Андрей Буревой - Всё коварство варгов

Нет, я не собрался помолиться на дорожку. Вовсе нет. Всё гораздо проще, именно в храме Арис – в небольшом закутке закрытого чердака над пристройкой, я обустроил себе тайное убежище…

Ну не по мне, не по мне это – бежать преследуемому собаками по пятам! Пробовал – не понравилось! Вот и измыслил кое-что похитрей, когда набрался алхимической премудрости у своего учителя… и сумел изготовить хитрое снадобье – зелье мнимой смерти…

Не, ну реально ведь отличная идея появилась у меня! Вместо того чтобы носится от погони, вывалив язык на плечо, просто залечь на дно на месяцок-другой! За такой срок преследователи сами обо мне думать забудут. И можно будет потом от них тихо без пыли ушмыгнуть…

Но да – без такой штуки как зелье мнимой смерти тут не обойтись. Мало найти тихую нору, в которой можно затаиться, надо ещё лишить недругов возможности отыскать тебя с помощью поисковой магии… Которая, к счастью, не действует на мертвых! Ну или почти мёртвых.

Естественно, у такого способа сбить преследователей со следа есть и слабая сторона. Ведь всё это время ты будешь практически мёртв… А значит – совершенно беззащитен. К примеру – перед забравшейся в твоё убежище мышью… Которая без тени стеснения займётся удачно найденной горой мяса… И ещё родню свою пригласит на пиршество!

Страшно да, уснуть, да так и не проснуться… Но тут я всё предусмотрел. Устроившись в храме Арис, где, как в любом другом месте поклонения богам, в принципе не обитают ни мыши, ни тараканы, ни прочие гнусные твари.

Размышлениями на эту животрепещущую тему я всю дорогу отвлекал себя от своего ужасающего состояния. Нехорошо мне было… И это ещё мягко сказано! Принятые давеча в непомерных количествах усиливающие эликсиры и последовавшие за этим запредельные нагрузки начали давать о себе знать. Меня стало бросать то в жар, то в холод. Мышцы вдруг пронзало такой болью, что слёзы наворачивались на глаза, а зубы при этом приходилось стискивать, чтобы не заорать. Потом чуть отпускало и я упрямо шёл дальше, шатаясь как пьяный и стараясь не обращать внимание на то, что всё двоится и троится перед глазами. Но наибольшее беспокойство вызывало сердце, время от времени начинающее колоть так, что в этот момент хотелось только одного – лечь на тротуаре и тихо помереть.

Кое-как добрался до своего тайного убежища! Там, приняв крохотную дозу сильнодействующего обезболивающего – хряпнуть полный флакончик его, увы, нельзя, потому как и так уже второй добиваю! и переведя чуть дух, я занялся делом. Разложил мягкое ложе, перебрал принесённую сумку – переложив что нужно в походный мешок с ранее приготовленными вещами. И… И приготовив всё, покинул храм. Ибо раньше рассвета принимать зелье мнимой смерти никак нельзя – во избежание попадания в такую ситуацию, когда варги после всего не успокоятся и перевернут весь город вверх дном и всё же каким-то чудом отыщут меня. А потом заявят, что добрались до своей добычи ещё до утра! И поди потом докажи, что это было не так.

Если по хорошему, то, конечно, мне следовало бы просто провести время до восхода солнца в своём тайном убежище. Только моё состояние не дало мне сделать этого… Ведь стоит замереть неподвижно и чуть погодя начинает крутить так, что хоть на стену лезь! Ужас просто… И только внушительная доза принятого успокоительного не даёт постоянно возникающему желанию покончить с собой стать навязчивым и необоримым…

Отправился я, в общем, шататься по городу. Это хоть и то ещё приключение – в моём-то состоянии, когда болит, кажется, буквально каждая частица тела! но всё же лучше чем тот кошмар, который возникает при пребывании в неподвижности.

Три круга, сделанных мной вокруг центра Гармина, чуть смирили меня с существующей жестокой реальностью. Почти привык я к ломающей меня мучительной боли… А заодно проникся просто пламенным желанием хоть как-то поквитаться за свои муки с теми, кто в них виноват… Ну и взялся, само собой, воплощать это дело в жизнь…

Пребывая в несколько сумеречном состоянии рассудка, я без каких-либо изысков – как безголовый, совершенно не думающий о последствиях выпивоха, а не приличный вор, подломил закрывшуюся уже лавку Тьери Лупса, что занимается продажей охотничьих трофеев. Залез туда, значит, и изуверски попортил несколько выставленных в зале чучел хищных кошек – безжалостно откромсав им уши и хвосты! И убрался в спешке – так как моё проникновение в лавку не осталось незамеченным.

Следующим местом, куда я заглянул, стала лавка писчих принадлежностей старика Були. Открытая ещё к счастью. А то бы я намучился, ища нужные мне чернила… Ну а ещё я заглянул в столярную мастерскую, где, не мудрствуя лукаво, приобрёл целый горшочек быстро схватывающегося клея…

Со всем этим добром я отправился в таверну "Баттели". Преспокойно поднялся в комнату варгов – никуда не девшихся за это время и всё так же мирно спящих. А потом… потом я отомстил им за всё! За все пережитые мучения! Несмываемыми чёрными чернилами нарисовав им премиленькие носики-кнопки и наишикарнейшие усы-вибриссы! А затем приклеил юным хищницам кошачьи ушки и хвосты! Брюнетке-Мирре – отхваченные от пантеры, а двум блондинкам – от тигра и леопарда.

Получилось просто замечательно на мой взгляд! У меня даже боль отступила при виде этого великолепия!

А совсем хорошо мне стало, когда я заметил, что в комнате как-то посветлело…

Высунувшись тут же в окно, я с нескрываемой радостью обнаружил, что полуночную тьму сменила уже предрассветная серая хмарь. Ещё немного, и восток зарозовеет, предвещая восход солнца!

Забравшись на подоконник раскрытого окна с ногами, я принялся с нетерпением ожидать сей замечательный миг.

Рассвело… И я, радостно улыбнувшись, невзирая на отступившую, но ещё дающую о себе знать боль-ломоту во всём теле, торжествующе выдохнул:

– Вот и всё!

Испытывая небывалый подъём духа, я быстро крутнулся по комнате – заметая, так сказать, следы. Всё оружие клыкастых я собрал и засунул под кровать – там они не сразу его обнаружат спросонья. Самих юных хищниц – развязал. И, избавив от кляпов, уложил на постель. Собрал все свидетельства моего пребывания здесь, намереваясь забрать их с собой. Ну и, счастливо улыбаясь, покинул логово варгов. Не забыв напоследок пройтись быстросхватывающимся столярным клеем по прилегающей к коробке кромке двери – крепкой, дубовой, какую без тарана и не вышибить, пожалуй!

Закрыв затем ещё нумер со спящими кошечками на ключ, я, посмеиваясь, покинул таверну. Выйдя на крыльцо, посмотрел по сторонам и направился к близлежащей мусорной вазе. Куда и покидал тряпки-кляпы, куски бечевы, да все эти художественные принадлежности. А заодно туда же отправился и ключ…