Келли Линк - Стимпанк! (сборник)

Вот чего я никак не могу понять… Стим-Герл – та, что в тетради – само совершенство: умная, красивая, добрая и храбрая вдобавок. Ее длинные ноги и вздымающиеся груди не шли у меня из головы – куда там даже Аманде. При этом другая – настоящая, которая рассказывала истории и рисовала картинки… – ноги у нее были короткие и даже, я бы сказал, толстые. Кожа – бледная и какая-то несияющая, с веснушками и угрями. Пародия какая-то на Стим-Герл, если между нами; одно слово – толстая зануда-косплейщица.

А вот тут-то мы и подошли к самой сути: я никак не мог перестать думать о ней. Когда она улыбается, я становлюсь легче воздуха, будто надутый гелием шарик. Когда она грустит, мне хочется взять ее за руку и сказать – не расстраивайся, все точно будет хорошо. Нет, я этого не делаю, но мне же хочется. Мне нравится, как у нее розовеет шея… да мне вообще все в ее шее ужасно нравится! Я все время представляю, как это было бы – положить руку на эту нежную белую кожу и чувствовать, как под пальцами трепещут крошечные мускулы, когда она говорит. Иногда она закрывает глаза, рассказывая про папу Стим-Герл и про «Марсианскую Розу», и тогда губы у нее становятся совсем мягкими, а вокруг словно сияние какое-то разливается. И жизнь от этого сразу кажется особенной…

Короче, к субботнему вечеру я понял, что хочу ее видеть больше всего на свете. Я натянул какую-то обувь, толстовку с капюшоном и вышел на улицу. Уже темнело. Я понятия не имел, где она может быть, где ее искать, чем она в принципе занимается по субботам. Летает себе над марсианскими пустынями на дирижабле или дерется с роботами в джунглях Венеры. Так что я просто слонялся по нашему пригороду, по пустым улицам, а небо вверху переливалось из красного в пурпурный, потом в черный – совсем как тот синяк у нее под глазом. Потом всюду зажглись огни – отражаясь в треснутых тротуарах, высвечивая окна золотом. Иногда мимо тарахтел автомобиль или велик, но в основном я был один.

Домой я пришел после полуночи. Папа впустил, ни слова не говоря, сделал мне какао и ушел спать. Самого меня сон сморил только через несколько часов.

В понедельник я приперся в школу раньше всех и встал ждать у ворот. Когда прозвонил второй звонок, я плюнул и пошел в класс. В обед я отправился к мусоросжигалке, сел там на стену и попробовал проглотить ланч. Бетон был холодный, а в воздухе густо стоял горький дым. Желудок еду принимать явно не желал. Через десять минут я спрыгнул, подхватил сумку и собрался было уходить.

– Здоро́во.

Она шла ко мне, засунув руки в карманы тяжелой, старой куртки. Я раскрыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но в голову, как назло, ничего не шло.

– Я тебя искал, – выдавил я наконец.

Господи, ну это-то зачем? Она нахмурилась, так что я просто продолжил пороть первое, что просилось на язык:

– В субботу вечером. Я везде бродил, думал, вдруг ты… я хочу сказать, понятия не имел, где ты можешь быть.

Она снова на меня посмотрела – как в тот раз, когда я расстелил ей на земле свою толстовку.

– Глупо, да? – глупо осведомился я.

Стим-Герл улыбнулась.

– Ну да, чуточку глупо, – согласилась она. – Но еще… весьма галантно.

– Такого слова я не знаю, – сообщил я.

– Ну, хорошо, тогда просто глупо, – рассмеялась она.

А потом взяла под руку и увела к дохлым деревцам и ржавой ограде.

Я отдал ей свой сок, а она угостила меня яблоком. Про Стим-Герл никто даже не вспомнил.

Но на следующий день она кинулась с места в карьер, как только завидела меня.

– Я должна тебе рассказать, что было дальше, – затараторила она. – Когда Стим-Герл вернулась на Марс. Об этом нелегко говорить, но ты должен знать. Важно, чтобы ты понимал…

Я удивленно уставился на нее. Непохоже на ее обычные истории. Да и выглядела она настолько серьезной, что я прямо испугался.

– Ну, давай, – сказал я, садясь.

Она осталась стоять, уставившись в землю, как в самый первый раз, когда я ее увидел.

– Короче, на Марсе…

Ей пришлось прочистить горло.

На Марсе весь дворец был охвачен паникой. Вскоре после того, как улетела «Марсианская роза», Королевский Оракул прочел знамения и объявил, что миссия их обречена. Никто не вернется с Венеры живым. Все ужасно расстроились. Большинство придворных хотели подождать, чем все кончится, однако принц Зеннобал, не теряя времени даром, заявил, что его отец погиб и что после недолгого траура состоится коронация нового монарха. Угадайте, кого.

В общем, когда объявилась «Марсианская роза», многие во дворце обрадовались, но принц впал в дикую ярость. Он закричал, что все это происки венерианцев и что всех на борту нужно немедленно арестовать и бросить в темницу. Стража отказалась, но Зеннобал с улыбкой вытащил из складок одеяния некое странное устройство.

– Очень хорошо, – сказал он. – Раз вам нельзя доверять, вас придется заменить.

И она нажал какую-то кнопку в маленькой черной коробочке.

Откуда ни возьмись целая армия серых роботов наводнила коридоры и залы дворца, паля в воздух из коротких черных ружей. Стража побросала свои копья и в ужасе попадала на пол. Через пару минут все сопротивление было сломлено. Роботы Зеннобала полностью взяли дворец под контроль.

– Так это был чертов принц! – вмешался я. – Так я и знал!

– Тише едешь – дальше будешь, – осадила она меня.

Стоило им выйти из «Марсианской розы», как Стим-Герл и ее друзей окружили роботы. Короля и принцессу куда-то увели, а Стим-Герл с отцом бросили в подземелье глубоко под замком. Несколько дней они оставались там. Приходили роботы, совали под дверь несвежую еду и воду. А потом как-то ночью их разбудило лязганье ключей и свет фонаря. Некто в плаще с капюшоном стоял в дверях, делая им знаки следовать за ним. Долго они шли по извилистым тоннелям и узким лестницам, пока не очутились в маленькой комнатке, заваленной книгами и свитками и заставленной всяким алхимическим оборудованием.

– Королевский Оракул! – вскричала Стим-Герл, когда их спаситель поднял лампу повыше.

И тогда таинственный хозяин комнаты откинул капюшон, открыв длинные светлые волосы и странно знакомые черты.

К великому удивлению Стим-Герл, ее отец испустил громкий крик и заключил незнакомку в объятия. Та отвечала долгим поцелуем. Стим-Герл не без труда взяла себя в руки и закричала:

– Да что тут, черт возьми, происходит?

Отец обернулся, глаза его были полны слез.

– Девочка моя, этот ангел в алом – не кто иной, как доктор Серафина Старфайр, твоя мать!

– Че… чего? – смешался я. – Какая еще мать? Она же вроде умерла или типа того? Она-то чего делает на Марсе?

– Пожалуйста, не перебивай, – очень медленно и тихо молвила рассказчица. – Мне и так нелегко…

– Ой, прости, – сказал я совершенно искренне.