Аннетт Мари - Три мага и «Маргарита» [litres]

Я была бы рада отмахнуться от них как от дикого бреда, но за последние пару недель я уже столько раз имела дело с магией, что теперь не могла просто забыть об этом гадании, как бы ни хотелось.

В кармане у меня было уже не совсем пусто, пришло время шиковать – ну, хотя бы чуть-чуть. По пятницам выдавали зарплату, и, благодаря повышенной почасовой ставке, денег у меня прибавилось. За квартиру за месяц уже заплачено, банковский счет вне опасности, так почему бы не разориться на новую футболку.

Скромная покупательная способность меня не особенно расстраивала: гораздо больше, чем покупки, я любила сам процесс. Да, конечно, шопинг – девчоночья слабость, но одну такую слабость можно себе позволить, правда же?

Я неторопливо шагала в толпе прохожих по Робсон-стрит. Солнце сияло, в воздухе пахло соленой океанской водой. Зонтик я, искушая судьбу, оставила дома и пока еще об этом не пожалела. Ни одно облачко не омрачало ясное голубое небо, и на улицы высыпала половина города – насладиться теплым воскресным днем, пока роковой понедельник не положил трагический конец выходным.

В кармане звякнул телефон. Я вытащила его и быстро ответила на сообщение Син. Мы с ней уже созванивались утром и договорились вместе сходить пообедать, а потом в кино. Я любила такие спонтанные планы, и мне давно уже не хватало простых девичьих радостей. Заводить подруг я почти разучилась со времен начальной школы: девушки, с которыми у меня складывались дружеские отношения на предыдущих работах, после увольнения тут же отшвыривали меня, как заплесневелую корку.

Ускорив шаг, я проскользнула сквозь стайки туристов с фотоаппаратами на шее, мимо самодовольных красавиц, предающихся безудержному шопингу, с шестью пакетами в каждой руке (или в руках их незадачливых спутников). В шлепанцах, звонко щелкающих по тротуару, в огромных темных очках на носу я подошла к своему любимому магазину.

Двери были распахнуты, и возле них по обе стороны стояли, словно на часах, усталые парни в ожидании подруг. Не знаю уж, что мешало им подождать внутри, в прохладе кондиционера. Может, боятся подхватить вирус шопоголизма или еще что-нибудь в этом роде.

Обогнув парня, одетого с ног до головы в черное, в бейсболке и солнечных очках, я направилась к первой же стойке товаров со скидками и стала перебирать майки. Выбрав синюю, на фигурных лямках, приложила ее к груди, чтобы прикинуть, как она будет сочетаться с обрезанными джинсовыми шортиками. Когда-то это были мои любимые джинсы. Теперь же они стали любимыми шортами, и я была твердо намерена носить их до тех пор, пока они не расползутся на заду.

Минут пятнадцать я сгребала в охапку футболки и майки с распродажных стоек, постепенно продвигаясь в глубину зала, к примерочным. Телефон снова звякнул: Син интересовалась, где я. Я написала, что уже почти закончила дела и готова встретиться с ней в кафе через двадцать минут. Сунув телефон обратно в карман, я опять заметила мужчину в черном – он стоял в полном одиночестве у колонны, уставившись сквозь темные очки в телефон. Должно быть, его девушка стесняется показываться с ним на людях, бедняжка. Ее можно понять.

Я зашла в кабинку, закрыла дверь на защелку, скинула свою майку в цветочек и примерила синюю. Неплохо, только со своими рыжими волосами я сразу стала похожа на Мистик. Нет, пожалуй, не то.

Я перемерила еще несколько футболок, и в результате они разделились на две кучки: «кажется, не очень» и «на кой черт я это схватила, где были мои глаза?!». Когда я натянула темно-лиловый топ с вырезом, оказавшимся несколько глубже, чем надо, дверь примерочной заходила ходуном.

– Занято! – крикнула я, разглядывая в зеркале свою почти не прикрытую красоту – даже красный лифчик слегка выглядывал наружу. На работу такое, пожалуй, не наденешь. Хотя Аарону наверняка понравилось бы.

Дверь снова затряслась и вдруг распахнулась. Я взвизгнула и отскочила, пока она меня не стукнула.

– Я же говорю – заня…

Человек в черном толкнул меня к стене и схватил за горло.

Задыхаясь, я вцепилась в его запястье, а он локтем захлопнул дверь и снова задвинул защелку. Прижал меня к стенке, сбив вешалки на пол, и поднял темные очки.

– Узнаешь? – прорычал он.

О, черт! Это был тот самый колдун – бывший владелец дамы пик.

Сжимая пальцы у меня на горле, он вдавил меня в стену всем телом, чтобы я не могла лягнуть его ногой.

– Я хочу получить свой артефакт обратно!

Я вцепилась ногтями ему в запястье, разодрав до крови. Он зашипел и сунул руку в карман. Я почувствовала, как карта прижалась к моему животу.

– Ori torqueo male.

Мое тело опалило жаром, а затем скрутило нестерпимой болью – словно огонь пробежал по каждой косточке. Я забилась в конвульсиях, но кричать не могла – рука Черного сдавила мне горло.

– Неприятно, да? – Он ослабил хватку, и я судорожно, прерывисто втянула воздух. – Где мой артефакт?

Я уставилась на него, не в силах выговорить ни слова. Перед глазами все плыло, и меня трясло от только что перенесенной мучительной боли. Было ужасно холодно.

– Где мой артефакт? – снова прорычал Черный, сжимая мне горло.

Стиснув зубы, я кивком головы указала на сумочку. Как только Черный повернул голову, я врезала ему кулаком по уху. Он охнул от боли и снова вдавил меня в стену, но я изо всех сил ударила его обеими руками по запястью, он невольно ослабил хватку на моем горле, и я вырвалась. Воздух хлынул в легкие, все мое тело сотрясалось от неудержимого кашля.

Черный сбил меня с ног и прижал к полу. В руке у него что-то серебристо сверкнуло – кинжал, по виду старинный. Острие было нацелено мне прямо в лицо.

Кто-то постучал в дверь примерочной.

– У вас все в порядке, мисс?

Я не могла отвести взгляд от колдуна. Он быстро оглянулся в сторону невидимой за дверью женщины и опустил кинжал еще ниже, к самому моему лицу. Это было недвусмысленное предупреждение: если я скажу что-то не то, он воткнет лезвие мне в глаз.

– Все хорошо, – прохрипела я. – Просто сумку уронила.

– Дайте знать, если вам что-нибудь понадобится, – с сомнением в голосе отозвалась продавщица.

Мы с колдуном оба замерли, ожидая, не скажет ли она чего-нибудь еще. В магазине, как ни в чем не бывало, продолжалась обычная суета. Нашей ожесточенной борьбы никто не слышал. Колдун еще чуть-чуть опустил кинжал, приставил его к моей щеке под самым глазом.

– Ori calefacio.

Лезвие засветилось вишнево-красным, щеку обожгло.

– Где он?

Я вжалась затылком в пол, пытаясь уклониться от раскаленной стали, и прошептала:

– У меня в сумочке.

Губы колдуна растянулись в злобной ухмылке, рука напряглась, острие кинжала скользнуло к моему горлу.

Громко звякнул телефон.