Анни Кос - Темный путь

— Нет! Не смей! — сзади раздался хриплый шепот Халы.

— Госпожа, — взмолился Кит. — Не верьте ему, это ловушка, — голос его был тверд. — Мы не предадим вас, не купим себе жизнь, ценою вашей.

— Йорунн, — Лонхат говорил хрипло, рывками, видимо, минувший бой не прошёл бесследно для его сердца. — Нам незачем жить, если род Хольда прервется. Вы — последняя в роду, мы не можем покинуть вас.

Остальные хольдинги одобрительно зашумели, не собираясь складывать оружие. Но Йорунн молчала и вновь смотрела только на человека в черном.

— Если они останутся, то погибнете все, — пожал плечами тот.

— Отпусти их сейчас. Они заберут с собой мечи, луки и стрелы, все, что сейчас при них. Никто из твоих людей или людей Талгата не посмеет прикоснуться к ним. Пусть им дадут коней, поклянись, что за ними не отправят погоню. Тогда я сложу оружие и приму свою судьбу.

— Даю слово, что никто не тронет твоих друзей, — человек медленно кивнул, не сводя глаз с Йорунн, и требовательно протянул руку — меч!

— Йорунн, остановись!

Но та лишь гневно сверкнула глазами, затем сорвала с руки перстень брата и вложила в руку Лонхата.

— Вы уйдете немедленно, найдете моего брата или докажете, что он умер. Тогда хольдинги изберут себе нового конунга, и отныне он будет носить этот символ власти, — она повернулась к Хале, коснулась кончиками пальцев его лица, улыбнулась мягко и нежно. — Если я была тебе хоть немного дорога — выживи. И выполни мою волю. Это мой последний приказ. Я пока ещё дышу, значит, ты должен мне подчиняться. Уходи.

А затем она отвернулась, подошла к человеку в черном и вложила рукоять своего меча в ладонь, затянутую темной кожей перчаток. Он принял меч, с легким удивлением осмотрел и одним движением перебросил его через стену огня позади себя, затем второй рукой перехватил запястье Йорунн и резко развернул ее спиной к себе. Йорунн почувствовала его жар, который опалял даже сквозь одежду и доспех.

— Смотри, я всегда выполняю данные обещания, — голос его был бесстрастен.

Огонь, окружавший площадку и ступени, внезапно потух, повинуясь неслышному приказу. Несколько фраз на неизвестном Йорунн языке, и лучники опустили стрелы, откуда-то появились люди с конями.

— Уходите, вы свободны, — кивком головы указал на коней. — Вы уже ничего не измените.

Йорунн смотрела, как темнота скрывает фигуры маленького отряда, слышала крик Халы, которого пришлось уводить силой, почти физически ощутила боль разлуки, ощущала жар рук, что держали ее запястья, и всей душой отчаянно хотела проснуться, но увы, это был не сон. А затем она почувствовала, что ее руки стали свободны и пламя, что так жгло спину, отодвинулось. Незнакомец отошел назад, затем медленно обошел Йорунн и стал напротив нее.

— Ты сделала правильный выбор. Незачем толкать людей на бессмысленные жертвы.

А Йорунн внезапно поняла, что все действительно закончится сейчас. Тут, на этом месте. Что-то глухое и темное шевельнулось в ней и последняя надежда погасла. Человек в черном стоял в паре шагов от неё и внимательно изучал, пронизывая темными глазами, отражающими зарево пожара.

— Не хочешь спросить, кому отдаёшь свою жизнь?

— Разве это теперь важно?

— Я хочу чтобы ты знала, что твою кровь и силу заберу я, Хальвард Эйлерт Эйнар, Правитель сумеречных земель, герцог Недоре, Миаты и Зеленых островов, Носящий пламя, Повелевающий тенями.

На миг в глазах Йорунн вспыхнуло что-то, похожее на слабый интерес, но тут же угасло.

— Мне даже жаль, что вышло так. Мне нравится твоё упорство и самообладание. Возможно, не будь мы врагами, я бы дал тебе шанс. Но сейчас тебя оставлять в живых было бы глупостью.

Йорунн молчала, в душе она уже умирала и теперь думала лишь о том, чтобы этот кошмар закончился скорее. Повелевающий тенями маг возвышался над ней глыбой мрака.

— Смотри на меня, — раздался суровый приказ. — Я хочу, чтобы ты видела свою смерть, — его руки коснулись лица Йорунн, заставляя ее поднять голову. Серебряные заклепки на рукавах обожгли кожу неожиданным холодом.

Йорунн показалось, что огонь вокруг них вновь взвился стеной, но жара не было, как не стало и звуков и всего остального мира. Только черная кожа перчаток на ее лице и суровый голос, заполнивший ее разум.

— Смотри на меня, — вновь повторил правитель Недоре. — Тебе уже нечего бояться.

— Уже нет, — эхом ответила она и подняла взгляд.

Она еще успела запомнить тьму и искры, что смотрели на нее из глаз мага, а потом провалилась во мрак без мыслей и памяти.

Процессия, наконец, достигла ворот и медленно втягивалась в не очень просторный, но уютный дворик. Здесь, высоко в горах на краю леса и неба, небольшой дом выглядел почти игрушечным. Всего три этажа, резные башенки, несколько переходов, конюшня, кузница и пара амбаров для снеди. Снег в окрестностях ложился рано и держался до середины весны, торговцы из деревень в долинах иногда не приезжали сюда по нескольку лун, поэтому хозяева горного дома всегда держали полными кладовые. В этом году до первых метелей оставалась еще пара недель, но холодный ветер с вершин успел надоесть всем в отряде. И люди, и кони хотели в тепло, к огню, подальше от сырости близких облаков.

Человек, ехавший во главе отряда, спешился, отдал повод коня конюху и подошел к хозяину дома, ждущему на крыльце. Поздоровался, произнес несколько отрывистых фраз, после вручил письмо с тяжелой черной печатью. Хозяин вскрыл письмо сразу же, прочел, кивнул, махнул рукой слугам, чтоб те помогли путешественникам расседлать коней и внести поклажу в дом. После взял посланца под руку и вместе с ним подошел к крытой повозке.

— Это наша гостья? Милорд пишет, вы расскажете, как нам себя вести с ней.

— Да, это она. Пока крепко спит, заклятие забвения. Девочка слишком много пережила в последние дни, ей нужен отдых, много отдыха. Когда проснется — не будет помнить ничего, даже собственного имени. Пусть пока живет здесь в безопасности и покое, в сложившейся ситуации это самое важное. Она нуждается в защите, пускай почувствует семейное тепло и уют домашнего очага, тогда прошлая жизнь растает ночным кошмаром. У правителя планы относительно нее, он спас ее физически, но чужое сознание неподвластно никому. Если к весне ее воля и разум пробудятся, она будет жить. Однако пока раны слишком глубоки, постарайтесь удержать ее от непоправимых поступков. Не стоит расспрашивать о прошлом, да и, скорее всего, память будет изменять ей некоторое время — это побочный эффект забвения. Впрочем, возможно, это даже к лучшему.

— Как мне называть гостью? Она понимает наш язык?

— Нет, пока нет. Она говорит на всеобщем, а имя придумайте сами. Весной за ней прибудут, тогда решится ее дальнейшая судьба.