Анна Мичи - Смертельный турнир [litres]

Но, собравшись с духом, я положила ладони ему на грудь и мягко оттолкнула. Не выдержав жгучего взгляда, опустила глаза.

Мой безмолвный ответ.

Пальцы Карина соскользнули с плеч, оставляя смутное чувство потери. Ничего. Так надо.

Недолгая пауза, и он снова заговорил, но уже по-другому, зло выплевывая слова, будто они его ранили:

– Ты же согласилась быть со мной. Не заметил, чтобы тебе это было неприятно. Позволяла себя обнимать, отвечала на поцелуи. Куда это все подевалось? Стоило из ниоткуда появиться неизвестному хмырю – и все, Карин не нужен? Прощай, Карин, отставка? Как удобно!

В груди всколыхнулись гнев и обида, но я заставила себя промолчать. Ему просто нужно выговориться. Нет смысла отвечать ударом на удар.

Кажется, я поступила правильно. Карин замолчал, в тишине раздавалось только его бурное дыхание. Еще немного, и оно начало успокаиваться. Тогда я подняла взгляд. Сказала, с трудом выталкивая слова через непослушные губы:

– Я не собираюсь оправдываться. И не хотела бы тебя терять… как друга. Ты мне очень дорог.

Губы Карина твердо сжались.

– Как удобно, – повторил он.

Ничего не ответила. Только вырвался глубокий вздох, и сами собой опустились плечи. Бесполезно, мы не поймем друг друга. И никогда не сможем вернуться к прежним отношениям. Что ж, значит, это будет моей ценой за сделанную ошибку.

– Я пойду, – тихо сказала и, не дожидаясь ответа, скользнула к зданию общежития.

Уже коснулась двери, как сзади окликнули:

– Сатьяна.

Обернулась. Карин стоял на прежнем месте, в полутьме глаза его блестели, как изумруды.

– Я не сдамся, – жестко сказал он. – Я тебя не отдам.

Я не нашлась с ответом. Прошептала:

– Спокойной ночи, – и юркнула в теплую темноту дома.

Поднимаясь по лестнице, думала о Карине. Его упорство одновременно и злило, и восхищало. Обойдись кто-нибудь со мной так, как я с ним, я бы не то что сдалась – постаралась бы вообще на глаза не показываться. А он продолжает бороться, прямо заявляет о своих намерениях, собирается возобновить осаду.

С другой стороны – было бы лучше, если бы он смирился. В академии полно девушек, любая обрадовалась бы, если бы Карин обратил на нее внимание.

Мысли вылетели из головы, когда на площадке второго этажа увидела сидящую на подоконнике крупную мужскую фигуру. Чуть не вскрикнула от испуга, но в следующее мгновение человек повернул голову, уличный свет попал на его лицо, и я узнала Ярена. Сердце ускорило ритм.

Хагос бы его взял, что он здесь делает? Думала, давно ушел к себе на пятый этаж, что он забыл на втором?

В темноте послышался смешок. Почему-то от него меня пробрало, точно к горлу кинжал приставили, а не всего лишь усмехнулись тихо и зло. А следом вопрос:

– Помирились? – И в нем тоже была залихватская веселая злость, пусть и направленная не на меня, а на кого-то другого.

Стало не по себе. Тут что ни скажи, все прозвучит не так, как нужно.

Ярен поднялся. Не видела его лица, но чувствовала всем телом: он не отрываясь смотрит на меня. Дыхание сбилось, чуть не кашлянула, пытаясь избавиться от смущения. Все было странно, неправильно… И то, что Ярен оказался здесь, и его вопросы, и мое волнение. Изнутри поднимался густой плавящий мысли жар.

– Видел ваш нежный примирительный поцелуй.

Реплика на мгновение отрезвила, заставила непонимающе вздернуть брови. Какой еще, к Хагосу, поцелуй?

Потом дошло. Наверное, он видел момент, когда Карин схватил меня за плечи, и решил, что тот меня целует. Пожала плечами: не видела смысла оправдываться. И вообще пора было сворачивать странный разговор.

– Ладно, я пойду.

Хотела было шмыгнуть мимо, но Ярен поймал меня за руку. От прикосновения его пальцев по коже хлынула волна мурашек, ноги вдруг ослабли, словно меня настигло вражеское заклинание. Не думаю, что помутнение рассудка продлилось бы долго, но Ярен прижал меня к стене, придавил своим телом, поймал и вторую руку, лишая возможности сопротивляться, – и поцеловал.

Поцеловал дико, страстно, как оголодавший безумный зверь. С откровенным яростным напором, проникая языком в рот, заставляя меня задыхаться от ощущений. Кровь шумела в ушах, тело стало необыкновенно чувствительным, и самые разные ощущения слились воедино: шершавость грубой стены, к которой были прижаты мои руки, жесткая хватка на запястьях, тяжесть чужого тела, запах, вызывавший какое-то глубинное желание.

Все это продлилось не дольше пары секунд. Я пришла в себя, вспыхнула возмущенно: да как он смеет?

– Ты с ума сошел?

Призвав силу, оттолкнула парня и заехала ему коленом в пах – в последний момент он поставил блок. Что самое невероятное – этот наглец ухмылялся! Я стояла спиной к окну, так что видела эту полную торжества ухмылку во всей ее беззастенчивой красе.

Не спуская с меня глаз, Ярен с удовлетворением бросил:

– Это чтобы твой парень не напрасно ревновал.

Ах он!..

Я прыгнула с места, желая двинуть по наглой роже, а он рванул вверх по лестнице, точно на пятки ему наступал сам Хагос.

Гнаться не стала, только пнула стену так, что весь дом сотрясся. И поспешно, пока не начали выглядывать в коридор разбуженные соседи, сбежала к себе. Но когда я захлопнула дверь, настигло воспоминание о жадном поцелуе. По телу прокатилась запоздалая дрожь, ноги снова стали ватными, так что я осела на пол прямо в прихожей.

Дотронулась до горячих, чуть припухших губ. Они еще хранили вкус поцелуя.

Наутро меня поднял с постели громкий и бесцеремонный стук в дверь. Из спальни раздался протестующий стон Лидайи, и я поспешно зашевелилась:

– Спи, сама открою.

Почему-то казалось, стук имеет ко мне самое непосредственное отношение.

Спала я в любимой пижаме, мягких шортиках и маечке, а стук продолжался, так что на переодевание тратить время не стала. Вид домашний, но вполне позволительный для того, кого будят в… Нигос, да сейчас всего половина седьмого! Кого принесло в такую рань?!

Впрочем, открывая дверь, я уже догадывалась, кого именно, и интуиция меня не обманула. В коридоре, по-свойски привалившись плечом к стене, скрестив руки на груди, ждал Ярен. Невозмутимый как всегда, и только в глубине прозрачных голубых глаз поблескивали нахальные огоньки.

Окинул меня долгим взглядом, задержавшись на груди, потом на ногах. Когда взгляд вернулся к лицу, с трепетом отметила, что нахальные огоньки уступили место затягивающей глубине. Невольно захотелось прикрыться, отступить, скрываясь от этого взгляда, от Ярена и от себя самой.

В этот момент ранний визитер заговорил:

– Я иду к Имсену. Ты со мной?

Почувствовала себя глупо. Вот зачем он пришел! А я из-за вчерашнего все не так воспринимаю. Конечно, нужно выяснить, зачем Имсен дал мне амулет, понимал ли, что вручает.