Михаил Злобин - Грешник [СИ]

— Вот и хорошо. Пойдем, удальцы, — поманил я пальцем Чука и Чака, — есть еще одно важное задание.

Выйдя во вторую комнату, которая являла собой точную копию первой, только вместо двух табуреток тут стояла широкая лавка, я с удобством уселся на кровати. Мальчишки передо мной явно немного тушевались, и садиться не захотели. Что ж, их выбор. Пусть привыкают к отношению «начальник-подчиненный», это мне даже будет на руку.

— Скажите, у вас есть на примете исполнительные и надежные парни? Такие, которым можно было бы доверить некоторые маленькие поручения.

— А мы что же? — Тут же встал в стойку Чук. — Мы можем все для тебя сделать, Данмар, разве ты сомневаешься в нас?

— Вы меня не поняли, — широко ухмыльнулся я. — Я не ищу вам замену, я хочу чтобы вы нашли себе подручных.

— А… зачем?

— Затем, что мне нужна агентурная сеть по всему Махи, — честно ответил я. — От пригорода и до самого первого кольца. Последнее, конечно, на данном этапе будет трудновыполнимо, но я работаю на перспективу.

— Хм… ну, у нас есть ребята, с которыми мы вместе росли у старика…

— Вот и отлично! — Терять тут много времени я не собирался, поэтому тут же поднялся с кровати, намереваясь уйти. — Вот кошель, тут примерно сотня серебряных салотов. Этого вам должно хватить на вербовку. Потом покажете мне, кого вы там понабрали…

— Данмар, подожди! — Чак внезапно попытался ухватить меня за руку, но его пятерня прошла мимо, потому что я резко увернулся, подавив желание выхватить скрытое под одеждой оружие.

— Не надо меня трогать, Чак, — низким голосом рыкнул я на брюнета, и тот как-то сразу сдулся, став меньше ростом.

— Прости, пожалуйста… я просто хотел тебя кое о чем попросить…

Чук в это время стоял рядом, являя всем своим обликом воплощение покорности и смирения, однако было заметно, что он товарища поддерживает.

— О чем именно? — С подозрением спросил я, пытаясь прочесть и определить, что там задумала эта парочка.

— Ты можешь поговорить с Карой? — Выпалил на одном дыхании парень.

— О чем мне с ней говорить? — Удивился я.

— Ну о том, что с ней произошло! Понимаешь, ей пришлось очень нелегко, работорговцы с ней долго развлекались… но беда даже не в этом…

Подростки стояли и мялись, не зная какими словами меня убеждать, но я уже по началу фразы понял, в чем здесь проблема.

— Отец выгнал Кару из дому. — Поведал наконец темноволосый. — Он сказал, что она теперь «порченная», и что никто ее такую даже замуж не возьмет. А кормить ее до самой старости он не собирается, как и ее ублюдков.

— Кара очень переживает из-за этого, — поддакнул Чук, — и, похоже, собирается наложить на себя руки…

— И что? — Невозмутимо осведомился я. Если честно, меньше всего мне хотелось сейчас решать проблемы несчастной девушки, которую собственный отец выгнал из дома.

— Как это что? Поговори с ней!

— С какого это перепугу?! — Приподнял я бровь, удивляясь такой заявке.

— Ну… она ведь убьет себя! — Чуть ли не вскричал Чак, снова получив от товарища локтем в бок.

— Идиот, она же услышит! — Зашипел его приятель, а потом обратился ко мне, мгновенно меняясь в лице. — Данмар, пожалуйста, переубеди ее!

— Да с чего вы взяли, что мне вообще это под силу?

— Ты сможешь! — Убежденность в собственных словах сталью прозвучала в голосе одного из мальчишек. — Ты умный, ты даже упрямца Астала смог уговорить!

— Не вижу смысла, почему бы мне стоило этим заниматься… — попытался я найти другое возражение.

— Данмар! — Синхронно воскликнули подростки. — Ну пожалуйста!

Я внимательно присмотрелся к ребятам. К их нервным переминаниям, порывистым жалобным взглядам, просительным позам… Совершенно очевидно, что им обоим нравилась эта девчонка. Но если Чук к Каре испытывал лишь жалость и искреннее желание помочь, то вот Чак…

— Хорошо, — решился я, — я поговорю с ней, но ничего не обещаю.

— Спасибо, Данмар! — Мальчишки прокричали мне благодарность в спину, потому что я уже направился в комнату к девчонке.

— Кара, да? — Уточнил я без особой надобности. — Значит так, слушай меня…

Я схватил табуретку и уселся прямо напротив бывшей пленницы. Настолько близко, что между нашими лицами нельзя было провести растопыренной ладонью не задев чьего-нибудь носа. Девушка тут же попыталась отпрянуть, но я грубо схватил ее за руку, перебарывая неприязнь от прикосновения к чужой коже, и удержал на месте.

— Я не Чук с Чаком, и не стану тебя жалеть. Я скажу тебе прямо. Ты — ничтожество. Ты жалкое никчемное существо, которое замкнулось в жалости к себе. Просто знай, что если ты решишь покончить с собой, то никто не будет страдать и рвать на себе волосы. Все просто пожмут плечами и продолжат жить, как ни в чем не бывало. О тебе уже через седмицу никто не вспомнит, потому что ты всем безразлична.

Глаза Кары расширились, словно я ее ударил, и слезы тоненькими ручейками заструились по щекам.

— За что ты так со мной?! — Выдохнула она, сдерживая рыдания. — Разве ты не видишь, что мне и так плохо?!

— Ну и что? — Невозмутимо пожал я плечами. — А кому сейчас легко? Моя мать, к примеру, бросила меня пару лет назад, а отец трусливо убил самого себя желчью пернатой рыбы, лишь бы не делить со мной кров. Как думаешь, должен ли я тебя пожалеть из-за того что твой папаша выставил тебя из дома?

— Но… это… — от шока Кара даже не знала что сказать, поэтому просто бестолково разевала рот, тщетно пытаясь сформулировать свою мысль.

— Что? Ну что?! Говори!

— Я в безвыходном положении! — Горячо выпалила она. — Мне просто некуда идти!

— О-о-о, — нарочито печально протянул я, — да ты даже глупее, чем я думал вначале. Запомни, Кара, ты не знаешь, что такое настоящая безысходность. Ты просто бесполезный кусок мяса, который вместо того, чтобы смаковать короткий миг своей никчемной жизни, ноет и пускает сопли, полагая что с ним обошлись несправедливо. Но знаешь, что будет потом, когда ты все-таки решишься на смерть?

Девушка не ответила. Она всхлипывала все громче, пока не зарыдала в полный голос. Но на меня ее горе не произвело никакого впечатления.

— Едва твое сердце ударит в ребра последний раз, — спокойно продолжал я, гипнотизируя Кару немигающим взглядом, — как ты обнаружишь, что попала в ад. Там тебя ждет пытка длинною в вечность. Боль, страх, осколки убитой надежды и бесконечные страдания. Там дни, годы и тысячелетия смазываются в одну бесконечную череду, и выхода из этого порочного круга попросту не будет. То, что с тобой сделали работорговцы, это лишь бледная тень тех ужасов, которые с твоей душой будут вытворять приспешники Дьявола. ТОЛЬКО В ИХ КОГТИСТЫХ ЛАПАХ ТЫ ПОЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ НАСТОЯЩАЯ БЕЗЫСХОДНОСТЬ!

Меня самого так зацепила моя речь, что мне захотелось ударить эту глупую девчонку, чтобы она ощутила хотя бы ничтожную крупицу того, что ожидает ее в объятиях слуг Князя Боли. Но она и так была достаточно сломлена, и подобный шаг мог только все испортить, так что мне пришлось сдержать свой неуместный порыв.