Марина Беляева - Феи Гант-Дорвенского леса

— Я — король пикси, девочка, — решительно произнёс он. — И я не верю тебе.

Даже пикси замолчали, когда их король произнёс эти слова. Маленькие феи смотрели на Амомума с бесспорным уважением: очевидно, они были согласны с ним. Сам Амомум внимательно и сердито смотрел на Тилли, как будто бы ждал, что она раскается в своей лжи и упадёт перед ним на колени. Возможно, девочка и рада была бы так поступить, если бы хоть немного была уверена в том, что это поможет; но Тилли знала такие истории, когда мольбы лишь сердили пикси, а вовсе не помогали завоевать их расположение.

Но как тогда быть и что делать? Как назло, Тилли совершенно ничего не приходило в голову.

— Я правду сказала, — дрожащим голосом произнесла девочка. — Мы не хотим причинить вам вреда, и уйдем тотчас же, как только вы отдадите нам своего пленника.

Тилли окинула взглядом безмолвную и мрачную толпу пикси, и вздрогнула, увидев мрачно улыбающееся лицо Крокуса. По всей видимости, эта зараза не сомневалась в том, что король пикси не послушает девочек и в лучшем случае прогонит их вон. Хотя, на самом деле, это был бы удачный исход для них с Кейтилин: конечно, мама рассказывала Тилли про жестокие расправы фей над предателями, и девочке было даже немного жалко того, кому была уготована такая страшная участь… Но, в конце концов, он сам виноват, что бы он ни сделал. Не хватало ещё, чтобы они с Кейтилин из-за него пострадали.

— Я всё ещё не верю тебе, — отчётливо проговорил Амомум, и все пикси согласно закивали. — Твоя подруга разогнала и чуть не растоптала моих воинов, а всё это время с нами беседуешь ты! Вряд ли глазач может не понимать той опасности, которой он подвергает себя, когда вмешивается в жизнь фей. В нашу жизнь!

Пикси одобрительно зашумели, а Тилли нервно сглотнула. Проклятого хомяка совершенно не убедили её слова и жалобные интонации; такое чувство, будто бы он вообще их не слышал! И теперь он хочет, чтобы с ним заговорила Кейтилин…

Тилли посмотрела в сторону подруги и встретилась с её испуганным взглядом.

Нет. Это невозможно. Кейтилин просто не сможет разговаривать с феями, о которых даже ничего и не знает.

— Ну сами знаете, нужда может заставить совершать самые дурацкие поступки, — произнесла Тилли. — Мы искали проводника, который вывел бы нас на дорогу, только и всего.

— Глупая девчонка! — рассерженно топнул ногой Амомум. — Этот паршивец украл невесту у своего соплеменника! Он проник на поляну спрайтов и сорвал кокон, в котором она жила! Теперь бедняжка не может выйти замуж за того, кого она любит, а народ пикси навеки опозорен перед добрым народом спрайтов. Довольно! Никакая нужда не может заставить обращаться за помощью к предателю. И уж ты, глазач, должна об этом знать!

Тилли хотелось провалиться сквозь землю; она понятия не имела, что надо делать — ну, помимо того, чтобы не расплакаться прямо на глазах у яростной толпы фей… Она замолчала, не зная, что говорить, и пикси, вероятно, посчитали это своей победой: со всех сторон на Тилли полетели комья грязи и маленькие камушки. Один из малышей осмелел настолько, что быстро подбежал к носку стоптанного башмака Тилли, плюнул на него и тут же убежал, не дожидаясь мести от великанши. Хотя он мог бы и не бояться: Тилли чувствовала себя настолько униженной, что всё равно ничего бы не смогла сделать, кроме того, что закрыть глаза и с позором убежать подальше подальше. И она бы, верно, так и поступила, если бы внимательно прислушивающаяся к разговору Кейтилин не выступила вперёд и не заговорила громко:

— Пожалуйста, послушайте меня!

Тилли была уверена, что это не сработает, но — о, чудо: пикси затихли и, хоть и с недоверием, но всё же обратили внимание на молчавшую до того девочку. Амомум, впрочем, недовольно скрестил руки на груди и сердито посмотрел на девочку. Однако он не прерывал Кейтилин, и это немного обрадовало Тилли: кто бы мог подумать, что так внимательно будут слушать девчонку, едва не растоптавшую их армию!

Или, может, всё дело просто в золотых волосах? Тилли на мгновение задумалась об этом, но её мысли перебил смелый голос Кейтилин.

— Я не вмешивалась в ваш разговор, добрые пикси, — заговорила она, краснея и хлопая глазами, — потому что, честно говоря, я не знала, что я могла бы вам сказать….

— Так и не говорила бы ничего! — задорно крикнул кто-то из пикси, и остальные поддержали его дружным смехом. Тилли непременно бы замолчала после такого, однако Кейтилин даже и не думала останавливать свою речь.

— Моя подруга лучше разбирается в ваших обрядах и обычаях, чем я. Хотя на самом деле виновата я, и только мне держать перед вами слово! — На мгновение Кейтилин смолкла, словно раздумывая над тем, что она говорит, а затем продолжила, как ни в чем не бывало. — Честное слово, если бы я только знала об этой ужасной истории, я бы ни за что не стала вмешиваться в вашу жизнь! Однако случилось то, что случилось, и я очень хочу искупить свою вину перед вами. Но я правда очень прошу вас, добрые пикси, и вас, король Амомум — отпустите с нами вашего пленника! Он и так будет достаточно наказан, если поведет нас в город. Я могу вам отдать свои пирожные, если захотите, только пожалуйста — отпустите нас, и его тоже!

То ли Кейтилин притворялась, то ли в самом деле испытывала вину перед народом пикси, но её слова подействовали на фей. Они с осторожным любопытством наблюдали за говорящей девочкой, и на их лицах-мордочках отчетливо читалась симпатия к Кейтилин. Все уже и забыли про рассердившую их Тилли и внимательно слушали трогательную просьбу Кейтилин. Только Амомум оставался всё таким же насупленным, но этому Тилли как раз и не удивилась — он же король, а короли и должны быть сердитыми. Кто знает, о чем он сейчас думает…

«Наверняка всё из-за золотых волос, — неожиданно уколола её сердитая мысль. — Феи любят златовласок и дурочек. Будь она такая, как я, её бы и слушать никто не стал».

«Ну и что? — возразила Тилли. — Подумаешь, златовласка. Нашла на что обижаться! Надо спасибо сказать, что это вообще спасает. А то кто знает, что сейчас с нами случилось бы…».

Эти размышления немного успокоили Тилли. Несмотря на то, что ей по-прежнему очень хотелось плакать, ей всё-таки удалось на время убедить себя в правильности происходящего. Да и не об этом надо думать сейчас, в такой-то момент…

— Пирожные, говоришь… — Амомум посмотрел на своих воинов: оказывается, всё это время пикси также тащили и корзинку девочек, а Тилли этого и не заметила. Вот она, стоит неподалеку, окруженная солдатами в потешных доспехах из желудей и каштанов. — Что ж, щедрый подарок, но совершенно недостаточный, если ты, конечно, хочешь извиниться перед нами.