагают, что можно успокоиться, забыть о нанесённой обиде — или, если не забыть, так проглотить её, заняться чем-нибудь ещё, найти нового ребёнка… Они даже в чём-то правы: на погоню и месть уходит слишком много сил, которые можно было бы потратить на новое похищение.

Однако Огонёк — не Каменюга, не Ручеёк, не Башка или кто-то другой. Он не может вот просто так взять и отказаться от того, что уже начал делать.

После того случая с неудачным похищением внутри Огонька что-то сломалось: он больше не мог быть таким спокойным и решительным главарём, каким был до того. Конечно, Огонёк старался не допускать откровенных глупостей — кроме той, когда он повёлся на обман этого грязного пикси. Но, к счастью, никто из его племени не пострадал — как бы он ни сочувствовал сестрице Солнышко и её детям. Самое главное для него — не давать умереть своим собратьям, и эту задачу Огонёк выполнял с редкой для фей аккуратностью.