Анна Платунова - Институт будущих магисс [litres]

Лорд Ханк приосанился. Все загалдели, радуясь возможности замять инцидент.

«Светлая вода в ручье!» – мысленно фыркнула Вертрана.

Она вдруг увидела, какой господин Одгер тщеславный и недалекий, а все его достоинства – молодость и приятная внешность.

Верта качнула головой, будто сбросила наваждение, и случайно краешком глаза зацепила лорда Конора. Тот сидел белый, точно снег, прижав ко рту костяшки пальцев.

– Вы теряете сознание! – испугалась Верта.

Она нашла под столом его ладонь и вцепилась в запястье, вливая силу.

– Какой же вы!.. – в сердцах выдохнула она, когда поняла, что господин Ростран немного оклемался. – Непослушный!

Лорд Конор сделал глоток чая, аккуратно поставил чашку на блюдце и хрипло произнес:

– Учусь у тебя.

– Вам надо в постель!

– Как я могу пропустить такой прекрасный вечер.

Господин Ростран отыскал самое маленькое пирожное и отправил в рот целиком.

«Снова язвит, ну что за человек! Прекрасный вечер! Как бы мне не поседеть раньше времени после этого прекрасного вечера!»

Нервы Вертраны действительно были на пределе. Она переживала за Мей, которая с самого момента появления мастера Ройма в чайной комнате не произнесла ни слова. Переживала за лорда Теодора, который так явно не сводил с рыжули взгляда, что это уже становилось неприличным. Переживала даже за лорда Конора. Этот будет вести светскую беседу, изгибать тонкую бровь и кривить губы в усмешке до тех пор, пока не свалится замертво.

Окончание чаепития принесло Вертране огромное облегчение – будто гора свалилась с плеч. Богомолиха подала знак, и «розочки» поднялись с мест. Гости тоже нехотя встали.

Лорд Героним, наклонившись, припал к руке Мей, а рыжуля в это время глядела на мастера Ройма, и губы ее дрожали. «Прости меня, – говорили ее глаза. – Я ведь не виновата. Я не хочу…»

Лорд Теодор сдернул с вешалки пальто и стремительно покинул чайную комнату, не попрощавшись. Мей зажмурилась, сдерживая слезы.

– Сил моих больше нет… – простонала Вертрана чуть слышно.

Лорд Конор уходил последним. Богомолиха уже построила выпускниц, но не смела потревожить Вертрану, пока господин Ростран оставался рядом с ней. А тот, дождавшись, пока комната опустеет, потребовал:

– Немедленно признавайся – тебе угрожает опасность? Тебя кто-то испугал? Не верю, что ты устроила весь этот сыр-бор ради глупых страдашек влюбленной девочки. Она, несомненно, очень мила, как и этот гордый, но бедный учитель, но…

– Какой вы мерзкий! – процедила Вертрана.

Она едва не задохнулась от возмущения.

«Мы все для него жалкие создания. Все, кто ниже по статусу. Сноб! Отвратительный сноб! Как хорошо, что я ничего ему не рассказала, разве такой поймет!»

Верта отступила на шаг, покачала головой, отвернулась, вздернув подбородок, и вышла.

Ночью пришлось разыскивать успокоительные капли для Мей. Она то плакала, то смеялась и пребывала в таком нервном возбуждении, что подругам стало за нее страшно.

– Он вернулся за мной! Он любит меня! – шептала она, и тогда ее глаза, под которыми залегли тени, начинали сиять, а в следующий миг разражалась слезами: – Лорд Героним никогда меня не отдаст! У Тео не хватит денег на аукцион!

«Розочки», не понимая, что происходит, тревожно поглядывали на Мей из своих постелей, в то время как Вертрана и Эйлин уговаривали Мей немного поспать и пожалеть если не себя, так ребенка.

– Иди к Богомолихе и попроси капли, – велела Элли Вертране, прижимая к себе вздрагивающую от рыданий Мей.

Госпожа Гран будет недовольна, что ее разбудили посреди ночи, но Вертрану наказывать не станет. Верта скоро вернулась, сжимая в руке флакончик и серебряную ложечку.

– Наплела ей, что разволновалась, увидев лорда Конора, – сказала она. – Мол, подумала, что пришел меня забирать. Представь, она сочувственно потрепала меня по плечу. Говорит: «Поначалу это неприятно, но потом все женщины входят во вкус». Фу, гадость…

Эйлин молча отобрала у подруги пузырек и накапала в ложку десять капель.

– Меюша, будь умницей, выпей. Тебе надо поспать! – и добавила шепотом: – Для малыша безопасно.

Мей, утомившись от переживаний, не стала сопротивляться. Проглотила горькие капли, и почти сразу ее взгляд сделался сонным. Девочки дождались, пока она уснет, свернувшись в комочек. Укутали ее одеялом, а сами забрались на кровать Вертраны – посекретничать.

– Что это с рыжиком? – подала голос Габи. – Все еще из-за лорда Геронима переживает?

Эйлин отмахнулась, придвинулась ближе к Верте и произнесла:

– Ума не приложу, что же делать… Денег ему действительно не хватит. Знаешь, мастер Ройм все время думал о том, как хочет обнять Мей, сказать, что любит. Даже если в итоге она ему не достанется, надо что-то придумать и организовать им встречу наедине…

Вертрана согласно кивнула:

– Но как?

Эйлин быстро взглянула на подругу:

– Попроси лорда Конора помочь!

– Что? О нет, Элли, он не станет помогать! Ты же видела, какой он высокомерный, напыщенный!..

– Сказать тебе, что я видела? – тихо спросила Эйлин. – Только не обижайся. Мы привыкли считать лорда Конора чуть ли не чудовищем. И признаюсь, меня он тоже вначале пугал. Он сложный человек… И смерть двух помощниц на его совести…

– Он не виноват в их смерти, – призналась Вертрана. – Оказывается… Там вообще все запутано.

Элли еще больше воодушевилась.

– Вот как? Не буду расспрашивать, ты, наверное, все равно не сможешь объяснить. Но, Верта, подумай, что он сделал, когда ты отправила записку?

– Пришел и испортил мне вечер. Хотел, чтобы я волновалась и мучилась угрызениями совести из-за того, что вытащила его, больного, из постели.

– А чем он болен? Ладно, неважно… Он пришел, чтобы защитить. «Я думал, что речь по меньшей мере о жизни и смерти» – его слова?

Вертрана дернула плечом, открыла рот, чтобы парировать, но не нашлась что ответить. Эйлин наставила на нее палец: вот, мол, сама видишь!

– А за столом он выручил тебя, предложив игру. И кстати, именно благодаря этому мы смогли сообщить мастеру Ройму о том, что Мей ждет ребенка.

– Зачем бы ему это было надо? – проворчала Вертрана.

– Может быть, он вовсе не такой плохой, каким ты привыкла его видеть? Он обижал тебя?

– Грозился выпороть! – пожаловалась Верта.

– И?

– Пусть бы только попробовал…

– Вертрана, ты моя любимая подруга. Ты и Меюша. Но иногда ты сущий ребенок. Жизнь – невероятно сложная штука. В ней нет черного и белого, а тебе хочется разделить мир на эти цвета. Я могу ошибаться, но, по-моему, он достойный человек. Не подлый…

– Сноб! Он так кичится своим происхождением! А на нас взирает свысока. Разве я виновата в том, что мне не посчастливилось родиться в богатой семье?