Галина Гончарова - Танго с призраком. Том 1 [СИ]

- Отче Анхель, ко мне приехала племянница... к моему мужу, - чуточку скомкала рассказа ритана. Волнуется. - Я бы хотела, чтобы вы, с вашим опытом, с вашим умом, поговорили с девочкой. Антония, это отец Анхель. Отец Анхель, это Антония Даэлис Лассара.

- Лассара?

- Да, темный источник, - согласилась ритана Розалия.

Антония смотрела в пространство.

Не знаешь, что делать?

Не делай ничего!

- Что ж. Пойдем, дитя, я приму у тебя исповедь. Кто твой духовник?

- У меня его нет, - безразлично ответила Антония.

Интересно, сколько Араконы отваливают на храм, что ради них такие представления устраивают?

- Почему?

- Потому что моему отцу стало не до церкви, - тон Антонии оставался таким же ровным и невыразительным. - Когда умерла моя мать, он... заливал горе вином.

Как же не хочется это произносить. Больно!

Но - подавитесь, стервятники!

Антония отлично понимала, что никто ее из церкви просто так не выпустит, не рассмотрев, как интересную зверушку, не потыкав палочкой, не потормошив, и решила приоткрыть створки. Ни к чему ей интерес столь серьезной организации.

С церковью дружить надо. Особенно некромантам...

- Горестно слышать это. Последний потомок рода Лассара - и такое...

- Мой отец - не урожденный Лассара. Он принял эту фамилию ради моей матери.

Скажи еще, что ты об этом не слышал! Вся столица год гудела!

Священник не стал разыгрывать неведение.

- Да, прости, чадо. Это было давно и подробности вылетели из моей памяти. Что ж, я буду рад исповедовать тебя. Ритана Розалия, вы...

- Я подожду здесь, отец. С вашего позволения.

- Да, конечно.

Полумрак исповедальни.

- Творец да пребудет в твоем сердце, дитя мое. Исповедуйся искренне и открывай свои грехи без страха - они останутся между тобой и Им.

- Да, отче.

Антония и отродясь не знала, что говорить. Поэтому священник мягко поправил ее.

- Правильнее отвечать так. Моя последняя исповедь была... когда?

Антония задумалась.

- Наверное, дет десять назад... или больше? Я не помню, отче. Простите.

- Правильно говорить так. Моя последняя исповедь была тогда-то. И у меня накопились грехи. А теперь можешь перечислять их.

- Мне сложно сказать, какие у меня были грехи. Наверное, они были, отче. Может, вы будете спрашивать, а я отвечать? Отец действительно не водил меня в храм. Ему было слишком больно, когда Творец забрал маму и братика.

- Ваш приходской священник не пытался с ним побеседовать?

Антония фыркнула. В исповедальне звук получился откровенно издевательским, ну так что же!

- Отче, мы - Лассара. И отношение к нашей семье... особое. Нас никогда не звали в храм, приходской священник опасался, что мы распугаем ему паству.

- Это грустно слышать, чадо. Тогда давай я буду спрашивать, а ты отвечай.

- Да,, отче.

- Веришь ли ты в Творца, чадо?

- Безусловно.

- Творишь ли молитву ежедневно, с благодарностью...

- Нет, отче. Я верую, но молюсь редко.

- Не страдаешь ли ты грехом уныния, чадо?

- Регулярно, - призналась Антония. - Как мама умерла, так все и стало плохо... и сделать ничего нельзя. Когда такое случается, а папа начал словно нарочно убивать себя... мне было очень плохо.

- Обычно мы спрашиваем про ереси, про леность в молитве, про любовь к земному более, чем к небесному, чадо. Но здесь и сейчас спрашивать об этом бессмысленно. Это я рассказываю тебе на будущее.

- Благодарю вас, отче.

- Лассара всегда были верны короне. И церковь никогда не имела к ним претензий. Мне бы хотелось, чтобы так и оставалось впредь.

- Мне бы тоже, отче.

- Тогда продолжим. Допускала ли ты грех человекоугодия? Льстила, преклонялась, лгала, подличала, пресмыкалась перед человеком...

Антония задумалась.

- Наверное, нет. Вежливо себя вела. Старалась, хотя бы. Пыталась не раздражать тетю и дядю, это верно. Но не пресмыкалась... хотя со стороны виднее.

- Я спрошу об этом у твоей тети. Любишь ли ты Творца превыше всего? Благодарна ли ты ему?

- Не знаю... любовь - это сложно. Отец из любви разрушил и себя, и мою жизнь... я не уверена, что хочу такую любовь.

- Творец никогда тебя не предаст, чадо.

Но и не поможет.

Слова так и повисли в воздухе, но вслух сказаны не были. Вместо этого Антония вздохнула.

- Грешна, отче.

- Понимаю... и не стану спрашивать о грехе неблагодарности Творцу. Не впадаешь ли ты в грех гордости или честолюбия?

- Было бы чем гордиться, отче, - горестно откликнулась Антония. - Выжить бы...

- Роптала ли ты на Творца в тяжкие минуты?

- Грешна, отче.

- Совершала ли ты грех клятвопреступления?

- Нет, отче. Такого точно не было. Я вообще никому не клялась и слова не давала.

- Уважаешь ли ты Храм, его святыни, праздники?

- Отче, сложно уважать или не уважать то, чего нет в твоей жизни. Как-то не получается у нас с Храмом...

- Понятно... тогда это пропустим. Не согрешила ли темными чарами?

- Вообще ни разу не пробовала, - призналась Антония. - то есть пробовала, не получилось, но это давно еще было, ну и бросила это дело. Наверное, у меня дар непроявленный, как у мамы. Ты тоже Лассара, но магией вообще не владела.

- Понятно... ты никого не убивала, чадо?

- Животных... живя в деревне, иначе не получится.

- Это не в счет. Но не людей.

- Нет! Отче, вы что?!

- Это вопрос, Антония. И не все на него так отвечают, как можешь ответить ты. Уж поверь.

- Простите, отче. Я не сообразила.

- Ничего страшного, так бывает. Помогаешь ли ты своим близким, участвуешь ли в их жизни...

- У меня нет близких. Отца похоронили.

- Не стремилась ли ты оборвать свою жизнь?

- Нет. Жить хочется.

- Не согрешила ли ты блудом? Плотской грязью?

- Я девушка, отче.

- Нечистыми помыслами?

- В деревне поневоле знаешь, откуда дети берутся, - усмехнулась Антония. - Но чтобы я... вот так... фу! Гадость!

Ей показалось - или святой отец тоже тихонько фыркнул?

- Не осквернила ли ты себя грехом воровства?

- Нет.

- Грехом мошенничества?

- Тоже нет, отче.

- Я выслушал твою исповедь, чадо.

- И...? Я что-то должна сказать?

- Нет. Я должен наложить на тебя покаяние.

- И... как это должно выглядеть?

- Обычно человек должен сделать что-то для Творца, чтобы тот убедился в искренности его слов.

- Полы в храме помыть?

Короткий смешок в темноте исповедальни.

- Не так буквально, чадо. Твоим искуплением будет постижение того, что ты не узнала в детские годы. Я скажу об этом твоей тетушке и дам тебе несколько священных книг. Ты должна будешь их прочитать.

- И пересказать вам?

- Нет. Это не обязательно. Ты читаешь их не для меня, а для Творца. Это между Ним и тобой. Мне можно солгать, а Ему?

А Он меня ни о чем не спрашивал, - сердито подумала Тони.

- А нужно? Я прочитаю эти книги, если так... правильно.

- Конечно, правильно. Ты будешь жить в столице, ты будешь ходить в храм. Тебе это пригодится.