Лео Сухов - Города в поднебесье

Я уже сто раз пожалел, что послушался голоса из шара и остался здесь... Начать надо бы с того, что я очень долго искал работу. Казалось бы, дело-то плёвое – начать и закончить. К тому же, у местных ещё и вечный дефицит толковых работников. Вот только беда в том, что я, подобрыш с двадцать третьих яслей, у местных толковым не считаюсь. Бесполезный, криворукий, глупый, тугодум – вот это всё я. Чудо, что за один местный месяц я работу всё-таки нашёл – грузчиком. Ирония из ироний, честное слово… Я снова был грузчиком!.. Я до смерти работал грузчиком – и послеработаю грузчиком. Фант, ты неисправим!..

Экори – и в самом деле дыра. Всё, что здесь есть интересного – так это архив, где каким-то чудом собралась более или менее нормальная библиотека, в которую я иногда за малую мзду захаживаю. Здесь даже нашёлся учитель по управлению пневмой, и всего-то у него недостатков – запойный пьяница и алкаш. И прогуливает два занятия из трёх. Есть и совершенно бесполезный рынок, где каждый стол продает всё то же самое, что и соседний. Хотя вообще столов много – видимо, есть здесь у людей какая-никакая деловая жилка. Есть отделение банка, который хранит заработанные местными деньги и даже выдаёт кредиты (благо цивилизации, которого я лишён – нет доверия), есть Торговая Палата (куда меня и на порог не пустят) и есть контора, занимающаяся наймом персонала для шахт (увы, меня не наняли – поржали только). Ах, да, есть ещё порт воздушных судов с двумя причальными мачтами и огромной конструкцией аварийного приёма швартовых, и есть арх – местная администрация и по совместительству форт. Хотя нет, вру: есть ещё и храм Пневмы. Вот там мне алкаша-наставника и подогнали.

Если говорить о достопримечательностях, то на этом весь список и заканчивается. Спроси любого местного, что здесь есть интересного – и получишь ещё три десятка наименований питейно-игорных заведений и три борделя. И в довесок один грустный наркоманский притон, приютившийся на западном склоне нижнего плато (в прямом смысле – на склоне). Он практически прибит к скале – и мне, откровенно говоря, страшно заходить в такие заведения. Они прямо-таки буквально держатся на соплях.

Вершина скалы состоит из трёх плато: нижнего, где располагается новый Экори, старого, где расположен центр города и старый Экори, и верхнего – это такая сильно удалённая ввысь поверхность, забравшаяся сильно за облака, где от вершины скалы и почти до края плато лежит ледник. Так вот, как раз между краем плато и краем ледника на севере растёт молоса, а на юге пасутся шарки. Нижнее и старое плато соединяет лестница и грузовой подъём, где ездят телеги. У них разница по высоте не слишком велика. На верхнее плато можно подняться на подъёмнике из старых трущоб на севере города. А дальше… Ну, конечно, можно ещё дойти до ледника, но это вроде так себе развлечение…

Ну а теперь представьте себе всё это – и попытайтесь понять, как можно в таком аду прожить несколько месяцев. Я смог, чем сейчас невероятно горд. И вообще, моя жизнь здесь превратилась в почти нескончаемую череду испытаний, борьбы и трудностей. Испытывают тут моё терпение, борьба у меня, в основном, с моим начальником по имени Тацы, ну а трудности у меня – понятное дело, с деньгами.

И ещё я часто вспоминаю «Пап-ти» и его экипаж… Всё-таки люди были, как ни крути, душевные, хоть и изрядно накосячили с местной точки зрения. И первый их косяк заключался в том, что они на мне сурово экономили – выдали самую дешёвую одежду, не дали подъёмных и высадили в какой-то дыре. Так получилось, что уже многие тысячи лет все города жили изолированно друг от друга. Если верить местной религии, здесь какая-то буча случилась: вырвались страшные твари на поверхность Терры, пожрали всё, до чего дотянулись – и спастись удалось только высоко на скалах, куда они не залезли. Даже летающие твари сюда не долетают – у них потолок всего в несколько сотен пассов.

В общем, спасшиеся веками и тысячелетиями ютились на своих скалах, постепенно вырождаясь. И ещё веками и тысячелетиями, как я подозреваю, вот такие «ошибочные», как я, оказывались внизу и бесследно сжирались. Но один как-то всё-таки выжил… Пятьсот лет назад. По легенде, парень происходил из сорок восьмых яслей. Он даже взял и завалил какую-то крупную тварь, после чего выделал её кожу, связал из неё воздушный шар, организовал печурку, которая создаст подъёмную силу – и отправился в первое в этом мире путешествие по воздуху.

И так удачно случилось, что он сразу нашёл нормальный посёлок на скале, где его накормили, напоили, местные девушки его изнаси… разбавили себе генофонд. Устроился, в общем, парень нормально – и стал, в глазах местных, не только героем, завалившим большую тварь, но и первым путешественником по небу. И с тех самых пор пошла традиция, что каждый подобрыш либо становится воздухоплавателем, либо получает от капитана целых три сотни подъёмных единиц пневмы. В общем, команда «Пап-ти» киданула меня так, что теперь им век удачи не видать, как тут считают. И местные им могли бы им с этим помочь, но в такой дыре, как Экори – всем глубоко наплевать на традиции. Капитан сунул местному мэру сотню чешуек, сэкономив на мне двести, и теперь я кручусь, как могу…

Зато Лара дала мне хорошие советы. Я нашёл работу и стал зарабатывать целых пятнадцать единиц в месяц. Из них пять я отдаю за комнату на чердаке в старых трущобах, ещё две за обучение управлению пневмой, одну кидаю в копилочку – а пять трачу на еду, ни в чём себе не отказывая. «Эй-эй-эй! – закричал бы тот, кто умеет быстро считать в уме. – А куда ещё три делись?». А эти три я сразу несу в контору и отдаю в качестве рабочего налога. А как же!.. Надо же сказать спасибо городу за то, что разрешил мне здесь работать.

Зато теперь у меня в хранилище пневмы – двести единиц, и ещё девять в копилке! Я почти богатый человек! Тьфу… Отвратительно, в общем, я тут живу… Потому что цены здесь, ребята, немаленькие – несмотря на то, что вроде как посёлок и окраина. Доставка сюда всего-всего-всего автоматически повышает стоимость товара. Вот такие дела…

В первый же месяц мне четыре раза били морду! Четыре!.. И то лишь потому, что один раз бил я. Вот только меня после последней драки заставили отрабатывать пять выходных. А тех, кто пытался побить мне морду, просто пожурили – мол, ну нельзя так… Народ здесь шебутной и весьма агрессивный – особенно, как молоса налижется и все деньги в кости спустит, из-за чего на жрицу любви уже не хватает. Особенно в этом преуспели жители новых трущоб, где часто отдыхают старатели с шахт. Так что я теперь по городу лишний раз не хожу вечером. От работы до дому, от дома до работы, а по выходным – в архив, за новой порцией книг.

Друзей у меня в Экори всё ещё нет, а глупые ситуации сыпятся, как из рога изобилия, так что единственная отрада – книги. Они мои друзья и весь мой досуг. Из книг я узнал, что год здесь длится целых шестьсот дней. По сто пятьдесят дней на каждый сезон. Месяцев здесь не знают, у местных есть только трети . Ну, к примеру, я прибыл в Экори почти ясным двадцать третьим днём второй трети лета! И, кстати, ещё оставшиеся двадцать семь дней второй трети лета, и всю третью треть мог любоваться видами поверхности Терры с обрыва. А осенью всё затянуло тучами – и, как мне сказали, теперь до первой трети следующего лета не прояснится.