Андрей Имранов - Каменное эхо

Темного я догнал довольно быстро – он не торопился, шел медленным шагом, что-то прикидывая себе в уме и по обыкновению разговаривая с самим собой на своем булькающем тамырском. Лежащие кучи камней вызывали у него явное недовольство, и я удивился: будь я хотя вполовину такой крутой маг, давно бы уже вычистил всю дорогу парой заклинаний. Но спросить его об этом я поостерегся: Урсай явно был не в духе.

И тут мы вышли из скал – после очередного поворота нашему взору предстал светлый проем, раскалывающий пополам уже надоевший скальный массив, и в нем виднелись в избытке зеленая трава, синее небо и детали какого-то строения.

Мы вышли наружу и замерли в восхищении. Точнее, в восхищении замер только я, насчет Урсая не поручусь, но и у него, сдается мне, открывшийся пейзаж пробудил какие-то теплые чувства.

– Приятно сознавать, что некоторые вещи остаются неизменными, – пробурчал он, но я понял, что настроение черного мага значительно улучшилось. Он даже расщедрился на добрую шутку: – Смотри, как тебе повезло: проведешь всю оставшуюся жизнь и умрешь в таком красивом месте.

Говорю же: добрейшей души человек. Я криво улыбнулся и пробормотал:

– Ага, красиво.

– Пошли, покажу тебе свой старый домик. – И маг направился к высящемуся неподалеку миниатюрному замку, а я немного задержался, чтобы осмотреться. Место и в самом деле было красивейшим – стены скал здесь расступались, открывая вид на широкий луг, заросший травой прямо-таки неестественно ярко-зеленого цвета. Громадные бабочки темных расцветок – фиолетовые, темно-зеленые, даже черные – порхали с цветка на цветок и кружились в воздухе странными и чарующими хороводами; глядя на них, я подумал, что они слышат какую-то неземную музыку, и мне даже начало казаться, что я слышу ее тоже. В воздухе разливался неописуемый аромат, подобного мне не приходилось обонять и в знаменитых розовых садах Мидевии, которые мне случилось посетить во время своей дороги в Джубан. И посреди луга высился, вполне гармонично в него вписываясь, дворец из серо-красного камня, крытый черной черепицей и обильно увитый какими-то вьющимися растениями. Впрочем, «дворец» было не совсем то слово. Для дворца это здание было все же простовато, но замком его назвать тоже язык не поворачивался. Такие замки лепят из глины ремесленники в квартале Добрых Людей в Джубане, чтобы продавать их богатым родителям для своих чад да заезжим купцам на память. И уж никак это не походило на замок могущественного черного мага. Скорее наоборот – можно было легко представить живущего в этом уютном строении добродушного рассеянного старикана с окладистой белой бородой; разумеется, Светлого, доброго и миролюбивого. Но чтобы «своим домиком» этот замок называл самый темный из существующих ныне магов? Неладно что-то в этом мире. Может, он его отобрал у какого-нибудь Белого? Угу, приковав бывшего хозяина в подземелье к стене камеры во-от такими цепями. Я хмыкнул и бросился догонять Урсая, сразу по пояс окунувшись в зеленое море горного луга. Опьяняющий аромат цветов и трав стал еще сильнее. Однако там, у скал, он был хоть и слабее, но определенно приятнее: тут он был слишком навязчив. Все хорошо в меру.

При близком рассмотрении замок оказался не столь симпатичным, как издалека, – каменная кладка стен из плохо обработанного гранита местами потрескалась, местами осыпалась. Оконные проемы зияли пустыми глазницами; унылым запустением веяло через покосившиеся и висящие на единственной уцелевшей петле ворота. Но пришедшего в благодушное настроение Урсая эти мелочи не смущали. Веселым голосом сказав что-то непонятное, он подошел к воротам и пнул створку. Ворота немедленно с жутким грохотом рухнули внутрь, открыв взгляду внутренний двор замка.

– Хо-хо, – сказал Урсай, – так я и думал.

Видя, что он находится в хорошем настроении, я осмелился задать вопрос:

– Учитель… а кто здесь жил?

Урсай коротко глянул на меня, и я сразу пожалел о своей смелости.

– Никто, – сказал он тоном, подразумевающим, что я обязан был сам об этом догадаться, – я сам его построил. Или ты полагал, что я способен только разрушать?

Я замер, но Урсай не стал развивать мысль и прошагал Под арку, с которой еще сыпалась каменная пыль. Облегченно вздохнув, я поспешил следом. Со словами: «Жди здесь» – Урсай распахнул какую-то дверь и скрылся внутри замка. Дверь постояла приоткрытой, словно раздумывая, потом последовала примеру ворот и тоже рухнула плашмя, подняв клубы пыли. Я усмехнулся. Запустил, однако, Темный свой домик, запустил. Небось все цветки в горшках позавяли… интересно, у него не было домашних животных, которых надо регулярно кормить? Я огляделся. Все как положено: дворик, выложенный брусчаткой, колодец, небольшой загончик, пузатые бочки, сложенные в несколько рядов – вконец рассохшиеся. Но чего-то не хватало… Я огляделся еще раз и вдруг понял – конюшни. Да что конюшни, даже коновязи и той не было. И это наводило на некоторые выводы: неужели добраться сюда можно только так, как добирались мы?

Тут у меня за спиной послышались шорохи и скрипы. Вздрогнув, я отскочил и обернулся, но за спиной оказалась всего лишь очередная дверь. Видимо, Урсай прошел к ней внутри здания и теперь пытался выйти через нее. Правда с моей стороны на дверь были навалены какие-то железные прутья непонятного назначения, и она, в ответ на все усилия хозяина, только легонько дергалась. Я прикинул траекторию, по которой сейчас начнут разлетаться все эти железки, и поспешил в укрытие. Но железки не полетели. Дверь перестала дергаться, и из-за нее донесся раздраженный возглас:

– Чего стоишь, болван? Убери, что там мешает!

Я пожал плечами и бросился исполнять повеление. Чего это он? Боится попортить интерьер своего дворика? Так его уже сильнее не испортишь, по-моему. Пачкаясь в ржавчине и гремя прутьями, я расчистил выход. Дверь немедленно распахнулась, чуть не сметя меня с порога, и Урсай выскочил наружу. При виде своего учителя я с трудом сдержал улыбку: весь засыпан пылью, паутиной и всяческим мусором, из волос торчат щепки, но глаза горят, а борода воинственно топорщится – ни дать ни взять рассерженный дварг, на кладовую которого напала саранча. Урсай обжег меня грозным взглядом, рявкнул:

– Не стой столбом, бестолочь! – и добавил поспокойнее: – Пойдем, покажу, где жить будешь, – развернулся и скрылся обратно в темноте.

Я осторожно последовал за ним, надеясь, что обо все, обо что можно споткнуться, мой любимый учитель уже споткнулся и убрал препятствия с дороги. Надежда оказалась тщетной, и, только сковырнув из стены себе на ногу здоровенный булыжник, я вспомнил, что этот гад отлично видит в темноте. Шипя, хромая и спотыкаясь, я поднимался по винтовой лестнице, от всей души надеясь, что какая-нибудь ступенька не выдержит веса идущего впереди Урсая. Я даже был согласен с тем, что, полетев вниз, он по дороге неминуемо сшибет и меня.