Марина Беляева - Феи Гант-Дорвенского леса

Огонёк прислушался к лесному шуму: человеческий ребенок, когда бежит, топает так, что содрогаются леса и горы, опускаясь всей своей тяжелой тушей на ногу. А это что за звук? Как будто бы ветер легонечко гладит деревья по лиственным макушкам. Никакого сходства с бегом человека!

— Эй, она убежит, — сказал Каменюга, и остальные согласно закивали.

Огонёк не слушал его: он напряг весь свой чуткий слух и пытался понять, как давно они с ней разминулись. Он слышал пение птиц, тихое хихиканье фир-дарригов (вот уж без кого не обошлось!), шуршание палых листьев, легкий танец ветра между деревьями, плач Гилли Ду… Вот, оно!

— Мы бежали всё это время совсем не в ту сторону, — зло процедил он сквозь зубы. Затем вспыхнул, подобно костру; в такие моменты он становился страшным даже для таких чудовищ, как келпи, оборотней и даже для настоящих драконов. — Проклятый Рифмач, ты всё это время сводил нас с верной дороги!

Смех фир-дарригов становился громче вместе с рыданиями Гилли Ду где-то вдалеке; эти твари оказались повсюду — на ветках деревьев, под прелыми листьями и за стволами деревьев. Вместо Рифмача перед спригганами появился Запевала, самый молодой из своего народа: как и положено трусливой крысе фир-дарригу, он появился вдалеке на пригорке, чтобы его нельзя было достать.

— Ваш народ ещё глупее, чем стая диких собак, — насмешливо произнес он, и спригганы недовольно зароптали. — Могущественные колдуны Гант-Дорвенского леса, ха! Повелись на такую простую уловку!

Огонёк в бешенстве заскрежетал зубами. Стой Запевала хоть немного поближе, и он бы разодрал этого мальца в клочья, так, что от него остались бы только ошметки на ветвях деревьев. Он ещё смеет насмехаться над ними!

— Трусливые твари, — прошипел он. — Посмотрим, что вы скажете Королю, когда он вас призовет к себе!

Запевала переменился в лице. Фир-дарриги редко когда позволяли себе злость или ярость: даже со злейшими своими врагами (например, спригганами) они вели себя весело и беззаботно. Этот был ещё слишком молод и позволил чувствам захватить себя. Он подскочил поближе и со злобой произнес:

— Нечего завидовать нам, старик! Пора бы спригганам признать, что вы не лучшие колдуны среди фей. И никто, слышите, никто не смеет прерывать игру фир-дарригов безнаказанно!

На это Огонёк усмехнулся и перекинулся взглядом с Ручейком, Каменюгой и другими братьями-спригганами. Они-то знали, что со спины к хвастающемуся Запевале неслышно подкрадывался невидимый Шёпоток — такой же хороший мастер в отводе глаз, как и фир-дарриги.

В лесу стало невыносимо тихо. Лишь вдалеке раздавался стон Гилли Ду, страдавшего от боли вместе с порубленной топором березой.

Как и предполагал Огонёк, от Запевалы действительно остались только кровавые ошметки.

Они бежали до тех пор, пока ноги не начали отказывать, а воздуха в груди не хватало даже на вздох. Тилли упорно продолжала двигаться вперед, хотя ей приходилось напрягаться изо всех сил. Кейтилин почти не отставала от подруги, однако её ноги устали значительно раньше.

— Он не бежит за нами, — наконец произнесла она, едва шевеля языком. — Надо остановиться.

— Нет, — ответила Тилли и тотчас же споткнулась об корень. Кейтилин дёрнулась, чтобы поймать подругу, однако Тилли сама схватилась за ветви ели и таким образом удержала себя.

— Тилли, — Кейтилин положила руку на плечо подруги. — За нами никто не гонится. Остановись, пожалуйста.

— Тебе так кажется, — сквозь зубы бросила Тилли. Всё тело её было охвачено крупной дрожью, она всхлипывала и в панике искала дальнейший путь для побега. Но каким-то образом ей удавалось удержаться от слез — вероятно, потому, что она привыкла к постоянному страху и ощущению погони.

— Тилли, — Кейтилин аккуратно обняла девочку, не касаясь её кожи. — Тилли, успокойся. За нами правда никто не бежит, я тебе обещаю. Посмотри, пожалуйста, вокруг — видишь ли ты хоть кого-нибудь, кто может причинить нам вред? Просто посмотри и скажи, ладно?

Следуя совету подруги, Тилли окинула лес вокруг них уставшим бессмысленным взглядом. Она видела фей: маленьких и покрупнее, с интересом разглядывавших беглянок и говорящих друг с другом на своём фейском писклявом языке. Но ни спригганов, ни фир-дарригов, ни Гилли Ду она, как ни старалась, так и не смогла увидеть.

«Неужели они и в самом деле нас упустили? — подумала она. — Или просто прекратили преследование? Но почему? Ведь старый спригган увидел, как я бежала. Может, его остановили фир-дарриги? Ох, не оказалось бы это ловушкой».

— Я никого не вижу, — нехотя ответила Тилли. — Ну, кроме маленьких духов леса.

— Ну вот видишь!

Кейтилин упала на землю, не заботясь о чистоте своего платья. Тилли немного помедлила, но всё же последовала её примеру — и только после приземления на листья она поняла, как же сильно она устала. Ноги отчаянно болели и отказывались шевелиться, на руках были длинные царапины и пара порезов после встречи с Гилли Ду, а ладони… Какие же грязные у неё ладони!

«И почему это меня беспокоит? — внезапно подумала Тилли. — Проклятие, эта неженка вконец превратит меня в чистюлю!».

И, повинуясь минутному раздражению, скрестила руки на груди, не вытирая их от грязи. Ну, чтобы Кейтилин видела.

Однако Кейтилин вообще не смотрела на руки Тилли.

— Ты кого-то видела из них? — спросила она, тяжело дыша. — В смысле, на тебя кто-нибудь напал?

— Да, — помедлив, ответила Тилли. Зачем врать, всё равно правда вскроется. — На меня напали фир-дарриги.

— О, я знаю их, — Кейтилин спиной облокотилась на ствол ели, и её волосы тотчас же приклеились к коре. — Это самые страшные шутники из фей, да?

— Правильно, — кивнула Тилли. — Они хотели меня убить, но я начала с ними играть.

— Какая ты молодец! — Кейтилин слабо улыбнулась. — Так ты и спаслась, да?

— Нет, — ответила смущенная Тилли: ей было приятно, что её похвалили, но всё-таки ей всё равно казалось это очень странным. — На меня напали спригганы, и они подрались с фир-дарригами за то, кто будет меня убивать. Это меня спасло. А потом Гилли Ду…

— Ох, не говори, — Кейтилин сжала кулачки. — Спригганы — это ведь такие гоблины, да? Почему они хотят тебя убить?

— Не гоблины, феи, — покачала головой Тилли. — А почему они хотят меня убить…

Вопрос Кейтилин поставил девочку в тупик. Она уже забыла о том, что наплела тогда, когда её спросили о цели побега; кажется, что-то про проклятие… Она никак не могла вспомнить. И теперь Кейтилин смотрела на неё, почти не моргая, а Тилли рискует запутаться в ещё большей лжи, потому что ничего не помнит, что говорила тогда.

— Это с проклятьем связано, — небрежно бросила она, отвода взгляд; ох, хоть бы не выдать свой страх, хоть бы не выдать! — Ну, помнишь, я говорила?