Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Спасибо, — с благодарностью говорю я, и было, уже беру деньги, но вроде как узрел в глазах Фокса торжествующий огонёк, — отдёргиваю руку, виновато пожимаю плечами. — Знаете, вы и так для нас много сделали, да ещё и деньги предлагаете, боюсь, у нас не будет способа, что бы вас достойно отблагодарить … нет, денег мы не возьмём.

— Пустое, какие там благодарности … просто так берите … возвращать не надо, — в голосе у Фокса появляется нажим и злость. Это меня ещё больше удивило и озадачило, ещё раз глянул на монеты, и мне показалось, что где-то подобные видел. Вроде как они похожи на ту монету, что прикарманил Игнат в сокровищницы Альмины. Хотя … может, ошибаюсь, но я вновь отрицательно качаю головой.

— Ну, как хотите, — разочарованно тянет Фокс, — в принципе я сам могу за вас заплатить, — настаивает он.

Я смотрю на притихших девочек, они такие несчастные, хотят быстрее где-нибудь спрятаться от надвигающихся ужасов ночи.

— Хорошо, мы пойдём к вашим друзьям, — словно делая этим величайшее одолжение, соглашаюсь я.

— Вот и хорошо! — радуется Фокс. — Идите за мной, не отставайте, если сверху спикирует упырь, крикните, у меня против них есть хорошее защитные амулеты.

Фокс бодро шагает по дороге и насвистывает весёлую песенку. Что-то он очень весел, странно, но меня это нешуточно беспокоит. К чему бы это? Ловлю себя на мысли, что при приближении полночи, вся природа затихает, даже сверчки стараются лишний раз не свиристеть и ветерок подул, какой-то промозглый, липкий, даже душу вымораживает, а Фокс весел и беззаботен.

На фоне Луны бесшумно пролетает стая упырей, на кладбище завыли вурдалаки, слышится невнятное бормотание бредущих к посёлку зомби. Ночь просыпается и наполняется всякой жутью. Мы вприпрыжку несёмся за Фоксом. Тот изредка поглядывает через плечо, посмеивается и продолжает дальше посвистывать. В его свисте есть что-то магическое, по крайней мере, мертвец, что завозился на обочине дороги, учуяв наше приближение, отпрянул и с недовольным скулежом отправился восвояси, предпочитая с нами не связываться.

— Вы своим свистом всю нечисть распугали, — осторожно говорю я.

— Эх, это? Ну да, есть такое, — Фокс улыбается и мне на миг показалось, что черты лица искажаются, наружу выбивается курчавая бородка, но мгновение, и всё разглаживается.

Трясу головой, наваждение какое-то. Верно, Луна создаёт причудливую игру теней и света.

Посёлок вырастает неожиданно, он тёмный, ни единого лучика света не пробивается сквозь плотно закрытые ставни. Как обычно, люди пережидают ночь при плотно закрытых дверях и окнах. Наверняка у каждого есть ружья, заряженные серебряными пулями, в очагах тлеет огонь, чтоб в случае чего зажечь смолу. Собаки сидят в будках, скотина не мычит … тишина … мёртвая тишина.

Фокс прекращает свистеть, приосанился, с пренебрежением смотрит на посёлок, ухмыляется. Интересно, что у него на душе?

— Вот мы и пришли. Нам туда, — указывает он дом, окружённый крепким забором, он единственный, откуда доносятся какие-то звуки. — Хозяева ещё не спят, будем надеяться на радушный приём, — с этими словами Фокс залихватски свистит.

В соседних дворах неуверенно тявкнули собаки, кто-то перезарядил ружьё, из некоторых труб вылетают снопы искр, люди в спешном порядке разжигают очаги.

— Смолу варят, думают отбиться от нечисти, — осклабился Фокс. — Ну-ну, — неопределённо произносит он.

Дверь в доме со скрипом отворяется, вырывается свет, хозяева негромко ругаются.

— Это я … Фокс! — кричит наш спутник.

— Да понял уже, — ворчит некто и ковыляет к забору, щёлкает засов, тяжёлая дверь приоткрывается, на нас пытливо смотрит худой до невозможности старик.

Фокс бесцеремонно отодвигает его в сторону, по-хозяйски входит во двор, мы же в нерешительности стоим, как-то не хочется заходить. — Что стоите, прошу в дом, — ворчливо произносит хозяин.

Делать нечего, на улице находиться опасно, заходим во двор. Старик некоторое время о чём-то разговаривает с Фоксом, затем оборачивается нам, на этот раз высказывает к нам некоторое благодушие:

— За вас уплочено, милости прошу, дорогие гости, — по-деревенски произносит он, делая ударение на букву «о».

— Ты стол накрой, еды питья побольше, ребята устали с дороги, — распоряжается Фокс.

— Будет сделано, господин, — кланяется хозяин.

Изба внутри широкая, но потолки низкие как в склепе, по центру стоит приземистый дубовый стол, вокруг нег расселись необычные гости, все как один худые с нездоровым блеском в глазах. Стол завален всяческой снедью, мужчины неторопливо жуют, слышится скрип зубов, судорожные глотания, а в позах и движениях прослеживается странное безразличие.

— Какие-то они … неживые, — шепчет мне на ухо Катя.

Мы нерешительно останавливаемся, Эмира жмётся ко мне, Катя держится за мою руку, мы чувствуем себя как на похоронах. Старик зорко глянул на нас, затем на гостей за столом и сурово сдвигает брови:

— Ужин закончен, вторая смена пришла, быстренько поднялись из-за стола и идите в свои тесные постели.

Гремят отодвигаемые табуреты, гости встают, покачиваются на худых ногах и, шатаясь, уходят и даже на нас не смотрят, в их глазах пустота. Из соседнего помещения выплывает женщина пышных форм, быстро убирает, стелет зелёную скатерть, и быстро заставляет стол различными блюдами. Ароматный запах приятно щекочет ноздри, против воли рот наполняется голодной слюной.

— Садитесь, гости дорогие, — приглашает за стол тучная женщина, но в глаза нам не смотрит, словно испытывает смущение и вроде слеза скользнула по щеке.

Фокс не раздумывая, садится, выхватывает из блюда кусок мяса и с жадностью вонзает в него зубы, в разные стороны брызгает жир, а быть может … кровь. На зелёной скатерти не понять их цвета, но мне становится не по себе от того, что подумал.

— Ну, садитесь, — старик подталкивает к столу.

Садимся, я внимательно присматриваюсь к кушаньям, вроде ничего необычного — всяческие салатики, закуски, дымится мясо и варёный картофель, в кувшине трясётся густой кисель … и запах … он с ума сводит.

— Как вкусно пахнет, — облизнулась Эмира и тянет к себе миску с мясом.

Не зная, зачем это делаю, но мне нестерпимо остро захотелось подменить это блюдо на другое, то, что обычно готовит моя мама. Я чётко вижу сочные отбивные, щедро посыпанные хрустящим жареным луком. Мгновение, и моё незаметное волшебство меняет одно блюдо на другое и никто не замечает подмены. Эмира нахваливает еду, лопает так, что за уши не оттянешь, Фокс посмеивается, глядя, с каким аппетитом она ест.

Так же незаметно меняю блюдо и у Кати, а так же у себя. Вот теперь можно без страха насладиться едой. Девочки урчат от удовольствия, а я только и успеваю подменять блюда, затем меняю содержимое кувшина на прекрасный сок из свежее выжатых яблок и винограда.