Александр Кронос - Лэрн. На улицах [СИ]

Полное отсутствия оружия заставляет чувствовать себя едва ли не голым, а тот факт, что прямо сейчас за мной может наблюдать пара призрачных тварей, которых я даже не вижу, не сильно способствует душевному спокойствию. Пытаясь отвлечься, принимаюсь за анализ новой информации. Момент первый — стэрс здесь точно не из-за какой-то мелочи. Настолько тяжелую артиллерию используют для решения вопросов государственной важности. То есть, мы имеем дело либо с заговором, либо с бюджетными махинациями, которые сочтены достаточно масштабными, чтобы нести угрозу империи. Хотя, если слова Канора о тонкой работе не были бахвальством, то скорее всего я ввязался во что-то связанное с борьбой за власть. Вполне может быть, что между собой схлестнулись дома хёрдисов, один из которых пользуется негласной поддержкой правителя империи.

Впрочем, тут гадать можно до бесконечности, так что просто отмечаю связь вопроса с неким делом, на которое обратил свой взор сам император. Момент второй — помимо него, в этом замешаны иные влиятельные структуры — иначе не пришлось бы работать "тонко". Да так, что с самим маркизом невозможно даже просто поговорить.

Проскользнув через большой перекрёсток, ныряю в проулок и переключаюсь на более практические вещи. Кольцо в моём кармане — какой-то артефакт. И раз стэрс не побоялся мне его открыто вручить, весьма хитроумный. Как я предполагаю, следящий. С другой стороны он может быть предназначен и для чего-то ещё — например прикончить маркиза, если тот не отреагирует на сообщение. Как они, к слову, вообще собираются проконтролировать передачу ему этой фразы? Райл же сам сказал, что наблюдение за мной будет вестись издалека.

Заметив впереди полицейских, сворачиваю в сторону и чуть не сталкиваюсь с благообразной бабулей, медленно передвигающейся по тротуару. При виде крови на голове, она останавливается, перехватывая трость на манер оружия и я обхожу её стороной — чем ближе к Горнице, тем более настороженными и настроенным на конфликт становятся люди.

Дальше перемещаюсь, сосредоточившись на окружающей обстановке. После того, как оказываюсь внутри самой Горницы, внутри чувствуется лёгкий мандраж — если сейчас нарвусь на людей Дайла, те наверняка спросят, что произошло у Борса. А ответить мне им будет особенно нечего — попробуй объяснить, как ты в гордом одиночестве выбрался из полицейского управления. Да, горожане из приличных кварталов, у которых есть знакомые среди "синих мундиров" или друзья-юристы могут купиться на версию о том, что полиция разобралась, выпустив случайно попавшегося бедолагу. Но только не парни из Горницы — у тех будут совсем иные варианты. Особенно, если учесть, что Борс контактировал по поводу меня с Дайлом.

В голову приходит мысль о том, что на оппонентов Райла Канора вполне могут работать люди, у которых есть опыт взаимодействия с криминальными структурами. Если так — у них тоже возникнут вопросы по поводу моего чудесного спасения. Внутри постепенно нарастает тревожность, заставляющая максимально ускориться.

Чуть расслабиться себе позволяю, только оказавшись в гостиной Фурца. Дверь открывает сам старик, прошедшийся по мне внимательным взглядом.

— Выглядишь так себе Архос — как будто тебя заглотил морсар, а через минуту выплюнул, поняв, что ты ему не по вкусу. Слышал у Борса стрельба была, а тебя потом увезли в полицию — как выбрался?

Я уже было шагаю к лестнице, но на последней фразе останавливаюсь — больно похолодел тон хозяина дома. Когда разворачиваюсь к нему, тот добавляет.

— Знаешь ведь — тех, кто лёг под медузников я тут не держу.

Так называть полицейских стали после того, как их попытались переоблачить в форму с нашитым на корпус крупным гербом Каледа — громадной медузой, обвивающей своими щупальцами морсара. Нововведение продержалось чуть больше года — потом вернули старые мундиры. Но вот прозвище прилипло к стражам закона надолго.

— Сколько ты меня знаешь, Фурц? Лет пять? Больше? И в курсе ведь, что я три года провёл в "Ночном Озере — как думаешь, сколько раз я мог там снюхаться с мундирами, чтобы перевестись? Нам каждый день такое предлагали, если ты вдруг забыл! И по-твоему, выдержав всю эту рицерову требуху там, я внезапно сдался, просто угодив в полицейское управление? Даже не в тюрьму, а в полицию?

Чуть смутившийся старик, цокает языком.

— Ты тоже не забывай — я сам в "Озере" семь лет отмотал. И знаю, как там всё устроено. А то пошли нынче молодые, да дерзкие — козыряют подвигами своими, как будто они первыми стали.

Молча жду пока он продолжит и Фурц оправдывает ожидания.

— Я тебя хорошо понимаю, но и ты посмотри с моей стороны — из полиции только ты один и выбрался. Двое там завязли, а прочих положили на месте. Ударили без предупреждения, хотя подвязки с медузниками у Борса были не чета многим. Люди могут начать задавать вопросы — не только наши, из Горницы, но и те, кто на слово ни тебе, ни мне не поверит.

Изображая на лице возмущение, пожимаю плечами.

— Так, а что у меня есть кроме моего слова? Или ты думаешь мундиры мне бумажку с печатью дали, что мол отпустили, потому как ни при чём? Выкинули оттуда и пообещали в следующий раз голову прострелить — вот и весь разговор.

Тот недолго молчит, разглядывая мою голову, половина которой покрыта коркой из засохшей крови.

— То есть ты хочешь сказать, что тебя взяли и просто так отпустили?

За время нашей беседы, мозг успел сгенерировать несколько вариантов ответа на прямой вопрос, один из которых я сейчас я выдаю.

— Рейдом руководил какой-то урод из политической полиции — им до Борса вообще дела не было, думаю рыли на кого-то из тех, с кем он работает. Поэтому, как разобрались, что я там не при делах, то выкинули на улицу. Будь во главе кто-то из местных полицейских — меня бы прикончили, но тот капитан, что командовал, плевать хотел на городской криминал — ему измену подавай.

Обычно невозмутимый Фурц чуть меняется в лице.

— Политическая полиция? Уверен? Чего они хотели? И зачем тебя Борс к себе позвал, кстати? Слышал, он с Дайлом даже что-то обсудить успел по твоему поводу — с чего такой размах?

Слегка пошатнувшись, делаю вид, что едва стою на ногах и быстро выдаю ответ.

— Уверен. Что хотели — не имею никакого представления, расспрашивали о делах Борса и всё. Как поняли, что я не из его банды — отпустили. А сам он хотел забрать девчонку, что со мной пришла.

Старик явно собирается спросить, при чём тут девушка, но я его перебиваю.

— Послушай, Фурц. Со всем уважением, но я чуть жив и с трудом добрался до дома, чуть не сдохнув. Если думаешь, что я тебе вру — действуй. Нет — давай расскажу всё попозже, как в себя немного приду — умоюсь, да полежу полчаса. Голова сейчас по частям рассыпаться начнёт.