Мая Златогорка - Академия крестных фей [litres]

– Не бойтесь! – прикрикнул принц и в нужный момент очутился рядом. В тот самый момент, когда ветка все-таки хрустнула.

Только и успела вскрикнуть, оказываясь в крепких руках его высочества. Он весь радостно засиял. Я вся нерадостно поникла.

– Спасибо, но, может, поставите на землю?

– Мне и так хорошо, – насмешливо ответил Себастьян, и не думая меня отпускать. – А вы что там на дереве делали? Меня высматривали?

– Нет!

– Звучит неубедительно, – убил мои надежды принц, – но это мне импонирует!

– Опустите, – холодно повторила я, не собираясь никому ничего доказывать. – Это как минимум неприлично!

Ко всему прочему ревнивые взгляды Ивушки больно ранили мое феевское сердце.

– Раз вы так сильно просите, – смилостивились все-таки надо мной и аккуратно поставили на ноги. – Однако знайте, я с удовольствием повторю…

И шаг в мою сторону. И мне бы что-то сказать, а я почему-то решила, что лучший способ избежать этого настырного разговора – сбежать. И Ивушке внимания больше достанется. Только не рассчитала, что Себастьян Светлоликий захочет догнать меня. Абсолютно никакого достоинства.

Вот же настырный. Так еще и юбка мешает! В какой-то момент я просто ее подняла, демонстрируя всему миру свои острые коленки в кружевных чулочках.

– Мило! – раздался позади веселый голос догоняющего меня принца.

Физическая форма у него была хорошая. Уж точно лучше моей! Поэтому, желая хоть немного оторваться, свернула с центральной каменной дорожки прямо в кусты, а там прямо по траве, да в туфлях.

Первое препятствие в виде клумбы с голубыми цветочками ловко преодолела. Следующее – тоже! На мое несчастье, таких препятствий становилось все больше и больше!

Сиреневые обриеты, растущие среди камней.

Прыжок!

Снова голубые незабудки.

Прыжок!

Живой бордюр из белых фиалок.

Прыжок!

Я уже просто задыхалась, не чувствуя ног. Нет! Так дальше не пойдет! Пора закругляться и выходить на прямую, иначе просто умру с этими изматывающими прыжками!

– Василена, а вы проказница! – игриво подметил Себастьян, вынуждая меня помимо воли обернуться.

И не заметить маленький предательский выступ. И все. Вот просто все. Мой бессмысленный необъяснимый бег был закончен. И хоть у меня больше не было моих любимых крылышек, пролетела я знатно, прежде чем смогла притормозить хоть как-то падение, а когда смогла – громко застонала, чувствуя боль в ноге.

Оглянувшись, поняла, что предательский выступ оказался бордюром, что опоясывал узкую дорожку вниз.

– Боги, леди! – взволнованно выдохнул рядом ненавистный мне принц, но я даже не обернулась, только села, отстраненно наблюдая, как постепенно опухает моя лодыжка.

Еще немного – и она просто не поместится в туфле.

– Твоя нога! – перешел на панибратское обращение Себастьян, словно забывая, что мы вообще-то не одни.

Впрочем, о каком-либо такте он тоже забыл.

– Моя… – согласилась я, не подозревая, что принц решит пощупать эту самую мою несчастную лодыжку.

Не знаю, чем он руководствовался, но от этого прикосновения все тело пронзила жуткая боль. Такая сильная, что я закричала и ударила обидчика в плечо. Тот удивленно отстранился, видимо, не ожидая, а после нехорошо так сощурился. Глаза и вовсе потемнели. Показалось, еще немного – и ударит в ответ, но его злость была направлена не на меня:

– Я прогоню того, кто делал это! – ни в чем не повинный бордюр ударили ногой, а вокруг все больше собиралось народу.

Леди Сивилла и леди Лючина решительно взяли в оборот друзей принца. Повисли у них на руках, нисколько не смущаясь, что промочили лордам наряды. Кудрявый юноша с медными волосами даже пожертвовал русоволосой красавице свой кафтан.

На мой крик сбежались не только участницы сегодняшнего вечера с друзьями Себастьяна, но и слуги. В основном те, что работали в саду и еще парочка проходивших мимо прачек с корзинками белья.

– Ох, бедненькая! – искренне запричитала Ивушка, падая передо мной на колени, между тем не решаясь дотрагиваться до моей пострадавшей конечности.

Пострадавшая конечность и без этого адски болела.

– Да сделайте что-нибудь, демон бы вас побрал! – не выдержала я, понимая, что любое движение только усиливает боль.

И вообще, мы – феи, существа нежные, не привыкшие к болям.

– Вам срочно нужно к лекарю! – вынес вердикт его высочество.

– Да вы просто гений!

На удивление, Себастьян нисколько не обиделся, наоборот, мягко и снисходительно улыбнулся, собираясь что-то сказать, когда из толпы вдруг вышел знакомый мне трубочист.

– Позвольте мне отнести леди к врачу.

– Нет! – сухо отрезал принц, лишь мимолетно скользнув взглядом по Ренару. – Вы перепачкаете Василену в грязи.

После чего вновь обратил все свое внимание на меня.

– Я сам донесу леди!

– Ну уж нет! – теперь отказалась уже я. – Или мне напомнить, что именно из-за вас я пострадала?

– Так зачем же убегали?

– А зачем догоняли? – нисколько не растерялась я, хоть ответа на предыдущий вопрос и не имела.

– Мужской инстинкт, – огорошил Себастьян, мягко поднимая меня на руки и словно не замечая моих упрямых протестов.

– Я сказала, что не приму от вас помощи! – угрожающе прошипела я, всем своим видом демонстрируя презрение. – Пусть он меня отнесет!

И вальяжно указала пальчиком на загорелого и перепачканного сажотруса. Только его высочеству было все равно, что я там сказала. Он бы так и понес меня, не обращая никакого внимания на волны моего гнева, если бы не прибежал слуга.

– Ваше высочество, ваше высочество, вас немедленно вызывает король!

Святой Нектарин, не могло же мне так сильно повезти?

– И это не может подождать?

– Срочно!

Светлоликий недовольно скривил губы, зло сдул со лба упавшую белобрысую челку и все-таки неохотно передал меня в руки Ренару.

– Отвечаешь головой! – после чего размашистым шагом покинул сад.

Через несколько дворцовых пролетов я уже пожалела о своем выборе. Сажотрус либо специально нес меня, словно мешок картошки, либо в самом деле был невероятно неуклюж! Ко всему прочему, он демонстративно игнорировал любые мои замечания и жалобы на боль!

Так еще и семенящая поблизости Ивушка подливала масла в огонь, причитая над ухом хуже старой бабки.

– А можно, пожалуйста, без истерик? – не выдержала я очередного жуткого рассказа о последствиях вывиха. – Я не умираю!

– Но гангрена… – не унималась чуть ли не хоронившая уже меня подопечная.

– Перестань!

Я хоть виду и не подавала, а Ивушкины слова страху нагоняли. Все-таки мы, феи, бываем порою очень мнительными. И что-то подсказывало, что Ренар все-таки заметил это, так как добавлял к россказням подопечной не менее красочные подробности разложения.