Полина Матыцына - Маленькая Гвинет в странном доме [litres]

Больше всего на свете Гвинет мечтала уехать из этого паршивого городишки. И дело было даже не в её любимых книгах, где героини, переехав, обязательно находили свою судьбу и множество приключений. Просто Гвинет терпеть не могла родной городок, где никогда не происходило ничего интересного. Здесь царила давящая провинциальная скука, и девочка намеревалась полжизни отдать, но любым способом уехать в нормальный большой город, где кипит жизнь.

К тому же, может в более крупном городе отец нашёл бы кого – то получше… этой, с её занудно правильной дочуркой. Гвинет даже не могла решить, кто раздражает её больше: новая жена отца – нормальная, в общем – то, тётка! – или эта морализаторша Кэтрин.

Новая сестра бесила девочку, хотя Гвинет даже не могла понять, чем именно. Это чувство невольно отражалось на отношении Гвинет к мачехе. Люсинда вполне хорошо относилась к падчерице, не надоедала ей чрезмерной опекой и даже иногда выгораживала перед отцом. Но вот Кэтрин, эта зануда со скромно опущенными глазками…

Когда отец женился год назад, Гвинет была даже рада. Он стал более… живым и из унылого вдовца, живущего только памятью по давно усопшей супруге, превратился в цветущего мужчину. Заслуга в этом принадлежала исключительно Люсинде, и Гвинет в душе искренне благодарила её. Но вместе с Люсиндой в доме появилась и её дочь.

Первое время девочки искренне пытались поладить. Они понимали: впереди у них ещё много лет совместного проживания, и худой мир лучше ссоры. Но постепенно поняли – огонь и вода всегда будут врагами, и сделали все, чтобы избегать общества друг друга.

Ах, уехать бы куда-нибудь подальше. И зажить припеваючи среди модных магазинов, кафе, наполненных вкусняшками, кинотеатров и просто толп людей, не замечающих друг друга.

В дверь позвонили. Гвинет невольно прикинула: вечер, уже все в сборе, подружки сидят по домам… наверное, какой-нибудь агент по продажам суперпылесосов или косметики. Косметику ей покупает Люсинда, хотя и не одобряет этого, так что звонок можно проигнорировать.

Внизу что-то разбилось. Послышались громкие голоса: кажется, отец на кого-то кричал, требуя «убраться вон». Гвинет невольно заинтересовалась. Уж не настолько отец не любил всяких там агентов по продажам, чтобы вот так вот злиться.

Девочка вышла из комнаты и увидела стоящую на лестнице Кэтрин.

– Кто там, Кэт?

– Какие-то дамы. Почему твой отец кричит на них? Это же невежливо!

В этом – вся Кэт. Вежливость, правила поведения, соблюдение приличий… Она даже брюки старается не надевать, не говоря уж о коротких юбках или шортах: это же неприлично! Да середина двадцать первого века на дворе, о каких приличиях можно говорить?

Отодвинув сестру, Гвинет перевесилась через перила. Отца тем временем теснили вглубь дома две дамы в темных костюмах и шляпках.

Шляпках? Гвинет невольно хихикнула. Вот Кэтрин бы с ними точно поладила. Хорошо, что ей, Гвинет, не жить с этими старомодными клушами.

Внезапно одна из женщин, повыше ростом, ударила зонтом-тростью по полу. По дому прокатился гулкий звон. Стало тихо.

– Где Гвинет, Майкл? – пронзительным, почти визгливым голосом сказала высокая дама.

– Её нет дома. И для вас и не будет.

Гвинет отметила краем глаза, как Кэтрин неодобрительно покачала головой. В её представлении о мире ложь была смертным грехом. Но спорить с отчимом и показывать пальцем на сестру, стоящую рядом, Кэт не стала.

Что нужно от Гвинет этим тёткам? И почему отец настроен так… недоброжелательно?

– Ты лжёшь, Майкл. Девочка здесь.

– Вам её не видать. Убирайтесь, пока я не вызвал полицию!

– А что ты скажешь полиции? Мы её родственницы, и имеем полное право повидать племянницу.

– Нет у вас такого права! Вы прогнали Гермиону, изгнали её из семьи, и у вас нет прав на её дочь!

Отец, человек тихий и незаметный, кричал так, что у Гвинет зазвенело в ушах. Гермиона… её мама… Что эти тётки знают о ней? Отец почти ничего не рассказывал, а в памяти осталось так мало, почти ничего, ведь Гвинет шёл всего лишь третий год, когда мамы не стало…

Очнулась она от того, что Кэтрин сильно тряхнула её за плечи.

– Гвинет! Гвинет! – шёпотом повторяла она. – Тебе туда нельзя!

– Куда? Что? – не поняла девочка.

– У тебя глаза стали такие… стеклянные. И ты пошла к ним… – Кэтрин выглядела испуганной.

Гвинет тряхнула головой, прогоняя наваждение.

– Все в порядке, – так же шёпотом сказала она, но тут же разозлилась: – А почему мне туда нельзя? Раскомандовалась тут!

– Но твой отец…

И тут по дому снова прокатился гулкий звон. Кэтрин застыла, словно её заморозили, замерев в неудобной позе. Растерявшись, Гвинет потрогала её руку пальцем – та не шелохнулась.

– Кэт? Кэт!

– Добрый вечер, Гвинет, – дама повыше церемонно поднималась по лестнице. Следом за ней, почти шаг в шаг, семенила вторая. Когда они успели пройти холл и почему отец им не помешал?

– Что вы сделали? Кто вы такие?

– Мы – твои тёти, – сказала вторая дама, маленького роста, худенькая настолько, что казалась статуэткой, а не человеком. Голосок у неё оказался тоненький, но приятный. – Мы…

– Гиацинта! – визгливо скомандовала высокая. Маленькая послушно замолчала. Вместо неё продолжила старшая.

– Мы – сестры твоей матери. Тебе не место здесь, с этими людьми, Гвинет. Мы пришли забрать тебя.

– Что-то вы не торопились.

– Твой отец хорошо спрятал тебя, – сказала высокая дама. – Но он нас недооценил, да, недооценил! Собери самое необходимое, Гвинет. Мы уходим немедленно.

– Минуточку! – возмутилась Гвинет. Она ненавидела, когда ей указывали. – Не командуйте тут! Это раз. А два – никуда я не пойду!

Она развернулась и зашагала к своей комнате. И тут сообразила: отец и Кэт! Им нужно, наверное, как-то помочь… Что с ними сделали эти тётки?

Но прежде, чем Гвинет успела что-то сказать или сделать, раздался чуть слышный щелчок. Снова послышался голос отца, зашевелилась, растерянно оглядываясь по сторонам, Кэтрин, выглянула из кухни Люсинда… дом зажил обычной жизнью. Только вот сейчас в центре его стояли две странные дамы.

– Вон из моего дома! – подбежал к ним отец.

– Мы никуда не уйдём без Гвинет, – взвизгнула высокая.

– Я её с вами не отпущу!

– А я никуда с вами и не пойду! – крикнула девочка. Она не понимала, что происходит, но ситуация ей не нравилась. Откуда внезапно взялись эти… родственницы самозваные?

– Тихо! – проорал кто-то. На секунду действительно стало тихо. Все посмотрели на Люсинду, сжимавшую в руках половник – именно ей и принадлежал крик.

– Как я понимаю, вы сестры Гермионы, – сказала она. – Майкл, они действительно имеют право повидать Гвинет. Только повидать, все же она им родня. Проходите в гостиную, дамы. Гвинет, Кэтрин, подадите в гостиную чай. Майкл, успокойся. Никто никого не заберёт, мы люди цивилизованные и вполне можем обсудить проблему. Девочки, вы ещё не на кухне? Дамы, не знаю ваших имён, пройдите в гостиную. Она на первом этаже.