Антон Шумилов - Визардус. Магический Мир

— Эй, народ, кто в теме, где находится Увязший Форпост?

Зеран состряпал мину, дескать, «я вообще-то говорил, ну да ладно».

— Это который, видимо, на Южной оконечности Топей? — сразу же отозвался Ален. — Вообще это Северный Кулак Морового Вала.

— Видимо, Кулак, — с небольшим удивлением сказала Воргана. — Был там? Знаешь, как туда попасть? — с моментально воспылавшим интересом протараторила она.

— Да, рядом с ним, и да, знаю, как пройти, но смысла нет. Нужно невероятно сильное сопротивление яду, и надо будет управлять неимоверными объёмами заряженной отравленной воды, и я уверен, что это далеко не всё.

— Ну, то есть ловить там что-либо таким, как мы, нечего? — съязвила Воргана.

— Извини, но нет, — спокойно сказал Ален. — Я вообще лучше бы прошёл через Топкий Брод и по кромке Моровых Топей и Атомных Пустошей, так мы избежим наибольшего числа непредвиденных встреч.

Снова Воргана и Зеран смотрели на него с удивлением, Ален явно уже давно и неплохо ориентировался на основных путях сообщения. Он уловил их взгляды.

— А что, там живописный колоритный пейзаж, и дойдём значительно быстрее, а также там есть где поохотиться и не бояться, что какая-нибудь дрянь ужалит тебя реактивным ядовитым плевком.

— Решено, — почти перебив Алена, сказала Воргана, — веди.

Никто не обратил внимания на то, что Зеран притих. Они пошли пока что в том же направлении, только стали держаться ближе к руслу широкой Безымянной реки, через которую и будет брод.

Зеран вспомнил свою беседу с Зелёным Ветром в день, когда его талисман отметили знаком готовности, и Его Дар.

В отличие от оживлённых трактов Междуречья эти дороги не пользовались популярностью. Обычно использовали воздушный транспорт, такой как зачарованная туча или алмазные сферы, переносимые разумными вихрями. Но так Визардус не оценишь, и Воргана настояла на пешем путешествии. Преодолев топкий брод по льдистому пути, они перешли в Атомные Пустоши. Ален призвал нюхрика и произвёл корректировку его особенностей, расширив возможности, после чего на практике убедился в полезности изобретения Зерана.

— Зеран, прими мою благодарность и восхищение, превосходная материализация, очень мобильная. — Нюхрик, не отрываясь, всасывал воздух, петлял и наворачивал круги возле Алена. — Может искать и травы, и реагенты. Я у тебя в долгу, обязательно придумаю, чем тебя отблагодарить, что-нибудь такое же. И всё же в ШИРОКОМ смысле он сенсор, потому что обнаруживает.

— Если так, то да, — согласился Зеран, глупо спорить с этим утверждением.

Ален как мастер алхимии очень обрадовался подарку и по пути ходил за нюхриком хвостом, собирал травы, скоблил камни и железные зубья каким-то кипящим скальпелем из палочки.

— Ты видел хоть раз такую форму талисмана? — спросила Воргана у Зерана.

Тот отрицательно покачал головой, и, конечно, она не могла удержаться от шуток, но в целом день пролетел незаметно, и всё шло к ночи. Несмотря на то, что почти с обеда всё небо было затянуто низкими облаками, дождя так и не дождались, а вот чёрный снег пришёл как по расписанию, смеркалось. Первый совместный ночлег ни у кого не вызвал каких-то эмоций, словно они вместе путешествовали уже не первый день.

Воргана, взмахнув палочкой, сотворила себе убаюкивающий шелестящий ветрогамак и, укладываясь спать, материализовала широкий раскидистый лист в качестве навеса, из-под него коротко сказала:

— Ален, ну, ты всё знаешь, да? Раз всё равно не спишь…

Зеран и Ален стояли не двигаясь и, видимо, не так себе представляли организацию лагеря. Зеран хотел что-то сказать, но осёкся, обнаружив, что стоит он уже один. Ален сформировал Покров Мрака, он действительно не спал ночью, и только поэтому Воргана улеглась столь беззаботно, даже не создав водоотталкивающий барьер, она очень доверяла Алену.

Постояв немного, Зеран сказал вслух:

— Всем приятной ночи.

Чёрный снег уже шел с небес, тьма ночи накрывала Визардус, и, создав себе палатку из живой, цветущей алыми цветками лозы, Зеран ушёл спать.

Следующее утро началось с шутки. Воргана сидела на корточках близ спящего Зерана. Очень плотное зерно намита парило, захваченное его Оком Воплощения. Свет только-только робкими лучами пробивал ночной мрак. Воргана подкралась совсем бесшумно, никакой палатки уже не было, приблизилась лицом к лицу Зерана и как закричит:

— Вставай! — И отпрыгнула от него.

О, это надо было видеть. Он вскочил, всполошился, споткнувшись обо что-то, плюхнулся на землю и очень смешно завозился. Воргана с Аленом разразились громким смехом.

— Я говорила тебе — сработает, ты должен мне намит.

— Чего? Вы спорили?

— Нет, я выигрывала со 100 % вероятностью, но тебе всё равно спасибо, — сказала она, щёлкнув крупицу намита перед Оком Воплощения Зерана так, что та быстро завращалась, испуская искры.

— А-а-а-ау! — Зеран тут же пришёл в себя и впитал намит правой ладонью, а левой потёр лоб.

— Догоняй! — крикнула ему Воргана. Но едва он сделал десяток шагов, как встрепенулся, будто что-то забралось ему за шиворот. Это был нюхрик, который невероятно всполошился вблизи Оврагов Железного Терновника.

Карта Среднего Запада Визардуса (Западные Атомные Пустоши)

— Ален, Воргана, скорее сюда! Нюхрик почуял нереально мощное ядро намита.

Воргана стала улыбаться ещё шире.

— Ты должен мне намит, помнишь? — подытожила она, обращаясь к Алену.

И они побежали вслед за Зераном в колючие заросли железных растений. Зеран оживил их, и они расступились в стороны. Железнотёрн скрывал целую систему старых и весьма разрушенных окопов и бывших хранилищ времён Первой Волны Механизации. Друзья следовали за постоянно ускользающими пятками нюхрика, который быстро бежал. Если сенсоры чуяли намит, их «перекрывало». Нюхрик втягивал воздух с такой силой, что рыло его тряслось, и слышился свист. Сверху всё поросло железными колючими зарослями, они и были здесь всему за потолок. Через какое-то время петляний по оврагам и обвалившимся коридорам наконец-то вышли в сферической формы просторное помещение. Через шипастые заросли проникало достаточное для нормальной видимости количество света, который пёстрыми пятнами покрывал всю площадь. Едва они вбежали в зал, как стали разноситься глубокие гортанные песнопения, и всё будто откликалось на эти звуки. Картинка начала смазываться, линии и очертания завибрировали и закачались, словно в танце, стены помещения «задышали»: то вдавались внутрь, то расширялись. Шипастые заросли заёрзали и, извиваясь и шипя, потекли с потолка, словно змеи. Их головы стали материализоваться в глаза, свыше сотни пристальных, осуждающих, гневных, укоряющих и требующих ответа взоров буквально приковывали к месту, но вскоре они обернулись зубастыми глотками. Ноги проваливались в пол, за движениями оставались шлейфы. Голосов друг друга они не слышали, только глубокий нагнетающий гортанный звук. Ален включился первым: это было малое воплощение звука, и оно вводило их в кошмар. И когда уже всё изображение слилось в серую кляксу, он сконцентрировался только на источнике звука, сверкнула в руке палочка.