Келли Линк - Стимпанк! (сборник)

– Или на той доске, на которой ты каталась девочкой, да, абуэла? [15] Abuela ( исп. ) – бабушка.

В отличие от всех прочих родственников, бабуля родилась не в Кентукки, а в Калифорнии – так далеко, что и подумать страшно. Она видела океан – она в нем даже купалась. Более того, она каталась по нему на доске. Это завораживало Лус больше всего.

Прежде чем бабуля успела ответить, рядом с прилавком затормозил велосипед брата Лус, Калеба. Калеб был на пару лет младше, зато на шесть дюймов длиннее – сплошные коленки да локти, там, где у Лус в его возрасте были округлости и мышцы. На обычно унылой физиономии полыхала широкая улыбка.

Скатанный в трубку лист серой бумаги торчал из-за ремня шорт – явно наряд на общественные работы из ящика возле городского трудового дома.

– Полагаю, ты сегодня отпросишься пораньше, Луса? – подмигнула бабушка

Калеб уважительно поклонился ей, но заговорил с Лус:

– Зачистка инвазивных растений на Вороньем выгоне. У них там есть и перчатки, и инструменты, ничего с собой тащить не надо. Нам дали четыре часа дорожного времени.

А что, хороший наряд. Вороний выгон – это природный заказник в пятнадцати милях от города, на известняковом обрыве над рекой. Старые дороги в той стороне еще в довольно приличном состоянии; на маршруте есть хорошие холмы, особенно если ехать вдоль реки. Лус могла домчаться до заказника всего минут за сорок, а ведь она среди друзей даже не самая сильная велосипедистка. И времени на добрую длинную поездку у них вполне хватит.

– На сколько человек наряд? – спросила Лус, обходя прилавок, чтобы вытащить спрятанный позади велосипед.

– На четырех. Самюэль был в трудовом доме и напросился. Он берет с собой одну из сестер.

При мысли о Самюэле и его идиотской влюбленности в нее Лус слегка разозлилась. Не то чтобы он ей совсем не нравился, просто Самюэль был такой же, как и все в ее жизни, – знакомый, понятный. Скучный. Предсказуемый.

– Ну, и ладно, – сказала она, пожимая плечами. – Забери их, и встретимся на нулевой миле через десять минут. Я в мастерскую, нужно подкачать шины.

Мастерской назывался ларек их отца – главного по велосипедам во всем городе. Отец ремонтировал дальнобойные грузовые велосипеды почтовой службы забесплатно в обмен на пониженную пошлину на ввоз запчастей с побережья, но всегда настаивал, чтобы дети – и другие клиенты тоже – честно пытались починить поломку, прежде чем подавать на замену.

Лус подкатила к киоску и кивком поздоровалась с отцом. Тот корпел над велосипедом клиента и одновременно травил свои нескончаемые дикие байки о больших гонках древности, о велосипедах, сделанных из того же материала, что и космические корабли. Однажды он даже видел Тур-де-Франс – в те далекие времена, когда кто угодно мог запросто отправиться за море, не только богачи и солдаты.

Пока Лус накачивала шины стационарным напольным насосом, клиент успел раствориться. Когда она подняла наконец глаза, отец неторопливо заправлял тормозной тросик через глазок в нисходящей трубе старой стальной рамы. Язык он для пущей сосредоточенности высунул между зубов и поприветствовал дочь только легким поднятием брови.

– Я за воздухом, – пояснила Лус.

– Едешь кататься? – осведомился папа, покончив с тросом.

– Общественные работы на Вороньем выгоне, – отвечала она. – В наряде куча времени на то, чтобы добраться до реки и обратно.

– Пора уже отстраивать нормативы веса и времени в этих нарядах от возраста и выносливости исполнителей, – рассмеялся папа. – Вы бы лучше делом занимались, чем гоняли вверх по холму от парома. Вечно они все рассчитывают по таким копушам, как я.

Лус выкатила глаза. Пару раз она пробовала угнаться за отцом на подъеме от переправы – но не смогла.

– А что там надо делать, на месте-то? – спросил он. – Я в этом году в заказнике еще не был.

– Я наряды не видела, – отозвалась Лус, навинчивая колпачок на вентиль задней шины. – Но Калеб говорил что-то про неаборигенные виды и зачистку. Будем корчевать жимолость и английский плющ, надо полагать.

– Там это годами делают, – кивнул отец.

– Видимо, они все время возвращаются, – пожала плечами Лус. – Но мы все равно попробуем.

Отец водрузил колесо на проверочный стенд и раскрутил его.

– И что ты думаешь? – спросил он.

Это второй конек отца, подумала Лус, после баек: задаст тебе простой вопрос, вроде бы ни о чем, а ты ищи в нем глубинный смысл.

Она притворилась, что дело в колесе, и глубокомысленно уставилась на порядочную восьмерку, которую оно выписывало.

– На бордюр наехали боком?

– Нет. – Отец покачал головой. – Вернее, да. С колесом произошло именно это. Но я спрашивал, к чему все время корчевать несчастную жимолость на Вороньем выгоне.

На этот вопрос ответ у Лус имелся. Один из основополагающих принципов локализма.

– Потому что это инвазивный вид. Растение-захватчик. Они не интегрируются. Они вытесняют хозяев.

– До вечера, па! – прокричала она через плечо, потому что уже катила вдоль по улице, переключая на ходу передачи и лавируя между пешеходами с тачками, другими велосипедистами и верховыми лошадьми.

Калеб у них отвечал за карты и маршрут. Для каждой поездки он обычно подбирал загадочную тему, вроде «Экскурсия по всем почтовым отделениям, закрытым в округе Бурбон между 1850-м и 2050-м годами» (вкругаля миль на сто через слабонаселенную сельскую местность) или «Поверни направо вместо пересечения любой водной преграды» (тоже вкругаля, но маршрут оказался на удивление коротким). Неизменной точкой старта во всех поездках служил нулевой мильный столб – старое изваяние верблюда, водруженное на дольмен в Феникс-парке. Они так привыкли начинать оттуда, что встречались «под верблюдом» даже в случае незапланированных вояжей вроде сегодняшнего.

Калеб уже ждал ее, болтая с Самюэлем и – вот сюрприз так сюрприз! – самой его младшей сестренкой, Присциллой. Самюэль был ровесником Лус и единственным сыном в семье, состоявшей сплошь из дочерей. Мать души в нем не чаяла, так что Самюэль мог в любой момент улизнуть из гончарной мастерской, которую она держала, чем бы ему там ни полагалось заниматься. Прис, однако, отправилась с ними в первый раз.

Эта двенадцатилетняя девица гордо восседала на дорожном велосипеде, едва ли подходящем ей по росту. Сиденье она опустила до минимума и держалась за столб (так как ногами до земли все равно не доставала), внимательно изучая его, пока мужчины степенно беседовали.

– Здорово, мисс Прис, – сказала Лус. – попробуешь сегодня угнаться за старшими?

– Ты только не отставай слишком сильно, Луса! – отбрила та, скрипнув зубами и похлопав себя по коленке – бедренные мышцы, надо сказать, впечатляли.