Д Штольц - Удав и гадюка

Весь вечер Сапфо просидела рядом с кашляющим Иллой. Перед Советником стояла чаша с цитрусами, смягчая своим сладким запахом горесть лекарств. Илла Ралмантон любил аромат апельсинов — это Юлиан уже понял за те полгода, когда драл сорняки между цитрусовыми деревьями. Пока Сапфо гладила старика по волосам, лекарь обмывал гнойные раны и черные язвы густопахнущими теплыми отварами и накладывал сверху мази с повязками. «Белая Роза» растоптала все здоровье и былую красоту этого некогда сильного крепкого мужчины.

Юлиан за свою жизнь уже успел повидать убогих и увечных, и потому вид полуразложившегося тела, поддерживаемого в состоянии жизни лишь благодаря магии и целительству, его не тронул. Однако, раб все-таки невольно поразился воле старика. Упорство Иллы и его желание жить, ходить и быть свободным, как показалось Юлиану, и стало главным лекарством Советника. Любой другой бы уже зачах в постели, сгнил, не желая влачить жалкое существование, но Илла Ралмантон поднялся и пошел дальше, пусть и хромая.

— Ах, мой любимый господин, вы разрешите мне сегодня побыть с Вами ночью? — прошептала сладострастно и чуть хрипло на ухо старику Сапфо.

— Нет, — коротко ответил Илла и все же прикрыл глаза от удовольствия, когда Сапфо поцеловала его в шею.

Чуть позже куртизанка накинула на плечи теплый плащ и растворилась за порогом в окружении охраны, что неотступно следовала за ней и следила за каждым шагом. Илла остался в гостиной, слушая музыканта с флейтой. Как обычно, молчаливая прислуга проверила гостя на наличие яда или оружия и уселась в соседних комнатах. Рядом с Советником, чуть позади, стояли два его личных головореза, время от времени подрагивая очертаниями тела.

Ну а Юлиан, пользуясь случаем, рассматривал Тамара и Латхуса. Ни одной эмоции, ни одного следа промелькнувшей мысли не было на их лицах — немые, преданные и словно неживые.

Этих подопечных культа Раума, бога убийств и хитрости, с детства растили лишь с одной задачей — служить. С пеленок над младенцами стояли шептуны. На протяжении всего сна они безостановочно произносили заклинание исчезновения. Дети росли с этими словами Хор’Афа в голове — слова звучали во время жестоких тренировок, обеда, сна и близости. И благодаря этой дрессировке, в буквальном смысле, они могли без произнесения заклинания вслух осуществлять его мысленно и молниеносно. Услуги такой могущественной гильдии, как культ Раума, стоили очень дорого, а уж само приобретение такого охранника, что будет вернее пса служить хозяину, обходилось в немыслимые суммы.

Именно такие наемники были подосланы тридцать один год назад в Брасо-Дэнто.

Когда луна пряталась за черными облаками, в сопровождении небольшой свиты к особняку подошел посол в золотой маске сприггана. Дигоро и Габелий, мужчины в уже преклонном возрасте, радостно вскочили со стульев. Раньше пришел — раньше уйдет! И тогда старики, наконец-то, смогут нормально выспаться. Юлиан под руководством веномансера осмотрел Дзабанайю Мо’Радшу, и только после этого Илла и посол исчезли в малой гостиной на втором этаже. Перед этим Илла, к счастью слуг, отпустил веномансеров и мага в спальню.

Раздевшись, Юлиан упал на шерстяной матрац, что встретил его объятиями. Раб, складывая в стопку свой костюм, прислушался к гостиной. Однако, к своему изумлению, он не услышал ни звука из комнаты, в которой ранее разговаривал с Иллой. В это время Габелий сидел на кровати, жевал сырную лепешку и почесывал бороду, выискивая спрятавшиеся в седых космах крошки. Ну а Дигоро мрачно зыркал из-под наехавших на переносицу бровей на Юлиана. Почти сразу же в спальню после стука зашел слуга, который подготовил второй комплект одежды нормальной длины.

— А… кхм… гостиная зачарованная что ли? — тихонько спросил у чавкающего Габелия раб, прикладывая к ноге шаровары, чтобы удостовериться в том, что эти будут не до икр.

— Ага, — кивнул маг в годах и в теле. — Она всегда под щитом из-за артефактов с Байвы, и хозяин проводит там самые важные разговоры.

— В последнее время этих важных разговоров стало много, — заметил Дигоро, отвлекшись от лицезрения своего молодого соперника.

— Ну так… Все хотят заручиться поддержкой нашего хозяина.

— Да не в этом дело, — поморщился Дигоро и, надев рубаху на тощее старое тело, укрылся одеялом. — Там во дворце уже все давно решили, но зреет что-то великое.

— Ну война, да. Поди-ка, кончается Эра Процветания и грядет война.

Весьма простодушный Габелий последовал примеру своего напарника и натянул теплое одеяло до широкого подбородка.

— Не в войне дело. Ладно, все равно скоро узнаем, — Дигоро сначала развернулся лицом к стене, а затем вспомнил что-то и привстал, обратился к Юлиану. — И не перечь мне больше.

— Я вам не перечил.

— А кто мне сказки про леоблийю рассказывал? — веномансер нахмурился. — Я служу хозяину больше тридцати лет, а ты смеешь отвергать мой опыт в первый же день!

— Я не отвергал, я привел факты. Леоблийя имеет запах. Слабый, но имеет.

— Под твоими словами нет ни одного доказательства.

— Был бы яд, я бы вам доказал.

— Но его здесь не может быть, и ты это понимаешь. Твои слова — пусты, а ты, как я понял, любитель разводить антимонию. Думай, перед тем как сказать что-либо.

— Дигоро, Дигоро, успокойся, — маг с полосами на лице, обозначающими, что он относится и к боевым, и к целителям одновременно, тоже сел в кровати, потянулся к кружке с запахом отваров. — Ты бы вон лучше поинтересовался о своем новом ученике, откуда он. Я так, понимаю, ты, Юлиан, из земель Олеандра?

— Да, из Ноэля, — отозвался в согласии мужчина и тоже приподнялся на своей половой постели, спрятав обрубок руки под спальную рубаху.

— Я слышал, что в вашем Ноэле стали появляться маги. Это правда?

— Да, но очень условные маги… Кхм, они вроде бы обитают около Голубого когтя, это маяк, но способны лишь разогнать тучи и залечить небольшую рану. Насколько я знаю, никаких могущественных чародеев у нас не водится.

— Ну, отчего же. Ты же вырос в особняке Харинфа? А Харинф — это сердце эпохи Расцвета, величайший маг из всех ранее рожденных. Наш Архимаг, которому ты… — Габелий покачал неодобрительно головой. — Которому ты повредил челюсть — он один из известнейших учеников Харинфа, Повелителя Бурь.

— Я родился уже после смерти Харинфа, так что не имел чести быть с ним знакомым и был в его доме лишь мальчишкой-прислугой.

— Ах, да, но я на самом деле хотел бы поинтересоваться насчет твоей связи с Кельпи, — Маг шепнул пару слов и разогрел остывший декокт в кружке. — Она звучит в твоей голове?

— Нет, не звучит, — Юлиан прислонился спиной к стене.

— Так ты ее звал, обращаясь в пустоту?