Ирина Матлак - Прислуга в гостинице духов [litres]

– Так, может, объяснишь, как такое возможно? – Я спокойно встретила его взгляд. – Знаешь, по натуре я человек жутко любопытный, а если дело касается лично меня – любопытный вдвойне. Так вот сейчас мне жутко любопытно узнать, что же со мной не так. Предположения есть?

Кажется, такой реакции Герман от меня не ожидал. Наверное, думал, что, столкнувшись с безымянными, я начну если не психовать, то, по крайней мере, помалкивать и трястись от страха. Но здесь была вынуждена его разочаровать – страх у меня обычно проходил так же быстро, как плохое настроение. А еще от меня за версту разило мятой, так что, даже столкнись я с желешками нос к носу, – шиш бы они меня учуяли!

Герман двинулся с места, остановился от меня на расстоянии пары шагов и, продолжая смотреть в упор, спросил:

– Как ты попала в Большой Дом?

Его манера вести диалог очень напоминала принцип «вопросы здесь задаю я». То есть мои он принципиально игнорировал, зато свои не уставал повторять.

И все же я со вздохом ответила:

– Ты уже спрашивал. Но если нужны подробности…

И я поведала душещипательную историю о том, как дорогая и любимая подружка вместе с мужем уехала гулять по Тайланду, как я за две недели отчаялась отыскать работу, как попросила звезды об исполнении желания и как это самое желание мгновенно исполнили. Предоставили мне транспорт и доставили прямо до места назначения – то есть гостиницы духов, где как раз уволилась горничная, и по такому случаю Кирилл встретил меня с распростертыми объятиями.

– Вот, – подытожила я.

А сама подумала, что, доведись мне услышать такую историю пару недель назад, покрутила бы пальцем у виска.

На лице Германа отразилась озадаченность, которая, впрочем, совсем скоро сменилась привычным угрюмым безразличием. Тянуть из него слова клещами я устала, поэтому сделала то, чего, по-видимому, он хотел больше всего, – замолчала.

Мы продолжали сидеть у костра, который понемногу угасал, небо к этому времени окончательно прояснилось, и отмытые дождем звезды сияли как никогда ярко. Домой безымянноборец пока явно не собирался, а мне возвращаться одной было… нет, не страшно, скорее немного боязно. Так что я предпочла задержаться и, достав из прихваченного с собой рюкзачка блокнот, принялась дорисовывать то, что не успела ранее.

Судя по исходящему от Германа напряжению, я своими действиями снова поставила его в тупик. От осознания этого даже тихо фыркнула – было что-то приятное в том, чтобы пробуждать в нем хоть какие-то, отличные от раздражения эмоции.

Пока я возилась с дорисовкой иллюстраций, которые намеревалась сделать частью портфолио для завтрашнего собеседования, Герман успел разделаться еще с одним безымянным. Причем на сей раз я в его сторону почти не смотрела – подумаешь, желешка напала… Тоже мне невидаль!

Но, не удержавшись, один взгляд исподлобья все же бросила. И вместо того чтобы обратить внимание на выверенные движения и ловкость, с которой Герман заставил злобного духа развалиться на кусочки, я снова думала о том, что он кажется мне смутно знакомым. «Взгляд исподлобья» неуловимо трансформировался в «пристальное рассматривание», и я упустила тот момент, когда Герман его поймал. Уже сбилась со счета, в который раз за этот вечер мы играли в гляделки, но в этом раунде я потерпела безоговорочное поражение. Отведя глаза, вернулась к рисованию и принялась штриховать пузо слонообразного духа с особым рвением. А затем, когда прошло немного времени, мой карандаш замер. Пальцы словно сами собой перелистнули несколько страниц блокнота и начали новый набросок.

Хорошо, что на этот раз закон подлости не сработал и мои возобновившиеся быстрые взгляды остались незамеченными. Черты лица Германа были очень яркими, выразительными – казалось, всего пара резких штрихов способна точно их передать. Но быстрый портрет мне не давался. А нарисовать его хотелось буквально до дрожи, до маниакальной потребности. Со мной иногда такое случалось… Хотя кого я обманываю? Происходило чуть ли не каждый день! Вдохновение приходило, откуда не ждали, и требовало немедленного выхода наружу. Вот я ему выход и пыталась обеспечить, правда, безуспешно. Портретист-реалист из меня такой же, как пейзажист. А стилизовать безымянноборца точно не стоило.

Хотя…

Нет, все-таки не стоило. Во всяком случае, не сейчас.

Как это обычно бывало, я так увлеклась, что даже не заметила, как пара иллюстраций перекочевала в руки Германа. Обнаружила это, только когда он склонился над ними, чтобы лучше рассмотреть, тем самым испортив мне весь хороший ракурс.

– Эй! – возмутилась я таким бесцеремонным вмешательством в мой маленький мир.

Вот чего не люблю, так это когда мои рисунки пытаются посмотреть без спросу! Это все равно что… что в душу влезть!

– Серьезно? – Герман перевернул лист иллюстрацией ко мне. – Ты видишь их такими?

На меня смотрела смешная и насупленная, топающая ножкой желешка.

– Ага, – беззаботно отозвалась я. – Именно такими.

Последовавшая за моими словами смесь неверия, изумления и недоумения определенно стоила этой маленькой лжи. Насладившись ею в полной мере, я отобрала у Германа иллюстрации, сложила их обратно в блокнот, который после засунула в рюкзак, и осведомилась:

– Домой скоро?

Дома – как-то незаметно для себя я стала считать Большой Дом таковым – мы оказались около двух часов ночи. Несмотря на то что завтра мне предстоял ранний подъем, сейчас глаза слипались, а ничего путного от безымянноборца мне узнать так и не удалось, о проведенном с ним вечере я не жалела. Даже благодарна была за насыщенную «программу» и полученные впечатления.

А еще за то, что благодаря дикой усталости заснула быстро и с уверенностью, что не увижу никаких странных снов.

Я вышагивала по улицам нашего городка с папкой под мышкой, рюкзаком на плече и духом-хранителем под боком. Маленький цыпленок – один из тех, кто получил свой портрет в числе первых, увязался за мной и ни в какую не хотел возвращаться в Большой Дом.

– Делать тебе нечего? – покосившись на него, шикнула я. – Ну-ка брысь обратно!

– Уи-уи! – пропищал он, активно перебирая длинными лапами.

– Брысь, кому сказано! – приняла я еще одну беззлобную попытку его вразумить. – Отвлекаешь ведь. А у меня, чтоб ты знал, сегодня очень важный день!

– Уи-уи! – деловито пропищали мне в ответ и гордо вскинули голову.

Вздохнув, я бросила взгляд на наручные часы и ускорилась. Понятия не имею, почему всегда так получается, но если я встала вовремя, заранее собралась и даже морально настроилась – в итоге стопроцентно буду опаздывать. Уже отойдя от гостиницы на приличное расстояние, я поняла, что забыла иллюстрацию Котика, которую решила подправить с утра пораньше. Бегом ринувшись обратно, как раз столкнулась с цыпленком, который семенил мне навстречу с рисунком наготове. Из чувства благодарности я его чуть не расцеловала, но вот желание духа пойти со мной не оценила.