Елена Звездная - Город драконов. Книга четвертая [СИ]

– Мисс Ваерти, блокнот? – предложила Бетси.

Я кивнула, едва дыша.

По счастью, все книги и бумаги из разрушенного кабинета профессора Стентона снесли в стенной шкаф на первом этаже, а потому горничная вернулась очень быстро. Миссис Макстон отодвинула чай, Бетси водрузила на стол передо мной лист бумаги, а мистер Уоллан поделился собственной перьевой ручкой, которую очень ценил, и я едва ли могла представить себе ситуацию, в которой он передал бы кому-либо эту раритетную вещь, но именно ее дворецкий вручил мне.

И дрожащей рукой, я вывела на листке следующее.

«Абсолютно точно, я знаю, что:

1. Невозможно единолично безвредно ликвидировать долговременный стазис».

Мои домочадцы пристально следили за выводимыми на бумаге словами, но едва я поставила точку, мистер Оннер заметил:

– Мисс Ваерти, если герцог Карио брал обеих дочерей на охоту, вероятнее всего кто-то из них троих был целителем, а возможно и все трое. Так что я склонен выразить согласие по поводу вашего предположения, что леди Лаура Энсан является превосходным целителем.

Не став ничего отвечать, я лишь указала кончиком перьевой ручки, на написанные мной слова: «Невозможно единолично безвредно ликвидировать долговременный стазис».

– Это аксиома, – прошептала, с трудом выговорив.

Все та же мысль, все так же ускользала от меня, хотя ответ… ответ я, боюсь, уже знала.

Однако не в силах озвучить то, в чем уверенности не было, продолжила писать:

«2. Принимая роды, доктор способен определить расовую принадлежность младенца».

– Точно-точно! – воскликнула миссис Макстон. – Именно так и сказал доктор Эньо, вы помните?

Я помнила несколько иное, о чем и сочла своим долгом напомнить:

– Доктор Эньо говорил не о расе, речь шла об ауре. Но в одном вы, несомненно, правы – доктора не только знают пол, расу, ауру в случае наличия магического дара, но также, чаще всего, и ведут записи, как минимум сохраняя своеобразные статистические данные для себя.

И тут мистер Уоллан задумчиво сказал:

– Мисс Ваерти, а помните, покойный мистер Толлок, архивариус, обмолвился, что помимо трех свах, архивами так же часто пользуются доктора Вестернадана?

Я… припомнила.

– Хм, – мистер Илнер побарабанил пальцами по столу. – Лорд старший следователь Бастуа обмолвился о штатных врачах… Как он там сказал? Что-то вроде «мы предоставили доктору лучших штатных специалистов»?

И… сошлось.

«3. Целитель» – написала я.

– Круг поиска сузился существенно, – заключил прочитавший, как и все мою последнюю запись мистер Оннер.

И я согласно кивнула.

Окинув взглядом записи, подвела итог:

– Тот, кто близок к полиции и правящим верхам, тот кто имел доступ к статистике рождаемости, тот кому вероятно доверял почивший архивариус мистер Толлок, тот, кому, вероятно, доверяли полицейские, ведь от того, кто лечит, ничего плохого не ждешь. И это замечание, заставило содрогнуться уже меня.

Целитель!

Целитель-дракон! Работник полиции!

– О, Господи, как же я не хочу ехать обратно! – простонала, закрывая лицо ладонями.

Не хочу, но надо.

Нужно предупредить того же Давернетти! Необходимо. Если носителем Зверя является штатный полицейский целитель, то для нападения сейчас самое лучшее время. Хуже того – в момент, когда полицейское управление считает потери, Зверь может добраться до заключенной в стенах тюрьмы Лауры Энсан!

– О, Боже! – повторный стон выдался куда отчаяннее, чем первый.

Дальнейшее было проделано на огромной скорости.

Я вскочила, выбежала из кухни, без стука ворвалась в место расселения полицейских и объявила профессору Наруа: «Защита дома на вас!».

После чего, стремительно промчалась к прихожей, кое-как накинула на себя плащ, запоздало вспомнив, что я уже даже не в туфлях, а в тапочках, коие надела после теплой ванной, но к дьяволу, мне нужно было спешить.

Заклинание снятия «Murum» с входной двери довело почти до обморока, но едва я справилась и распахнула дверь, то так и замерла, тяжело дыша и потрясенно глядя на лорда Давернетти! Давернетти, который, накрыв мой порог заклинанием изолирующим его от снега и порывов ветра начавшейся метели, педантично выкладывал на моем пороге туфли, сапожки и даже тапочки на меху, доставая все из обувной коробки, судя по золоченному вензелю на ней, крайне дорогого обувного магазина.

И все это дракон выкладывал не просто так, а в форме василька!

И был застигнут мной, в момент, когда выкладывал стебелек!

Несколько секунд я потрясенно взирала на старшего следователя, он же, застигнутый на месте искусства живописания обувью, выпрямился, издал неловкое «Гхм», а после, широко улыбнувшись невозмутимо произнес:

– О, Анабель, раз вас видеть.

Взгляд его скользнул к краю юбки моего домашнего платья, после чего дракон издал подчеркнуто горестный вздох, и мрачно заметил:

– Бель, вы не просто не меняетесь, вы ведете себя все хуже и хуже. Это ведь уже даже не туфельки, это тапочки, Анабель! Чем вы вообще думаете? На дворе зима, вынужден вам напомнить! – Да к черту эту зиму! – воскликнула не сдержавшись.

Случившееся далее, я едва ли смогла бы объяснить даже самой себе, и лишь искренне понадеялась, что мне не придется никогда объяснять все это миссис Макстон, но миновав три шага разделяющие меня и старшего следователя, я взволнованно схватила его за руку, не стесненную абсолютно ничем, как, впрочем, и мои ладони. Поведение, не поддающееся никакому оправданию, но как же я была бесконечно рада видеть лорда старшего следователя!

– Бель, – Давернетти, наклонившись, поставил еще далеко не пустую коробку на порог, выпрямился, и серьезно посмотрел на меня. – Бель, вот только не говорите, что вы в этих тапочках собирались покинуть свой дом опять ради меня!

Каюсь, если бы не тот ужас, что остался во мне после ночного вторжения в мою спальню данного мужчины, я бы обняла его в этот момент исключительно в порыве благодарности. Но это был Давернетти, а Давернетти… он тоже не меняется.

Я резко отпустила его ладонь, шагнула назад, чуть не споткнувшись о имеющиеся пары обуви, судорожно вздохнула и, с изрядной долей язвительности, ответила:

– Лорд Давернетти, в принципе не вижу смысла говорить об очевидном, так что опустим этот момент.

– То есть, – дракон разъяренно прищурился, – из-за меня. Потрясающе! Анабель, не знаю, должен ли я вам об этом говорить, но вы, как бы, старательно и показательно демонстрируете непримиримую ненависть ко мне. Не то, чтобы я был этому рад, но решил, вдруг вы забыли, и…

Под моим мрачным взглядом дракон умолк. – Вы неисправимы! – высказалась со всем тем чувством гнева, который в данный момент испытывала.