Даниил Куликов - Глава Клана [СИ]

Ну да ладно, ради женитьбы и небольшого семейного счастья на приближающуюся старость лет можно и потерпеть немного. Особенной если учесть то что, дама сердца помогала ему переживать всевозможные неврозы и прочие проблемы. Берг-Дичевский старший пересёк аккуратный газон и направился в свой кабинет. Его ждала довольно продолжительная беседа.

Войдя в свой кабинет он уселся в свое кресло подумал потянувшись к минибару, затем передумал, и просто откинулся в кресле. Разговор судя по всему предстоял довольно серьёзный, поэтому требовалось свежая голова. Она не будет беспокоить его по всяким разным пустякам. Интересно, что же такого случилось? Насколько он знал сам, она очень сильно мандражировала боясь того, что он откажется жениться на ней в самый последний момент.

Он не собирался нарушать своего слова, но как объяснить это женщине? Да ещё женщине с двумя детьми. В прошлый раз её особенно напугали выходки её собственного сына.

Он тогда не стал ничего говорить глупому мальчишке за его выходки, похожа воспитательную беседу с ним всё-таки правила его мать, или может быть сестра. Из них двоих она всё-таки была более смышленым ребенком.

Да уж ребёнком… Берг-Дичевский скупо усмехнулся. Учитывая что им обоим было несколько Больше чем двадцать лет было довольно глупо и может быть неправильно называть их детьми, однако он ничего поделать не мог — в его годы он мог любого младше себя назвать мальчиком.

В дверь нерешительно постучали, после чего она открылась.

— Заходи, — сказал он.

Его собеседница аккуратно прошла внутрь, после чего также аккуратно села на кресло напротив него и сцепил пальцы в замок.

— Скажи, о чём ты хотела сегодня поговорить? — спросил Петр Игнатьевич. — Это что-то касается твоего сына?

— Петя, нет, — ответила женщина, опершись локтями на столешницу. — Я бы хотела поговорить с тобой о другом человеке.

— О каком же? — как спросил Петр Игнатьевич.

Его Собеседница назвала искомого человека.

— Господи зачем об этом говорить? — скривился от усталости Пётр Игнатьевич.. — С ним уже давно вопрос решен. Конечно он оказался более честным малым чем я думал раньше, и поэтому полагаю сейчас относится ко мне несколько отрицательно, но похоже это моя судьба — все мои дети относятся ко мне так. Или отрицательно, или с очень сильным недоверием. Я виновата в этом сам. Сейчас ума нет, а раньше и совсем не было — не тормозить не умел, не идти на компромисс. Вот теперь перессорился со всеми, и расплачиваюсь сейчас. Пожалуй только более-менее или лояльна ко мне относятся Саша. А то что парень,? я так полагаю, что он имеет вполне веские причины на то, чтобы не любить меня. Ты ведь знаешь какой я иногда бываю. Но сейчас ему до меня дела нет. Есть занятия более важные более интересные.

— Петя, вот тут-то ты ошибаешься, — ответила его собеседница. — Очень и очень сильно ошибаешься, потому что этот человек твой самый близкий родственник.

— Ещё не стал, — ответил Петр.

— Ты немного не о том подумал Петя, — ответила его собеседница. — В том плане он конечно тоже можно сказать твой родственник, но сегодня я хотела тебе сказать о том, что это мой племянник. Родной.

— Как? — Петра Игнатьевича буквально выпучились глаза.

— Господи, почему же ты всё время молчала?! Ещё одна ссора с родственниками. Да за что же мне это?! Мало мне отношения моих детей, так теперь я ещё узнаю, что буквально поссорился с собственным… собственным… да, сложный вопрос. Кем он теперь мне приходится?

Повисло неловкое молчание. Каждый из них сейчас думал о своём. Но мысли обоих были схожи, потому что были о семье, родственниках, семейных отношениях.

Надо сказать, что Петр Игнатьевич, снова начал чувствовать приближающуюся мигрень. Даже самые суровые политические дебаты в сенате не так пугали и вымотали его, как подобные новости. А учитывая теперь, то, чем это могло грозить он…. В общем он почувствовал очень сильную приближающуюся а мигрень, и стал задумываться о том, чтобы бросить наконец свою работу занявшись чем-нибудь простеньким и уехать к морю. Хотя если смотреть на вещи трезво, то бросить службу которой обязан нести любою из дворян ему не собственный император. Поэтому Если уж и решать вопросы настолько кардинально, то придётся искать какую-нибудь должность писаря или ещё кого-нибудь подобного.

— Так, понимаю, что если ты не сказала этого раньше, то значит на это были очень веские причины. Подожди, сейчас я подышу из немного приду в себя, расслаблюсь, и давай начнём заново — Расскажи, как вы находитесь в родстве, и почему я узнаю об этом только сейчас.

— Хорошо, Петя. Ты помнишь, что моя девичья фамилия несколько другая чем сейчас?

Петр Игнатьевич кивнул, хотя несколько поморщился — он решил, что это такой тонкий намек на то, что раньше она была замужем, со скрытым подтекстом о том, что он не хочет брать её замуж

— Помню, — сказал он. — Ярыгина.

— Так вот, у меня была сестра. Или правильнее сказать есть и сейчас. Мы с сестрой были единственными детьми у нашего отца и у нашей матери. Наследников по мужской линии просто не было. Так вот. Я довольно рано вышла замуж сменила фамилию и родила двоих детей, после чего прошло не так много времени, я стала вдовой. Но это речь сейчас не обо мне. Моя сестра… как бы это сказать… даже не знаю, как говорить такие вещи, но она разрешила мне рассказать об этом.

Петр Игнатьевич посмотрел на неё пытаясь показать глубокую заинтересованность.

— В общем так — она очень рано стала матерью. Буквально до своего собственного совершеннолетия.

Гормоны глупость случайное стечение обстоятельств, потом стыд и такое прочее, и вот сначала у неё растёт живот, а после она становится матерью. Это был очень глубокий шок для нашего отца, очень и очень глубокий. Естественно не могло быть и речи о том, чтобы оставить её ребёнка, или позволить ей стать матерью. Когда взрослая женщина рожает ребёнка без мужа… на это все смотрят сквозь пальцы, но когда ребёнка рожает несовершеннолетняя девочка, то это всё — билет в один конец. Позор от которого уже не отмыться. В общем мой отец сделал так- ребёнка вернул тому отцу, который его зачал, после очень культурно и вежливо поговорил с ним. Нет, он не опускался до угроз, не пытался его шантажировать. Просто объяснил понятным языком ту ситуацию в которой он поставил юную девочку. После этого новоиспеченный отец принялся растить собственного ребёнка, а точнее ребёнка растила его мать — бабушка ребёнка. Наши родители содержали его до совершеннолетия, чтобы он ни в чём не нуждался.

Петр Игнатьевич начал понимать к чему примерно ведёт его собеседница, и уже почувствовал непросто мигрень, а что-то более страшное.